Прикоснись ко мне, стр. 30

Он откинулся назад, его губы скривились:

— Когда я думаю о том, что ты должна отправиться в «Деназен», у меня голова идет кругом, а в груди болит, и мне трудно дышать. Когда я думаю о том, что они станут делать с тобой те вещи, которые делали со мной, мне хочется кричать.

Он приобнял мою голову, и мы теперь смотрели глаза в глаза.

— Я не чувствую этого, когда думаю об Алексе. Даже к Сью я никогда не чувствовал этого. Если бы я имел возможность прикасаться к любому человеку в мире, все равно мне хотелось бы прикасаться только к тебе.

— Кейл, я…

Вдруг он закрыл мне рот рукой, глаза его расширились. Не сказав ни слова, он стрелой отскочил от кровати и в три длинных прыжка выскочил из комнаты через окно. Ниндзя! Этот парень точно ниндзя. Я вскочила с постели и успела увидеть, как он, без футболки, стремительно мчится через газон. Мгновением позже ручка моей двери бешено завертелась и я услышала крик папашки, который требовал, чтобы я впустила его в комнату.

Мои пальцы ухватили первое, что им попалось — футболку, оставленную Кейлом, и я подбежала к двери.

— Какого черта… — начала я, но договорить не успела. Бесцеремонно оттолкнув меня, папашка и двое в форме «Деназена» вломились в мою комнату.

Я отреагировала быстро:

— Ничего себе! Ты можешь приводить парней в мою комнату, а я — нет. Почему?

Папашка не обратил внимания на мои слова.

— Девяноста восьмой был недавно замечен в этой зоне, — произнес он. — Я ведь велел тебе не запирать свою комнату!

Я прищурилась и, уперев руки в боки, выпалила:

— А разве я не говорила тебе, что у меня нет никакого желания держать ее открытой?!

Ткнула в мужиков, которых папашка привел с собой, и продолжала:

— И я не собираюсь менять своих привычек, тем более что ты среди ночи тащишь в дом каких-то недоумков.

— Здесь кто-нибудь был? — спросил один из них.

— У меня в шкафу сидит целая футбольная команда, и если вы не возражаете, я к ним сейчас вернусь.

Этот тип молча смотрел на меня во все глаза.

— И давайте-ка убирайтесь из моей комнаты!

Второй подошел к моему шкафу и распахнул дверь.

Он что, подумал, что я говорю серьезно? Мужик залез в шкаф головой, быстрыми движениями сдвинул вешалки на одну сторону. Удостоверившись, что в комнате кроме меня никого нет, они направились к двери. На пороге папашка притормозил и сказал:

— Ляг, поспи. Завтра будет долгий день.

Утро наступило слишком быстро. После того как я отделалась от папашки и его спутников, снова заснуть было невозможно. Я надеялась, что вернется Кейл, но этого не произошло. Может, и к лучшему. Зная папашку, я была уверена, что за домом теперь следят.

Я приняла душ и оделась, а причесалась уже на ходу, спускаясь по лестнице. Как обычно, отец сидел за столом, с кофе и газетой. Я подняла руки и несколько раз повернулась:

— Так нормально?

На мне был мой любимый черный топ с изображением акульей пасти и новая, в обтяжку, пара джинсов «навеки-двадцать-один». На запястья я натянула черные кожаные ремешки, которые, как я прекрасно знала, папашка терпеть не мог.

Папашка посмотрел на меня и встал, прокашливаясь:

— Боюсь, на сегодня у нас небольшое изменение в планах. Надеюсь, ты поймешь.

— Пойму что?

Я взяла кофейник и вылила остатки напитка в свою чашку с Микки Маусом.

— Ты начнешь работать в «Деназене» завтра. Сегодня у нас там слишком много дел.

Я хлопнулась в кресло, которое он только что освободил, и спросила:

— Почему? Воюете с очередным плохим парнем?

— Вчера вечером поймали девяноста восьмого, — ответил папашка, пристально глядя на меня. — Всего в квартале отсюда.

В горле моем пересохло. Пустыня Сахара по сравнению с ним была сейчас морем разливанным. Может, папашка просто хотел проверить, действительно ли я собиралась отомстить Кейлу. Я молчала слишком долго; папашка нахмурился, а правый уголок его рта скривился — верный признак того, что он подозревает: что-то не так.

— Я было подумал, что для тебя это хорошая новость, Дезни.

— Да нет, я… — я кивнула. — Я думаю, это действительно хорошая новость. Я просто не могу поверить, что он смог подобраться так близко. В квартале отсюда! Ты думаешь, он шел сюда?

Папаша сложил газету и бросил на стол:

— Я предполагаю, что да.

— Я хочу его видеть, — сказала я, вставая. — Я хочу посмотреть этому ублюдку в лицо!

— Это невозможно, Дезни. Ради общей безопасности его будут содержать на девятом этаже, пока мы не решим, что с ним делать.

— А что у нас на девятом? — спросила я. Я могла собой гордиться — голос мой даже не дрогнул. Почти.

— Преобразование и уничтожение.

16

На лестнице, ведущей к квартире Алекса, воняло еще сильнее, чем в прошлый раз. Зажав нос в бесплодной попытке защититься от жуткого запаха, я летела, перепрыгивая через две ступеньки. На площадке второго этажа споткнулась о мужика, лежавшего поперек прохода.

— Черт, простите! — пробормотала я. Нагнулась, что бы проверить, жив ли он, но мужик перевернулся на бок, и его вырвало — чуть ли не на мои кроссовки.

— Ладно! Приятного похмелья! — на бегу пожелала я ему.

Вскоре я уже была у двери Алекса и барабанила в нее как чокнутая. Я не знала, чем нынче заполнены его дни, ведь было только начало одиннадцатого; в пересчете на его прошлогодние привычки — раннее утро.

К счастью, я перехватила его до того, как он отправился к Родни, — или еще черт знает куда, где он теперь проводил свои дни. Дверь отворилась, и он предстал передо мной без футболки, в одних трусах. Взъерошенные волосы и заспанные карие глаза — я его, конечно, разбудила ото сна. Когда он разглядел, кто перед ним, маска раздражения сползла с его физиономии:

— Дез!

Я оттолкнула его и вошла.

— Пожалуйста, скажи, что Кейл здесь!

— Дежа вю, Дез. Вчера все так и было.

Голос его был каким-то тусклым.

— Когда ты видел его в последний раз?

Алекс пожал плечами и, отойдя к кушетке, утонул в ней.

— Я почти всю ночь тусовался, — наконец сказал он. — Вчера я спросил, не собирается ли он здесь ночевать, и он сказал, что нет. Я вернулся после четырех, прилично под мухой, и упал. Даже не посмотрел, лежит ли кто на кушетке. Я, в общем-то, согласен, чтобы он дрых тут, но я же ему не нянька!

— Мой отец сказал, что они его взяли. Вчера ночью.

Алекс хмыкнул:

— Надо полагать, им повезло!

Я изо всех сил залепила ему пощечину. Никогда и никого я так не била. Кулаком — да. Но ладонью — нет. И зря; ладонь горела как в огне. Я не выдержала и застонала. Алекс тер щеку и слабо улыбался.

— Так тебе и надо, — проговорил он. Потом поднялся с кушетки и сказал: — Слушай, мне очень жаль, что они его взяли, но, понимаешь, когда речь идет о «Деназене», тут каждый отвечает только за себя.

Я не верила своим ушам.

— Ты обязан мне помочь!

— В чем?

Я недоуменно уставилась на него.

— Вытащить его оттуда! Они ведь убьют его, мой папашка так и сказал. Идем со мной. Мы пролезем, мы сможем. Вдвоем мы скорее найдем нужную информацию. Может быть, мы сможем вытащить Кейла и мою маму и без помощи Жнеца.

Алекс подошел ко мне вплотную и, взяв мои руки в свои, проговорил:

— Я знаю, ты, типа, очень привязана к этому парню, но лучше бы тебе оставить все как есть.

Я вырвала руки из его ладоней и отпрянула. Как же он может быть такой холодной сволочью?!

— Ты всегда был таким подонком? Все время, пока мы были вместе? И как я не заметила, что ты всю дорогу думаешь только о своей заднице?

Попала в точку.

— «Деназен» уничтожил всю мою семью, — прошипел Алекс. — Они убили моих родителей. Меня взяла к себе бабушка, а когда люди из «Деназена» за мной пришли, отдала за мою свободу свою жизнь.

Алекс неистово тряс меня за плечи.

— За каким дьяволом я добровольно должен идти туда?