Сироты Цаво, стр. 7

Едва алые лучи солнца окрасили небо, как я открыла дверь и, к моему великому облегчению, увидела Люси, мчащуюся через полянку, чтобы радостно меня приветствовать. Но тут же я заметила, что висевшие на веранде оленьи рога — трофей, привезенный Биллом из последней отпускной поездки в Шотландию, — повернуты куда-то в сторону. Я поправила их, и тут мне бросились в глаза глубокие царапины на стене пониже рогов. Это меня еще больше удивило, и я вышла в сад посмотреть, нет ли там еще каких-либо следов. Действительно, на мягкой земле цветника отчетливо виднелись отпечатки громадных лап льва.

Я рассказала об этом Дэвиду, и он решил осмотреть все сам. Судя по следам, лев несколько раз обошел вокруг дома, прыгнул на веранду, рванул когтями по стене, видимо, с целью сорвать рога, и при этом случайно разбил стекло в окне спальни.

— Вы думаете, он сделал это из любопытства? — спросила я Дэвида нерешительно.

— Да нет, скорее от голода, — последовал ответ, который меня совсем не успокоил.

Только через пару недель я решилась снова выйти из дома вечером. А через несколько месяцев произошел еще один инцидент, опять-таки сильно меня взволновавший.

На сей раз я была приглашена на барбекю [4] и, уходя, оставила на веранде лампу, чтобы отпугивать ночных мародеров. Подъезжая к дому, я заметила, что свет не горит. Посидев в машине и прислушавшись, я наконец набралась храбрости, чтобы преодолеть дорогу к дому. Все было тихо, и я стрелой помчалась к веранде. То, что я там увидела, буквально меня потрясло. Лампа разбита, кресла перевернуты и даже стол лежал на боку. Решив, что здесь скорее всего напились и передрались слуги, я помчалась к машине и поехала за Дэвидом. Он сразу же пошел к нам. Слуги объяснили Дэвиду, что весь этот погром учинил лев, загнав на веранду водяного козла. Расследование на месте подтвердило правоту их слов. Действительно следы копыт водяного козла, едва заметные на бетоне дороги, были отчетливо видны на веранде. Льва же, очевидно, напугала разбившаяся лампа, ибо его следы вели от веранды в противоположную сторону. Водяной козел скорее всего примчался к дому в поисках спасения.

Мне и раньше довольно часто приходилось слышать, как дикие звери, когда им не остается ничего другого, ищут помощи у человека. На территорию госпиталя в Вои забежал как-то малый куду, таща за собой обломок дерева, привязанного к проволочной петле, охватившей шею животного. Здесь антилопа спокойно легла на автомобильной стоянке, не обращая никакого внимания на шумную толпу африканцев, привлеченных столь необычным зрелищем. О несчастном случае с куду сообщили в полицию, и вскоре на место происшествия прибыл помощник дежурного офицера. Подойдя к антилопе, он был крайне удивлен тем, что она не оказывала никакого сопротивления, пока снимали петлю с ее шеи. Полицейский еще больше удивился, когда антилопа, избавившись от ловушки, неожиданно вскочила на ноги и мгновенно исчезла в кустарнике, очевидно, вполне удовлетворенная результатом своего эксперимента.

Знакомство с Тивой

Борьба с браконьерством проходила настолько успешно, что к 1958 году на территории парка его практически ликвидировали. Надобность в большом количестве отрядов отпала, и было решено вернуться к обычному порядку несения службы. Две созданные недавно группы передали в распоряжение департамента охоты, который принял на себя ответственность за контроль над браконьерами в соседних с парком районах, а патрулирование нашей территории вновь возложили на прежнюю полевую группу.

До сих пор все работы по реконструкции парка проводились южнее реки Галаны. Теперь Дэвид решил обратить внимание на обширную и еще не тронутую северную область. Хотя она отличалась суровыми природными условиями и была слишком изолированна, чтобы сделать ее доступной для обычных посетителей с их маленькими легковыми машинами, Дэвид очень хотел создать административный пункт в районе Итамбо, вблизи северной границы парка, подведя туда дороги, чтобы держать под контролем браконьеров. Для непосредственного руководства этими работами был назначен мой брат Питер. С этой целью его перевели к нам в Восточный Цаво.

Для Питера построили уютный домик на склонах холма Итамбо, откуда открывался захватывающий вид на долину Вакамба. В отдаленные уголки района были проложены дороги, и Питер приступил к интереснейшей работе по изучению сказочного русла реки Тивы.

Мне никогда не приходилось бывать севернее Галаны, но я много слышала о Тиве и мечтала увидеть ее своими глазами. И вот теперь экспедиция, наконец, организована. Все оборудование лагеря и продукты на четыре дня погрузили в машины, и мы отправились.

Сначала наш путь проходил по железобетонной дамбе у водопадов Люгарда, построенной на скалах, поднимающихся с ложа реки. Девять месяцев в году здесь стоит низкая вода, но с началом сезона дождей вода в реке поднимается на несколько футов и бешеный поток заливает дамбу, делая проезд невозможным. Тем самым северная часть парка оказывается полностью изолированной. Дальше дорога выходит на плато Ятта — один из самых длинных в мире потоков лавы, простирающийся почти на двести миль от Тика, вблизи Найроби, до границы парка у Лали.

Река была удивительно красива. По ее берегам росли величественные акации и романтические пальмы-дум, а островки, поросшие ветвистыми тополями и покрытые зарослями высокого тростника, создавали идеальное укрытие для водяных козлов и бушбоков. Затем наш путь лежал через Мепи Геп — один из немногих проходов по плато Ятта. Именно здесь множество слоновьих троп, соединяясь вместе, образовывали широкую дорогу к реке. На этом участке мы ехали, пользуясь всеми преимуществами, которые нам давала дорога слонов, пробитая среди холмов бесчисленными поколениями гигантов животного мира. Более всего эта местность напоминала лунный ландшафт. Почти все деревья либо согнуты, либо исковерканы, либо вырваны с корнем, кора с ветвей сорвана, словно каждый из проходивших слонов считал своим долгом оставить здесь свою отметину. Дорога сплошь усеяна пометом слонов, лежащим на земле, словно бесчисленные ядра после жестокой и яростной битвы. Вид окрестностей полностью поглотил мое внимание, но тут Дэвид неожиданно остановил машину и указал рукой на склон.

— Смотри, носорог, — сказал он.

Как я ни напрягала зрение, но ничего не смогла заметить.

— Ну-ка, крикни ему, Билл, — попросил Дэвид.

Билл вышел из машины и сложил ладони рупором у рта: раздался жалобный, квакающий звук, который, по представлениям нормального человека, совсем не походил на крик носорога. Внезапно то, что я принимала за куст, зашевелилось, передвинулось на несколько шагов и остановилось. Билл снова издал призывный клич. На этот раз носорог действовал решительнее и быстрой рысью, с высоко поднятым вверх хвостом, направился к нам. Дэвид завел машину и, когда зверь был уже совсем рядом, отпустил сцепление, — мы рванулись вперед. Сзади послышался храп зверя, и сквозь облако пыли я разглядела его низко опущенную голову. Когда мы набрали скорость, носорог свернул в сторону и направился по своим делам, довольный тем, что пришелец изгнан.

(Позднее нам пришлось познакомиться с этим носорогом довольно близко, так как его можно было постоянно видеть в районе Мепи Геп. Через какое-то время он даже привык к нам. Мы прозвали его Рудольфом и старались увидеться с ним всякий раз, когда проезжали по этому маршруту.)

Оставив позади носорога, мы въехали в настоящее море невысоких кустов. Здесь я впервые увидела особый подвид газели Гранта, так называемую газель Питерса. Она отличалась от обычных газелей Гранта тем, что белое пятно на ее крестце не переходило на спину, а также отсутствием полос по бокам. Далее нам повстречалось стадо ориксов с их прямыми длинными рогами, а еще дальше мы увидели уносящихся громадными прыжками малых куду. Но вот внезапно перед нами, словно возникая из ниоткуда, прорвав горизонт, появилась вершина холма Киасса, поднимающаяся у дороги, будто одинокая пирамида. Здесь мы сделали привал, чтобы выпить по чашечке кофе. Потом мне показали только что законченный резервуар для воды. В период дождей потоки воды со склонов скал стекают по специальным каналам, заполняют его и создают запасы влаги, которыми пользуются наши патрули в сухое время. Такая мера дает им возможность действовать на громадных безводных просторах в междуречье Галаны и Тивы.