Время войны, стр. 82
— Да погоди ты! — взорвался Игорь. — Никто не убивает твоего отца. Видишь, мы остановились. Мы никуда не идем. Твой отец не хочет воевать — это его дело. Мы тоже не хотим. Хочешь — спроси у него сама. Вызови его и спроси. Послушай, что он скажет.
— Я знаю, что он скажет, — истерически выкрикнула Лана. — Он дурак! Ему в тюрьме повредили мозги, и он вам верит. А я вам не верю! Я никому не верю! Я знаю, что меня убьют! И пускай! Я не пойду с вами убивать моего отца. И никого не пущу. Только через мой труп.
— Да ладно, — поднимая руки, успокоительно проговорил Игорь, но голос его дрожал, и по всему было видно, что его самого надо успокаивать. — Видишь, я иду в другую сторону.
И он сделал несколько шагов назад в надежде укрыться за машиной.
— Это ты во всем виноват! — прошипела Лана, поднимая винтовку к плечу. — Если бы не ты, я бы давно умерла честным человеком.
Логика была железная, и Игорь не нашел, что возразить. Зато Громозека проявил больше находчивости и, прикрыв командира широкой спиной пророкотал, медленно надвигаясь на вооруженную девчонку:
— Да брось ты! Это я виноват. Я двери взламывал, а то бы он век до тебя не добрался…
И, не закончив слова, Громозека вдруг заорал: «Ложись!!!» — и отшвырнул Игоря в сторону, а сам повалился в другую.
Очередь из «джекпота» пришлась точно в промежуток между ними и пули забарабанили по броне командирской машины. Кто-то из землян на заднем плане истошно завопил:
— Она психованная!
И другой голос в той же тональности адресовался конкретно к Громозеке, который с полминуты назад, лишившись штурмовой винтовки, отобрал у кричащего автомат:
— Гром, стреляй! Она нас всех перебьет!!!
Игорь Иванов тоже внес вою лепту в этот обмен мнениями.
— Не стрелять! — крикнул он, не забыв нажать на шлеме кнопку «Общий вызов». — Всех урою!!!
И все по тону поняли — точно уроет. Так что стрелять никто не стал, даже водила БМП, который уже навел на Лану пулемет и был готов разрезать ее очередью пополам.
Этот парень оказался благоразумнее всех. Удержавшись от стрельбы, он по закрытому каналу поспешно соединился с особистом на орбите и выпалил в шлемофон:
— Тревога! Стрельба по своим! Лана Казарина, мобилизованная. Скорее, она свихнулась!
А снаружи поручик Иванов и Громозека лежали в паре метров друг от друга, завороженно глядя на Лану. Винтовка в ее руках ходила ходуном и непонятно было, что она сделает в следующий момент.
— Сейчас ее отстрелят, — прошептал Громозека, потому что дежурный особист в эту самую минуту орал по общей связи:
— Вызываю командира! Вызываю командира! Что у вас происходит?! Помощь нужна?
— Сами разберемся, — прохрипел Игорь, а Громозека проникновенно сказал, обращаясь к Лане:
— Брось пушку, дура! Тебе же сейчас голову отстрелят.
Но она только отступила на пару шагов, а потом вдруг бросилась бежать, судорожно сжимая в руках тяжелый «джекпот».
60
Дежурный особист не знал, что делать. «Стрельба по своим» — это код особой юрисдикции. А если дело касается мобилизованных, то и думать нечего. Жми на кнопку сразу, пока вражеский диверсант, коварно пробравшийся в легион под видом мобилизованного, всю центурию не положил.
Но центурион сказал «Сами разберемся!» Значит, ситуация не столь опасна, как может показаться с орбиты. или центурион просто не в силах ее здраво оценить.
По правилам дежурному особисту в таких случаях полагалось советоваться не с командиром подразделения, а с полевым уполномоченным особой службы, но его в 77-й центурии не было. И во всем отряде майора Саблина — тоже не было. Так что советоваться пришлось с самим Саблиным, а тот ответил:
— Ты погоди! Я сам посмотрю, что там такое.
А пока он смотрел, дежурный особист узнал от своего случайного информатора, перепуганного водилы БМП, что обезумевшая мобилизованная сбежала со стоянки центурии с оружием в руках.
— Жертвы есть? — поинтересовался особист.
— Пока вроде нет.
Бегство с оружием — это уже дезертирство. Тоже карается отстрелом ошейника, но необязательно сразу. Так что можно посоветоваться с начальством.
Но начальство почему-то отвечало нервно и не по существу. В том смысле, что не до тебя сейчас и кончай маяться дурью.
Это было странно, и дежурный особист 77-й центурии поинтересовался, в чем дело.
Вразумительного ответа он не получил, а из невразумительных вытекало, что вроде бы на орбите взбунтовались наемники из отдельной фаланги рейнджеров, которые штурмуют звездолет генерала Тутаева. И нейтрализовать их нельзя, потому что они не носят ошейников.
Эта информация окончательно отвлекла дежурного от инцидента с Ланой Казариной, тем более, что в уши ударил сигнал тревоги, а за ним команды по громкой трансляции.
— Свободной вахте особой службы немедленно явиться на лидер. Чрезвычайная ситуация. Для перелета разрешено реквизировать транспорт боевых кораблей.
К дежурным особистам это не относилось, но все они разом перестали интересоваться тем, что происходит внизу, на Целине, и вывели на свои дисплеи главную страницу сообщений особой службы.
Самое свежее сообщение гласило, что в 21.00 по корабельному времени с пульта генерала Тутаева прошел сигнал на отстрел ошейника верховного коменданта оккупированных территорий Пала Страхау.
Следом пришло подтверждение:
«Сигнал отработан. Отстрел произведен».
А дальше покатилось лавиной:
«Мятежники из ОФР используют коды маршала Тауберта и Ставки. Вплоть до особого распоряжения приказы от имени маршала и Ставки не выполнять! Легионом командует генерал Бессонов».
«Внимание! Прошедшая по каналам Ставки команда на арест генералов Тутаева и Сабурова исполнению не подлежит».
«Смерть Пала Страхау подтверждена непосредственным наблюдением. Подрыв самоликвидатора не требуется».
«Разъяснение особой службы: Пал Страхау казнен за преднамеренный срыв отгрузки пленных, неоправданную жестокость по отношению к мирным жителям, неповиновение и соучастие в мятеже отдельной фаланги рейнджеров».
«Приказом генерала Бессонова обязанности коменданта оккупированных территорий временно возлагаются на начальника тыла легиона Никитина».
«По каналам космической эскадры распространен приказ адмирала Эсмерано — не оказывать никакой помощи мятежникам из ОФР. Челнок с десантом ОФР задержан. Лидер особой службы вне опасности».
И так далее и тому подобное — до тех пор, пока не появилось сообщение специально адресованное всем постам особой службы.
«По поводу эвакуации западной группировки штаб легиона разъясняет: по заявлению генерального военного советника концерна „Конкистадор“, никаких планов эвакуации с Целины личного состава легиона в случае неудачного завершения войны у концерна нет. Личный состав останется на планете независимо от того, будет война продолжена или прекращена. Вывод: продолжение войны выгоднее ее прекращения. Текущая задача — завершить окружение и разгром целинских войск к востоку от перешейка. И не вешайте головы. Сотый день еще не кончился. Он еще даже не начался».
И приписка от генерала Тутаева, сухая и строгая, как будто ничего не случилось:
«Всем сотрудникам особой службы вернуться к текущей работе. Напоминаю всем о личной ответственности каждого сотрудника за порядок, дисциплину и максимальную боеготовность во вверенных их попечению частях и подразделениях».
Эта приписка мгновенно отрезвила дежурного особиста 77-й центурии и он немедленно запустил триангуляцию — поиск Ланы Казариной по сигналам ее ошейника.
Надо было разобраться с этим инцидентом до конца.
61
Громозека догнал Лану на танке, и Игорь Иванов обрушился на нее сверху, с брони. «Джекпот» отлетел в сторону, а Лана забилась, придавленная к земле. Ей было больно, но она не сдавалась, и утихла, только когда подоспели Громозека и Кирил с Янкой.
Когда они втроем вернулись на стоянку, Игорь рявкнул тоном сержанта-дембеля в части, насквозь пораженной дедовщиной: