Лифчики и метлы, стр. 42
Она — единственный человек, которому тут так же не нравится, как нам с Мири. Она сидит в уголке, недовольная, и постоянно спрашивает, почему так жарко. Она не самая приятная женщина.
За исключением бабушки все уже довольно пьяные. Особенно мой отец.
Остальные пьют шардонне, а папа налегает на водку из графина. Я первый раз вижу, чтобы он пил не за ужином.
— Похоже, мы проиграли, — шепчет Мири. — Он не собирается отменять свадьбу. Может, ему не хочется ранить ее чувства. Может, через полгода он превратится в алкоголика, пытаясь заглушить боль, а когда заклинание перестанет действовать, он снова полюбит Дженнифер, и все наладится.
Я вздохнула и съела немного салата. Какая радость иметь сестру-ведьму, если она даже не в состоянии избавиться от будущей мачехи?
— Может, заколдовать маму и заставить ее прервать свадьбу?
Мири хмыкнула:
— Почему мне не заколдовать каждого из гостей? Вдруг у них у всех есть какие-то причины, чтобы свадьбы не было.
Я хихикнула:
— А это было бы забавно.
— Так что же? Мы сдаемся? — спросила она.
Мое сердце тонуло быстрее «Титаника». Все кончено? Счастье было так близко, и вот оно уже покоится на дне морском. Можно ли помочь ему снова всплыть на поверхность? Я попыталась придумать хоть какую-нибудь ерунду.
Ничего. Абсолютно. В нуле есть что-то позитивное?
— Я сдаюсь. Скажу Рафу, что заболела. — Я попыталась улыбнуться. Скажу, что у меня менингит. Или я умираю из-за разбитого сердца. Это будет честнее. Или скажу, что он заразил меня, когда пришел больной на прошлой неделе, и он почувствует себя виноватым, слишком виноватым, чтобы просить Мелиссу занять мое место в лимузине — или в его объятиях. Вздох.
Дженнифер постучала по своему бокалу, пытаясь привлечь всеобщее внимание.
— Спасибо вам, что пришли, — сказала она, поднимаясь с места. — Я хочу воспользоваться этой возможностью и сказать, как я вас всех люблю. Как я счастлива, что встретила Дэниела и влюбилась в него. Он умный, добрый, честный и любит меня, и я очень польщена, что он захотел жениться на мне.
Гости вежливо зааплодировали. Папа встал:
— Я тоже люблю тебя, Кэрол.
Все застыли.
Кэрол?
Он только что сказал Кэрол? Не Дженнифер, а Кэрол?
Да! Да! Да!
Лицо Дженнифер потемнело.
До папы дошло, что он только что сказал.
— Я имел в виду… я имел в виду… я думаю… — Он сел. О боже. Он что, плачет?
— Прости, Джен, — простонал он. — Я все еще люблю Кэрол. Я не могу жениться на тебе.
Наступил полнейший хаос. Папа плакал, Присси плакала, миссис Абрамсон плакала, плакала даже моя бабушка (что странно, учитывая то, как сильно она не любит Дженнифер). А Дженнифер выглядела просто ужасно.
Мы с Мири сидели тихо, сжимая друг другу руки под столом. Свадьбы не будет. Мне хотелось кричать от радости, но я боялась пошевелиться.
Мне пришлось смотреть, как из глаз Дженнифер крупные слезы падают на скатерть.
Все получилось по-моему, но почему тогда мне так мерзко? Я отодвинула тарелку.
Должно быть, это из-за анчоусов.
Глава 20
Это не первоапрельская шутка, а самая настоящая реальность
Мы вернулись.
Сейчас всего шесть тридцать утра, но я уже давно проснулась, все еще под впечатлением от кошмарного вчерашнего вечера. Мы с Мири ехали домой молча. В животе крутило. Мама спросила, как прошел ужин, и наше пожимание плечами должно было означать, что он прошел хорошо. (Да уж, конечно.)
— Больше никаких заклинаний, — сказала Мири прежде, чем мы разошлись по комнатам.
Я без конца ворочалась и думала о том, почему папа не приехал к нам, если он все равно отменил свадьбу. От этих мыслей я никак не могла заснуть и у меня появились круги под глазами.
Впрочем, после бессонной ночи у меня это обычная история. А вот прыщ, который я нащупала на носу, был куда хуже. Круги можно замазать с помощью косметики, но нос замаскировать невозможно. Я выскочила из постели и кинулась к зеркалу. На носу сверкал огромный прыщ. Подарок Санты вернулся! Нос стал цвета пожарного гидранта, и когда — в самый главный день моей жизни! В тот единственный день, когда я должна предстать на сцене перед всей школой, перед целой тысячей человек. Что мне теперь делать? Я же не могу показаться на шоу в таком виде! Зрители будут в ужасе. Эврика! Есть идея!
Я дважды постучала в дверь Мири, затем открыла ее и подкралась к постели. Ее рот был открыт, волосы разметались по подушке, и она казалась такой маленькой и хорошенькой.
Мне почти расхотелось ее будить. Почти. Я потрепала ее по плечу. Настойчиво. Она приоткрыла правый глаз:
— Чего?
— Гляди, — полным отчаяния голосом сказала я. Она открыла второй глаз и скривилась.
— Как ты можешь с утра пораньше показывать мне такой ужас?
— Мне не до шуток, ты должна прочесть заклинание чистой кожи.
Она перевернулась на живот:
— Я больше не хочу пользоваться магией.
— Знаю, ты говорила об этом вчера, но я очень тебя прошу. — Неужели она и сегодня будет придерживаться принятого вчера решения? А как же мой жуткий прыщ?
— Еще очень рано, — простонала она.
— Не заставляй меня давить на тебя.
Она натянула одеяло на голову.
— Мое лицо в ужасном состоянии, и я не боюсь магии, — продолжала настаивать я.
— Ладно, только не прикасайся ко мне. Отойди от кровати.
Я отступила на пять шагов, и она стянула одеяло вниз. Тут Мири взглянула на часы и простонала:
— Еще только половина седьмого.
— Знаю, но сегодня большой день.
Она закатила глаза:
— Подожди, я найду свой блокнот. Хорошо, что мы купили лимонный сок и эту соль для мамы.
Сейчас половина третьего, и выгляжу я превосходно. И никакого прыща.
Ну может, превосходно — это я слегка преувеличила, но я выгляжу хорошо. Действительно хорошо. Лучше, чем когда-либо в жизни.
Софи (очень высокая парикмахерша с широкими плечами, в ярком красном парике и с жутким количеством косметики на лице, которая раньше явно была мужчиной) потратила полчаса на завивку моих волос. Потом я еще двадцать минут просидела под феном, хихикая с Дори, которой волосы закрутили в тугой пучок. Мелиссе ее длинные рыжие волосы заплели в косички. Джевел свои распрямила. У Стефи остались ее природные локоны.
Когда я уже испугалась, что у меня расплавятся мочки ушей, Софи выключила фен и снова принялась приводить в порядок мои новоиспеченные кудри.
Потом Натали (как две капли воды похожая на Софи) загнула мне ресницы и потратила сорок минут на остальной макияж. Теперь моя кожа казалась бархатной, карие глаза стали огромными, как у Бэмби, а губы — полнее и так и просили, чтобы их поцеловали. Они были похожи на красную спелую сливу. Раф может не дожидаться Весеннего бала и поцеловать меня по-настоящему, вместо поддельного поцелуя во время номера «Мулен Руж».
Я никак не могла насмотреться на себя в многочисленные зеркала. Конечно, когда я приближала лицо к зеркалу, я не могла не заметить целого сантиметра косметики. Но вот издалека? Восхитительно.
— Шикарно выглядите, девочки, — сказала Лондон, прохаживаясь по помещению в белом хлопковом халате. Они с Мерседес проходили полный курс процедур, включая маникюр, педикюр и массаж за счет салона.
Мы закончили к шести, за два часа до того, как начнут собираться зрители, и взяли такси на пятерых.
Таксист ни за что не хотел сажать нас всех, но мы его уломали и попросили поторопиться. Джевел влезла первой, потом я, затем Дори, Стефи уселась сверху на нас, а Мелисса — на переднее сиденье.
— В школу Кеннеди, — приказала она. — И ведите аккуратнее, нам только что уложили волосы.
— Это будет потрясающе! — воскликнула Дори. — Мы будем потрясающими.
— Не могу поверить, что шоу сегодня! — подхватила Стефи.
А я не могу поверить, что я здесь. В такси с девчонками из группы А и выгляжу лучше, чем когда-либо в жизни.