Орлиное гнездо, стр. 46

Помимо трех сотрудников, с утра до вечера пребывающих в двухкомнатной квартире, снятой под офис, в штате фирмы числились «агенты» — те самые бывшие моряки, склонные к риску и готовые хранить коммерческую тайну. Они получали по двести пятьдесят долларов в месяц плюс надбавки за дежурство. Дежурили «агенты» по двое, восемь часов в день, раз в четыре дня. От тех, кто свободен от дежурства, требовалось только одно, ночевать дома, и ночные дежурные регулярно это проверяли.

Периодически Лжедмитрий устраивал «учения» для всех или некоторых «агентов». Обычно в этом случае по почте приходил пакет, внутри которого был другой, поменьше, с грозной надписью «Не вскрывать», а также инструкция вызвать таких-то «агентов» и передать им приказ: отправиться в определенное место, сесть там в катер, доплыть на нем до другого места и отдать пакет тому человеку, который будет там ждать и правильно ответит на условную фразу.

Были и другие варианты «учений», но смысл их сводился к одному: беспрекословно подчиняться приказам руководства, какими бы бессмысленными они ни казались.

Однажды, читая отчет Маши Зверевой об одном из таких «учений», Лжедмитрий сказал бывалому моряку Славе:

— Слушай, они могут принять нас за шпионов. Представляешь, что будет, если кто-то стукнет в ФСБ.

— Первым делом ФСБ вскроет пакет и увидит там ксерокопию рассказа «Моби Дик» или что-то в этом роде. Тогда их старший покрутит пальцем у виска и скажет: «Пошли, ребята. Им не к нам надо, а к психиатру».

— Они могут заподозрить, — возразил Гриша. — По телевизору вовсю вещают, что мы запросили корабль…

— Пущай вещают. И пущай подозревают. Мне это как-то до лампочки.

И когда удивленный Гриша потребовал объяснений, состоялся довольно продолжительный разговор, в начале которого Лжедмитрий дал честное слово джентльмена, что Софья, Макс и Игорь ничего об этом не узнают. В конце этого разговора он спросил:

— А тогда, может, просто закрыть «Рога и копыта» к чертовой матери, подальше от греха. Зачем они нужны?

— Ответь мне честно и откровенно, что тебе нужнее — благополучие обиженных и угнетенных или много денег в свой карман?

— Много денег, — не задумываясь, ответил Гриша.

— Вот и мне с Виктором тоже хочется много денег. Десять миллиардов — это, конечно, много, но их нам ни за что не дадут. Вот Виктор и придумал другой путь. Но ни Макса, ни Игорька нам убедить не удастся.

— А Соньку?

— У тебя с ней любовь или так, дружба на половой почве?

— Ничего у меня с ней нет. Просто не хочется так нагло кидать девчонку.

— Ладно, уговорил. Когда все кончится, возьмем ее с собой. Но до тех пор — ни слова.

— Договорились.

Слава немного рисковал, рассказав Грише о своих затеях. Но Лжедмитрий был нужен ему позарез, причем его никак нельзя было использовать вслепую.

Но Слава, будучи неплохим психологом, прекрасно понимал, что идеи Макса Веретенникова о раздаче десяти миллиардов долларов беднякам всех стран никоим образом не могут привлекать коммерсанта Гришу Монахова. Наверняка он лелеет мечту доплыть на корабле с деньгами до ближайшей богатой заграницы и свалить на берег с той суммой, которую сможет унести на себе.

Слава предложил более реальный способ заполучить тот же самый мешок с деньгами. Корабль с полным трюмом банкнот далеко не уплывет, а вот мешок можно унести очень далеко.

Да и нести его на самом деле никуда не придется. Недаром, когда Слава поведал Грише про основные моменты нового плана, Лжедмитрий невольно подумал: «Ну и жуки эти Слава и Витя, надо сказать. Хитрые, как сто китайцев».

71

Прыжки с парашютом на воду — это развлечение не для слабонервных. Даже если вокруг не бушует ураган, а стоит сравнительно тихая погода, удовольствия в этом все равно мало. Хотя бы потому, что в воде очень неудобно отцепляться от парашюта — особенно когда он накрывает парашютиста сверху и тот барахтается среди путающихся строп и намокшей тяжелой ткани, пытаясь как можно скорее всплыть и глотнуть воздуха.

Но спецназовец на то и спецназовец, чтобы уметь в случае нужды высаживаться хоть на воду, хоть в пустыню, хоть на Марс. И ребята из отряда «Саймак», умеющие говорить по-китайски, показывали отменную выучку в прыжках с парашютом в воды Тихого океана неподалеку от Сан-Франциско.

Спецназовцы управления военно-космической разведки не только прыгали сами, но и сбрасывали на воду груз — резиновые лодки с моторами, оружие и боеприпасы, а также приборы связи и навигации. Задача состояла в том, чтобы приземлиться как можно кучнее, вплавь добраться до автоматически надувшихся лодок и грузовых плотиков, быстро приготовить оружие к бою и взять курс на цель — коммерческое судно, с которого нужно насильно снять одного человека, не причинив вреда остальным. Последнее обстоятельство послужило причиной тому, что основным оружием группы стали резиновые пули, светошумовые гранаты и слезоточивый газ, а также боевые автоматы с холостыми патронами для большего шумового эффекта.

При поддержке генерала Дугласа Макферсон выбил у военно-морских сил списанный транспорт «Техас», и теперь «восточная группа», не жалея сил, упражнялась в его захвате. Роль команды корабля играла «западная группа» отряда «Саймак» во главе с майором Хантером.

Майор был недоволен. Хотя число ребят из «западной группы» на корабле было таким же, как численность экипажа сухогруза «Эльдорадо», взять его без жертв превосходящим силам «восточников» никак не удавалось. Жертвы, разумеется, были условными, но майор прекрасно понимал, что в реальной схватке они могут превратиться в самые натуральные трупы, а терять своих людей он не собирался.

Конечно, экипаж перуанского сухогруза — это не подразделение специального назначения, и вряд ли моряки окажут нападающим такое сопротивление, на какое способна «западная группа» отряда «Саймак». Но майор Хантер был обязан предусмотреть все. Пока после очередной схватки на борту списанного транспорта «западники» и «восточники» поднимались на ноги, Хантер и Лим обменивались короткими взглядами. Хантер недовольно качал головой, и Лим понимающе кивал. А потом, после короткой паузы, командовал своим ребятам:

— Перерыв пять минут. Потом еще дубль.

Лим пришел в спецназ космической разведки из кинематографа, где он был каскадером, и потому в его речи регулярно проскакивали киношные словечки.

«Восточники» отдыхали пять минут, после чего грузились в лодки, чтобы отправиться на пятнадцать миль восточнее, к берегу, доехать оттуда до аэродрома, пролететь те же пятнадцать миль на самолете и еще раз спрыгнуть на парашютах в океан.

Провожая взглядом лодки, уходящие к горизонту, Хантер думал о том, как приятно работать с азиатами. После трех полных дублей и двух прогонов завершающей фазы операции (собственно захвата корабля) они, зверски уставшие, подчинялись приказам Хантера и Лима без малейшего намека на недовольство, в то время как белые и черные американцы из «западной группы» к этому времени уже грубо ругались вслух. И это при том, что «западники» устали значительно меньше, ведь им не приходилось ни прыгать с парашютом, ни добираться вплавь до лодок, ни плавать, ездить и летать туда-сюда. Они преспокойно сидели себе на палубе «Техаса», пили пиво — Хантер разрешил, подумав, что это несколько приблизит спецназовцев по уровню боеспособности к штатским морякам — и ждали, когда их посудину снова начнут брать на абордаж.

В отличие от дисциплинированности «восточников», их действия в боевой обстановке не удовлетворяли полностью майора Хантера. Последнюю высадку проводили уже довольно поздно на фоне ослепительно красивого заката, как раз в то самое время, когда по плану предполагалось начинать собственно операцию «Капитан Флинт» — вернее, первую ее часть. Решено было, когда наступит срок брать на абордаж «Эльдорадо», высадить «восточную группу» еще при свете солнца, незадолго до заката, на значительном удалении от сухогруза. Подойти к нему следовало уже в полной темноте, в этом случае придется нейтрализовать только ночную вахту, и если даже поднимется тревога, то во тьме спросонья матросы как минимум несколько минут будут пребывать в полной прострации.