Прикоснись ко мне, стр. 5
— Ну-ка назад! — орал папашка. — Ты даже не знаешь, во что вляпалась!
Что-то совсем новое было в его голосе. То, что я испугалась пушки, — ладно; но даже Кейл — я это видела — даже Кейл со всей своей крутизной был напуган. Что-то с ним происходило ужасное, и папашка играл в этом какую-то роль. Я не знала, почему это так важно, но мне нужно было об этом знать.
Я вытащила Кейла через заднюю дверь на холодный ночной воздух. Мы мчались с головокружительной скоростью, не останавливаясь, пока не пересекли границу нашего участка. Но даже здесь — уже оторвавшись от папашки — мы слышали его злобный голос, эхом отдававшийся в ночи:
— Это уже не твои чертовы игрушки! И ты у меня доиграешься!
3
— Мы почти на месте, — сказала я. Мы уже несколько минут шли, стараясь восстановить дыхание. Кейл молчал с того самого момента, как грозился убить меня, а теперь только глазел, будто у меня выросла вторая, а потом — сразу — и третья голова. Меня распирало от вопросов, но вопросы могли и подождать.
Наконец мы добрались до горчично-желтого домика в новоанглийском стиле на другой стороне железнодорожного полотна, обошли его сзади по узкой, выложенной камнем дорожке и подошли к железной подвальной двери, выкрашенной в черный цвет. На ней жирно, в технике граффити, было выведено белым: «Замок Курда». Я дважды громыхнула крышкой люка и подождала. Через пару секунд дверь с громким стуком отворилась, и из нее высунулась башка, украшенная пурпурно-белым шипованным ирокезом. Это Курд. Кивнув нам и чересчур приветливо, будто нас давно ожидали, улыбнувшись, Курд пригласил нас внутрь.
Спустившись по темной бетонной лестнице, мы вошли в слабо освещенную комнату. Она была на удивление опрятной — никаких обычных для комнаты семнадцатилетнего парня деталей типа грязных тарелок или пустых банок из-под содовой. Ни разбросанных всюду дисков с видеоиграми, ни журналов. Даже постеров с похабными тетками в непристойных позах — и тех не было. Это вовсе не означало, что Курд не был кобелем. Комната была чисто убрана, хотя в ней пахло и сексом, и травкой.
Курт Курди — или просто Курд для тех, кто его обожал, — на все руки парень, особенно если у вас проблемы с тем, как организовать тусовку. Пиво в бочонках, травка, кино для взрослых — Курд все мог достать. Большой человек в сообществе рейверов, настоящий босс, Курд был среди организаторов Самрана. Эта тусовка, крупнейшая тусовка рейверов четырех наших районов, должны была состояться через неделю, и Курд был занят выше головы.
— Дез, детка, — Курд провел пальцем вверх по моей руке, затем локоном завернул на него прядь моих волос, — мне было бы гораздо приятнее, если бы ты пришла одна, без собачки на поводке. Ладно, что для тебя сделать?
— Это не визит вежливости, Курд.
Я посмотрела на Кейла. Он застыл у двери, уставившись на палец Курда, которым тот все водил по моей руке. Кейл встретился со мной взглядом, и холодок пробежал по моей спине. Стряхнув с себя минутное оцепенение, я прошла мимо Курда в комнату.
— У меня опять проблемы с папашкой, — сказала я. — Мне нужно на время залечь на дно. Твоя нора ближе всех.
Курд бросил на меня разочарованный взгляд и хлопнулся на японский хлопчатобумажный матрац, забросив ноги на маленький шатающийся столик.
— Не бери в голову, детка. С чем он тебя поймал на этот раз?
Я изобразила озорную улыбку и дернула плечами:
— Да как обычно.
Ткнула пальцем в Кейла.
— Папашке не понравился полуголый пацан в дочкиной спальне.
Я надеялась, что это как-то объяснит, почему на Кейле явно не его одежда.
— Вот чертова ведьма!
Курд издал губами звук сочного поцелуя. Чересчур сочного. Судя по ухмылке, которая скользнула по его лицу, он представил себя на месте Кейла.
— И почему это мы до сих пор с тобой не замутили?
Я устроилась на стуле напротив.
— Не люблю деловых.
— О, точно, помню! Как я мог забыть?
Курд кивнул в сторону Кейла:
— А как зовут нашего немого?
— Это Курд, а это Кейл, — представила я их друг другу. И снова: — Это Кейл, а это Курд.
Неожиданно тишину прервал голос Кейла:
— Я ведь только прикоснулся к тебе…
Курд заржал:
— Если ты валялся в ее постели, ты, естественно, прикасался не только к самому себе.
Он повернулся ко мне:
— Он что, из этих?
Я сверкнула на него глазами.
Курд пожал плечами:
— Ладно. Вы, отморозки, пить хотите? Пойду за содовой. Или вам чего покрепче?
— Мне содовой, — сказала я, закатив глаза.
Кейл подождал, пока Курд скроется в конце длинной лестницы, ведущей на первый этаж, и шагнул ко мне.
— Я же прикоснулся к тебе, — вновь сказал он.
— Да.
Это было все, что я смогла выговорить — взгляд его голубых глаз пригвоздил меня к стулу. Буря эмоций ревела в моем мозгу. Желание узнать все про мужиков в таинственных трико перебивало желание узнать все про Кейла. А тут еще папашка с пистолетом…
— А ты не умерла…
— А что, должна была?
И опять тот же взгляд: будто он стоит перед невесть каким мифическим созданием, и ему гарантировали исполнение годового запаса желаний. Мне стало не по себе. Мне вообще-то не в новинку, если кто-то на меня пялится; справедливости ради, я и сама сегодня пялилась выше крыши. Но теперь все по-другому. Степень интенсивности совсем другая — такого у меня еще никогда не было.
Он приблизился на шаг, слегка наклонив голову.
— Такого еще никогда не было. Никогда, — произнес он.
Потом протянул руку, но, поколебавшись, отвел ее назад.
— Можно… можно я опять прикоснусь к тебе?
Наверное, у меня бы крыша съехала от такого вопроса. В любой другой день — точно. Но глаза Кейла горели таким любопытством, таким изумлением! И куда подевалось то холодное выражение лица, которое не покидало его у меня дома? Его голос обрел мягкость, но сквозь эту мягкость сквозило яростное желание, от которого у меня пересохло во рту. Я отогнала чувство дискомфорта, кивнула и встала.
Несмотря на приличный рост, он двигался удивительно быстро: мгновенно обогнул кофейный столик и встал напротив меня. Близко. Совсем близко. Мы буквально дышали одним воздухом. Я думала, он возьмет меня за руку или за плечо, но вместо этого он поднял правую руку и мягко коснулся ладонью моего лица.
— Какая теплая! — проговорил он с трепетом в голосе, а его пальцы — легче пуха — касались кожи у меня под глазами, словно он отирал мне слезы. — Такая нежная! Никогда ничего подобного я не чувствовал.
Я тоже. Скользнув по моей коже, его пальцы оставили на ней след в виде легких покалываний, которые теперь пронзили все мое тело. Его дыхание мягко овевало мой лоб и щеки, дыхание теплое и ласковое, кружащее голову…
Грохнуло что-то наверху. Это Курд. Что-то уронил. Я очнулась, перевела дух:
— Ну, и где спасибо?
Он словно не слышал.
— Ты помогла мне уйти от Кросса, — проговорил он. — Почему? Я пытался тебя убить, а ты помогла мне спастись.
Я пожала плечами:
— Мой папашка ублюдок. У меня хобби — доставать его. К тому же ты и не пытался меня убить. Ты просто испугался.
— Я не могу испугаться.
— Все могут.
Но нам было не для споров. Мне нужны ответы. Голова вспухла от всякой всячины. Папашка. Странные ночные звонки. Неурочные поездки в офис. Если бы я тогда обращала внимание, я бы поняла — это сигналы тревоги.
— Ты сказал, мой отец убийца. Это что, в переносном смысле? — спросила я.
— Я — одно из его орудий, — ответил Кейл.
— Орудий?
— Он меня использует.
То, как он это произнес, пробило меня холодом. На этот раз жутковатым.
— Для чего? — спросила я. — Ты шпионишь за клиентами его конкурентов?
Я понимала, что все это чушь, но мое подсознание, как за соломинку, держалось за мысль: твой отец — юрист…
— Нет.
Я сложила руки на груди. Раздражение нарастало.
— Ну так хоть намекни. Что ты делаешь для моего папашки?