Продавец фокусов, стр. 8

"Ноябрьские праздники "на носу", – подумала я. – Три дня гуляем.

Отосплюсь, займусь домашними делами. Может, в гости кто пригласит. Был бы приличный знакомый, веселее было бы… А то мне все какие-то нестандартные молодые люди попадаются. Один – бандит, что отчетливо видно невооруженным взглядом, хотя, надо признать, обладает некоторыми достоинствами: любит животных и увлекается классической музыкой. Второй – вообще убийца, да еще и разведенный – это уже вообще ни в какие ворота не лезет. Вот ведь невезуха какая!.."

– Все относительно, – пожал плечами Лаврентий.

– А Вас, товарищ Берия, попрошу воздержаться от поверхностных высказываний, – огрызнулась я и осеклась. – Говорящих котов не бывает!

– Вот так всегда, – всплеснул он лапами. – Говорящие попугаи, вороны или скворцы – это в порядке вещей, а стоит коту высказать пару умных мыслей – это уже "нонсенс"!

– Коты не могут говорить, – упорствовала я. – У них речевой аппарат не приспособлен.

– Да откуда это известно?! – возмутился Лаврентий. – Кто-нибудь проводил такие исследования? Защитил докторскую диссертацию? Написал книгу на эту тему, я вас спрашиваю? Да я легко могу назвать не менее пяти говорящих котов! Кот Бегемот – это раз, – выпустил он один коготь из правой лапы. – Кот Ученый, что "ходит по цепи кругом" – это два, мой Чеширский родственник – это три, кот Мурр, который издал "Житейские воззрения" под редакцией Гофмана – это четыре, ну и, конечно, Кот в сапогах – это пять…

Ну, как, убедил? – продемонстрировал он мне пять растопыренных когтей прекрасной заточки.

– Убедил, – кашлянула я в смущении. – Так о чем мы беседовали?

– О теории относительности и законе перераспределения везения и невезения… Это же элементарно! Со школьной скамьи известно: что откуда убудет, то столько же и прибудет в другом месте. Равновесие везения и невезения, как частное проявление Закона стабильности добра и зла, – один из основных постулатов теории Вселенского Мироздания. А как же иначе может быть?! Посудите сами, уважаемая Мария Сергеевна, слишком большое количество зла приводит к переизбытку такой субстанции, как ненависть. Чаша весов переполняется, происходит выплеск лишних эмоций, часто сопровождающийся резней, стрельбой или другими звуковыми сигналами. Количество субстанции возвращается к оптимальному показателю, весы уравновешиваются, Вселенная принимает устойчивое состояние. То же самое и с добром. Почему говорят:

"Дорога в Ад вымощена благими намерениями"? Или: "Хотели, как лучше, а получилось, как всегда"? То есть, перенасыщенный раствор радости может привести к плачевным результатам. Отсюда делаем вывод: везение и невезение – диалектическое единство, неразделимое по своей сути, как две стороны одной медали.

– Очень интересно, – пробормотала я, не совсем уловив суть мысли. – А скажите, Лаврентий Палыч, есть ли какое-нибудь прикладное значение у Закона перераспределения добра и зла, или это только чисто научная теория?

– А как же! Во Вселенной все имеет прикладное значение. Если представить себе Добро и Зло как векторы в некотором многомерном пространстве, то их взаимодействие подчиняется математическим законам сложения, вычитания, умножения и скалярного произведения. Тут ничего сложного нет…

– Простите, а в моем конкретном случае, каков результат?

Лаврентий наморщил лоб и ухватил лапой нижнюю челюсть.

– Весь фокус в том, что один из ненулевых векторов застрял в сферической плоскости иллюзиона. Его лисий хвост дает бесконечное число решений… Единственное, что я могу сделать – это напугать его. Лисы боятся шума…

Кот достал из-за спины колокольчик и принялся его трясти… Дзинь, дзинь, дзинь – настойчиво билось в голове.

Я разлепила глаза. Светящийся циферблат часов показывал шесть утра.

Трезвон доносился из коридора.

– О, Госссподи! – приложила я руку ко лбу, нашаривая тапочки под кроватью. – Приснится же такое…

Я прошаркала в прихожую и приникла к дверному глазку. На лестничной площадке, слегка искаженной линзой, стояло лохматое существо, отдаленно напоминавшее Любашу.

Глава 4

– Проходи, – зевнула я во весь рот и запахнула оренбургскую шаль, наброшенную на пижаму.

Любаша ввалилась в прихожую, таща за собой раздувшийся в боках чемодан на колесиках. Багаж она оставила под вешалкой, а сама уверенно направилась на кухню.

– Ставь чайник, а то умру! – рухнула она на табуретку.

Я засуетилась, доставая из холодильника колбасу, сыр, буженину и нарезая хлеб. Любаша подперла щеку кулаком и наблюдала за моими действиями одним глазом, другой глаз заплыл хорошей гематомой. Вообще, надо сказать, вид у моей подруги был «аховый». В мятом плаще, с нечесаными волосами и с растекшейся по лицу косметикой, она производила впечатление транзитной потаскухи. Особенно впечатлял разноцветный синяк.

– Во! Видала?! – потрогала она правый глаз. – Сволочи они все! А главное – за что?! За здоровую критику!

Любаша залпом выпила кружку чая, проглотила пару бутербродов и отмякла.

– Не верь мужикам! Они все по натуре рабовладельцы и эксплуататоры.

Сначала прикидываются овечками, а как почувствуют свою силу, так и норовят нацепить паранджу и заковать в кандалы… Ненавижу!

Через две кружки чая и сигаретку избыток субстанции ненависти из бурного потока превратился в тоненький ручеек, и Любаша поведала печальную историю современной Дездемоны.

– …И тогда я сказала Тенгизу: "Да провались ты со своей мамочкой и дурацкой ревностью!" Собрала вещички и почти сутки добиралась домой в общих вагонах. И только у родной квартиры сообразила, что ключ я впопыхах забыла вместе с косметичкой у них дома.

Тут к нам присоединилась баба Вера. Любаша в ответ на ее охи и ахи поведала свой грустный рассказ еще раз в дополненном и переработанном виде.

– …И тогда я сказала Тенгизу: "В гробу я видала тебя, твою ревность и твоих родственников!" Собрала вещички и почти двое суток добиралась домой автостопом. И только у родной квартиры сообразила, что ключ я впопыхах забыла вместе с косметичкой у них дома.

Мы с бабой Верой переглянулись.

– Тенгиз – грузинское имя, – подметила я.

– Синяк – под правым глазом – значит, бил левша, – проявила дедуктивные способности тетушка.

– Из Сочи можно добраться до Москвы поездом за один день, а можно и самолетом за пару часов.

– Ключ остался у них дома. Он легко мог опередить ее и поджидать в квартире.

– Самозащита тут отпадает: удар нанесен сзади.

– Любой адвокат легко докажет состояние аффекта. Но лет пять все-таки дадут.

– Но где же труп?

Мы уставились на Любашу.

– Какой труп? – проблеяла она.

– Любочка, – ласково сказала тетушка. – Покайся, расскажи все, как было. Мы найдем тебе хорошего адвоката, и будем носить в тюрьму передачи.

Любаша побелела и смотрела на нас во все глаза.

– К-какой труп, к-какая тюрьма? Ничего не понимаю…

– Любочка, у тебя есть алиби на вчерашний вечер? Как ты добиралась до Москвы?

Мы рассказали нашей соседке о печальном событии, имевшем место в ее квартире. Любаша выкурила еще пару сигарет, обрела дар речи и поведала о своем путешествии из Сочи в Москву в хронологическом порядке. Денег ей на самолет не хватило, и Люба добиралась поездом. По всему выходило, что во время преступления она находилась в пути. Алиби было железным.

– Жаль, – посетовала баба Вера. – Эта версия выглядела очень убедительно. Попробуем хотя бы идентифицировать труп. Как выглядит Тенгиз?

– Он – грузин, красивый, как витязь в тигровой шкуре. Солидный, волосатый, левша, любит сациви и карты, во сне храпит и чешется.

– У него есть спортивный костюм «Адидас»? Какие часы носит?

– Конечно, у него есть синий спортивный костюм «Адидас»! В Сочи неприлично не иметь такого костюма. А часы у него золотые с черным циферблатом и бриллиантиками вместо цифр.