Эльфы, волшебники и биолухи (СИ), стр. 21

— Подобру ли, поздорову, деревце. Цепких тебе корней, крепкой коры, зеленой листвы.

Я даже не представляла, как говорят с яблоней, несла, что черт на язык положит. И черт не подвел. На стволе яблони медленно-медленно раскрылись три щели. Две — вертикальных, одна — горизонтальная. И в горизонтальных щелях зажглось зеленое пламя. Глаза и рот, не иначе. Яблоня молча смотрела на меня. Ждала продолжения. Что ж, продолжим.

— Прибыла я сюда из другого мира, чтобы с тобой повидаться. Прошу у тебя твою веточку, какую не жалко. И отслужу тебе за нее, чем только смогу.

Оказывается у деревьев очень красивые голоса. У этой яблони — точно. Голос напоминал шелест листвы. И слушать его было приятно.

— Говоришь, отслужишь, чем можешь, вэари?

— Отслужу.

Поправлять яблоню я не стала, хотя до вэари мне еще, как до Шанхая. Несколько минут дерево молчало, а потом кивнуло.

— Хорошо. Знаешь ли ты, вэари, что у здешнего царя три сына? — Я молча покачала головой. Дерево продолжило. — Дробить королевство царь не хочет, кому его отдавать — не знает. Я же хочу, чтобы все досталось младшему сыну. Вышеславу. Он и умен, и добр. Царь со мной беседовал, да совет мой не ко двору пришелся. Если корону младшенькому отдать, двух старших сыновей бездолить придется, разве ж они такое стерпят? Они-то дураки да игроки, да и за ними могут люди встать. Черный человек для каждого найдется. Что царевич сам не придумает, то черный ему подскажет. Война, смута, раззор… Нельзя этого допустить! Распорядился тогда царь — кто добудет ему жар-птицу, того он и на трон посадит. Приедет Вышеслав с жар-птицей — никто и слова поперек не скажет, даже братья промолчат. Помоги ему стать королем, а я тебе отдам мою веточку.

Я помотала головой, собирая мысли в горку.

— Я должна помочь вашему Вышеславу (кстати, а как его зовут друзья? Вышка? Вышак?) добыть жар-птицу и вернуться с ней к отцу. И чтобы он был цел и невредим, так? А что там решит его отец — это меня не касается. Хорошо?

— Договорились. Дотронься до коры.

Я послушно приложила руку к дереву. И чуть не завизжала от боли. В руку словно воткнулись сорок гнилых сучков, а потом кто-то еще принялся возить ими в ране. И это продолжалось сто лет, или даже тысячу. Потом боль кончилась. Я так же стояла у яблони, вполне целая и невредимая. Просто теперь на коре дерева темнел отпечаток моей ладони.

— Теперь клятва принята. Договор скреплен. Иди.

Я кивком попрощалась с яблоней и выползла из сада, попутно освободив стражников от заклинания. Все тело гудело, зубы ныли, колени дрожали. Если я где-нибудь не отдохну, то придется отдыхать прямо в луже. На мое счастье по дороге попалась корчма. “Яблоня и корона”, - прочла я вывеску. Для меня — в самый раз. Я заползла внутрь, даже не оглядевшись, свалилась за столик и потребовала еды и чего-нибудь запить. Только не алкоголя. Сейчас меня свалил бы с ног даже тоник. Заказ прибыл, я расплатилась и уткнулась в поднос с едой.

ГЛАВА 5

Сказать честно, такой едой только врагов кормить. Что не переварено, то пережарено, а остальное просто свински пересолено. Нельзя было пересолить только воду, но трактирщик и тут постарался — вода зверски воняла сероводородом, словно гоголь-моголь из тухлых яиц. Интересно, из какого болота ее взяли? Гадость. Я зажала нос и выпила. Стало легче. О кишечных инфекциях потом подумаю. Есть ЭТО, я не могла, но и черт с ним. Давно собираюсь сесть на диету. Лучше подвести итоги. Итак, что мы имеем? Кучу проблем на свою голову. Это однозначно, но уже привычно. Любой, кто преподает в институте, меня поймет. Студенты — это те же школьники, только страсть к проказам у них сильнее, а мозг изобретательнее. Приходится быть все время начеку. Но это лирика, вернемся к реальности. Имеется конкретный царевич Вышак, простите, Вышеслав, которому нужно добраться до жар-птицы. А я должна ему помогать. Вопрос — как? Можно либо ехать с ним, либо следить за ним. Но я не Джеймс Бонд. Если я попытаюсь следить за ним, он меня мгновенно расколет. А потом и рыло начистит. И будет прав. А если ехать с ним — что тогда? Как ехать? Как биолог, я допускаю все, даже то, что у царевича появятся вполне нормальные в такой обстановке желания. Вдвоем с красивой (а также самой обаятельной, привлекательной и скромной) женщиной, на природе, в романтической обстановке… Хорошо если это не так, а если появятся? Я смогу его не искалечить, но все дружелюбие пропадет безвозвратно. Можно и уступить, рассудив по-человечески — чего Ники не знает, то ему и не повредит, но ведь есть еще и Олечка, чтоб ей каждый день так обедать, как мне сейчас. Сто пудов, что она своего не упустит. И настучит моему мужу. А он мне устроит скандал. Или даже развод. И потом, мне-то никто кроме него не нужен! Никакой царевич! Вот такая проблема.

Служанка поставила на стол кубок с вином. Я подняла брови и посмотрела на нее.

— Это что еще такое?

— Это угощение от хозяина. Это всем, кто не заказывает вино, — объяснила девушка и тут же слиняла.

Молодец, мужик. Я бы наливала в эти кубки крепкую самогонку, чтобы потом еще захотелось. Или чтобы человек немного утратил контроль над собой. Ввязался в спор, в игру или просто перестал следить за своим кошельком. Я осторожно понюхала содержимое стакана. Пахло, кстати, приятно. Я осторожно сделала глоток. Хм, вкусно. Я сделала глоток. Еще один. И выпила бокал до дна. По-моему, отлично. Уж всяко лучше той кислятины, которую у нас часто выдают за марочное вино. Я обвела взглядом трактир. Милое место, такое симпатичное средневековье. Жаль, фотоаппарата нет. Но ничего не поделаешь. Это закон. Вся сложная техника при переходе из одного мира в другой разлаживается на фиг. И публика соответствующая. Дверь открылась. Я перевела глаза на дверь и выругалась. На пороге стояла Орланда ан-Криталь, вода ей сероводородом. Она меня тоже мигом заметила, кивнула в сторону двери, мол, жду тебя там, и вышла. Я подумала и осталась сидеть. Я, между прочим, устала. Орланда появилась примерно через десять минут, очень недовольная. Я подмигнула ей и кивнула на грубый табурет за своим столом. Надутая Орланда присела рядом. Молчание меня не тяготило, так что первой заговорила она.

— Ты меня удивила. Я наде… думала, что тебя убьют в первый же день, а ты уже здесь.

— Вы, — поправила я ее. — Мы с вами на брудершафт не пили, да и не станем.

Тему подставленной мне игуаны и ее мудрых советов я обошла стороной. Всякому овощу свое время.

— Зато ты кое-чего другого выпила, — ухмыльнулась Орланда, кивая на бокал из-под вина.

— Ты из общества трезвенников? Или, судя по цвету лица, язвенников?

— Нет, — улыбнулась Олечка.

И чего она такая довольная, словно мне в суп высморкалась? Долго пояснений ждать не пришлось, девочка слишком упивалась своим умом.

— Я подсыпала тебе в вино настойку сеаваррила.

— А по-русски? — уточнила я. — Это что — слабительное?

— Почти, — довольно согласилась Олечка. — Стоит тебе выйти под солнце, и ты превратишься в волка. И будешь волком, прости, волчицей, пока не покинешь этот мир. Ты счастлива?

Я рассмеялась. Не знаю, на что она рассчитывала, но смеха она не ждала. Вытаращила глаза и открыла рот. Я уточнила.

— Скажи, а речь у меня сохранится?

— Да, и даже магические способности, только облик будет волчий, если ты конечно, не… нет, этого я тебе не скажу.

— Ну и не надо, — рассмеялась я. — Олечка, мы на брудершафт пить не будем, но я обещаю, я попытаюсь удержать своего мужа от сдирания с вас шкуры. Вы сейчас решили мне огромную проблему.

И это была истинная правда. При наивной вере в чудеса у здешних обитателей я просто смогу явиться к царевичу в виде говорящего волка и никаких проблем с общением не возникнет. Хотя и проблем появится до фига. А что у нас на улице? Ночь. Это хорошо. Я бросила на стол деньги и кивнула Орланде.

— Желаю вам такой же успешности в изведении меня и дальше.

Оставила ошалевшую Орланду в трактире и смоталась. Мне требовалось сделать кое-что ужасно важное. В волка я превращусь, как только встанет солнце. До этого времени надо выбраться из города и спрятать свои вещи. Я буду странно выглядеть в волчьей шкуре и при мече. Я промчалась к крепостной стене, слевитировала и приземлилась в кучу грязи. Гадство какое. Но что нам грязь, где наша не пропала. В смысле — носом не пропахивала. На каток ходила, лыжами увлекалась, акробатикой занималась, плюс еще бальные танцы и бассейн. И все по разным городам. Да, если бы эта Орланда была чуть-чуть поумнее, она бы мне ничего не сказала про зелье. Классно бы я тогда выглядела волчицей, но в брюках и куртке из “кожи молодого дермантина”. А так я сейчас разденусь, все спрячу поглубже, а голой-то в лесу холодно… Интересно, а это не розыгрыш? А то я сейчас тут просижу как дура в неглиже (с голой ж… попой) на куче листьев, а к рассвету ни в кого не превращусь? Я тогда эту Орланду на ленточки порву, моргалы выколю и в зоопарк отправлю. С табличкой: ”Жаба слепая”. Кусты подозрительно затрещали, и я поняла, что у Орланды есть и еще сюрпризы. Это оказались трое мужиков, по виду — типичные обезьяньи дети. А я тут без часов и трусов! Это грустно. Мне. А вот ребятам — зверятам было веселее. Они остановились, поглядели на меня и начали стратегическое обхождение. Это плохо. Если они на меня набросятся с трех сторон, хоронить будет нечего.