Рука в перчатке, стр. 38
— Что, например? — спросила Трой. — Хотите еще пива?
— Нет, спасибо. Не знаю, но он с утра что-то мрачно напевал себе под нос. А потом вдруг становился белым как побелка. Или начинал бормотать: «Нет, нет, я не должен, это невозможно», — и вид у него был совершенно убитый.
— Очень странно, — заметил Эндрю. — А что он пел?
— Не помню… нет, помню! Конечно, помню, потому что то же самое он пел вчера вечером, после обеда: мурлыкал одну песенку, а потом сам на себя злился. Но сегодня все иначе. Он как будто сам не свой.
— Что за песенка?
— Модный мотивчик, который этот кошмарный Леонард насвистывал за столом. И потом еще напевал, когда разглядывал портсигар у окна: «Если хочешь ты того же, что и я, — я не прочь. Люди часто думают не то, что говорят. Я не прочь».
— Явно не репертуар Пи Пи.
— Да, и звучало это очень странно.
— Вы говорили об этом Рори? — спросила Трой.
— Нет. Мы с ним с тех пор не виделись. Да и зачем?
— И то верно.
— Послушайте, — поспешила добавить Николя, — что бы мы ни думали о мистере Пириоде, он абсолютно не способен ни на какой обман… — Она остановилась, почувствовав, как ее снова охватывает паника. — То есть я хочу сказать: на серьезный обман.
— Ни в коем случае, — поддержал ее Эндрю. — Я имел в виду: не способен.
Николя встала:
— Уже четверть двенадцатого. Нам пора, Эндрю. Простите, Трой.
Зазвонил телефон, и Трой взяла трубку. Голос на другом конце линии отчетливо произнес:
«— Привет, дорогая?»
— Привет, — сказала Трой. — Все еще занят?
«— Более чем. Николя у тебя?»
— Да. Она и Эндрю Бантлинг.
«— Можно с ней поговорить?»
— Сейчас.
Она протянула трубку, и Николя взяла ее, чувствуя, как у нее колотится сердце.
— Привет, Сид, — сказала она.
«— Привет, Николя. Тут возникла одна ситуация, в которой, я надеюсь, вы поможете нам разобраться. Вы ни с кем не говорили после того, как мы расстались?»
— Говорила. С Эндрю.
«— А с кем-нибудь еще? Только не делайте поспешных выводов, но… Мистер Пириод, случайно, не спрашивал вас: рассказывали ли вы мне о том, что говорилось за обедом?»
Николя сглотнула слюну.
— Спрашивал. Но он просто переживал, что вы узнаете, как мистер Картелл высмеивал его страсть к генеалогии и прочему. Особенно его волновало: не говорила ли я вам про ту историю с записями в приходской книге?
«— И вы ответили, что говорили?»
— Пришлось, ведь он прямо меня об этом спросил. Я старалась особенно не распространяться.
«— Ясно. А теперь один важный вопрос, Николя. Вы, случайно, не знаете, как мистер Пириод может быть связан с одной популярной песенкой?» — С песенкой? Но… я не… «— Что-то вроде «Я не прочь»».
Пикси
I
В пять минут двенадцатого Аллейна позвали к телефону. Он и Фокс сидели в пабе Кодлинга и ломали голову над пропавшими перчатками, когда к ним подошел владелец заведения, судя по всему, сгоравший от любопытства.
— Вам звонят, сэр, — сообщил он Аллейну. — По местной линии. Я не разобрал фамилию. Если что, в соседнем зале никого нет.
Суперинтендант прошел в соседний зал. Взял трубку:
— Аллейн слушает.
Мистер Пайк Пириод возбужденно заговорил на другом конце провода:
«— Аллейн? Слава Богу! Простите, что беспокою в такой час. Есть одна вещь, которую я должен вам…»
Аллейн услышал тупой удар, потом более мягкий и тяжелый звук и, наконец, молчание. Он подождал секунду. В отдалении что-то слабо щелкнуло, и снова наступила тишина. Аллейн перезвонил, но услышал сигнал «занято».
Он положил трубку, обернулся и увидел Фокса.
— Пойдемте! По дороге расскажу. — Как только они вышли из паба, Аллейн бросился бежать, и Фокс, громко отдуваясь, последовал за ним. — Это был Пириод, — на ходу объяснил Аллейн. — С ним что-то не так. Он оборвал разговор на середине. Я слышал подозрительные звуки.
Переулок с пабом выходил на лужайку, у которой стоял дом мистера Пириода. На улице не было ни души, и их башмаки громко застучали по брусчатке. Где-то на другом конце поля тявкал пекинес Конни Картелл. Довольно далеко, очевидно, из приходской школы, чуть слышно доносилось хоровое пение.
В доме мистера Пириода горело только окно: в библиотеке. Стараясь как можно тише ступать по сухому гравию, они торопливо приблизились к балкону, окруженному с двух сторон кустами лавра. Стеклянная дверь оказалась слегка приоткрыта.
Первое, что увидел Аллейн, был рабочий стол Николя с зачехленной пишущей машинкой и пачками бумаг. Справа от него вдоль бокового окна вытянулся стол мистера Пириода. Стоявшая на нем лампа с абажуром бросала в комнату желтый сноп света, придававший ей сходство с ярко освещенной сценой. По темному столу тянулся витой шнур, на нем в воздухе болталась трубка телефона, а рядом безвольно висела рука мистера Пириода. Он сидел в кресле неподвижно, нагнувшись вперед и зарывшись лицом в бумаги. Его волосы были растрепаны, как у ребенка, а по виску и по щеке к ноздрям бежала тонкая струйка крови.
— Вызовите доктора! — не оборачиваясь, приказал Аллейн. — Как его там… Электона.
Фокс пробурчал:
— Я позвоню с другого телефона.
Он осторожно положил трубку на рычаг и вышел в коридор.
Мистер Пириод был жив. Наклонившись, Аллейн услышал его дыхание: легкий всхрапывающий звук. Пульс почти не прощупывался.
Вернулся Фокс:
— Доктор выехал. Обыскать сад?
— Да. Пириода лучше не трогать. А я посмотрю внутри.
В доме было тихо и безлюдно. Аллейн переходил из зала в зал, открывая и закрывая двери и чувствуя запах давно обжитых помещений. Он напряженно вглядывался и вслушивался, но не замечал ничего особенного. У миссис Митчел крепко пахло горячими бигуди, у Альфреда — сапожной ваксой. Комната мистера Пириода благоухала мастикой и лосьоном для волос, а в спальне мистера Картелла стоял аромат свежих полотенец и мыла. Везде все было в полном порядке.
Аллейн вернулся в библиотеку почти одновременно с Фоксом.
— Ничего, — доложил инспектор. — И никого.
— А вот и оружие, — заметил Аллейн.
Это было бронзовое пресс-папье в форме рыбы, которое Дезире подарила мистеру Пириоду. Оно лежало на ковре рядом с его обвисшей рукой.
— Я вызову наших ребят, — предложил Фокс. — Они в пабе. А вот и доктор.
Электон вошел в комнату с видом человека, терпением которого злоупотребляют.
— Ну, что тут еще стряслось? — спросил он и направился прямо к пациенту.
Аллейн подождал, пока доктор закончит осмотр.
— Короче, так, — сказал Электон. — У него сильное сотрясение мозга. Не думаю, что есть серьезные черепные травмы. Полдюйма вправо или влево, и все могло кончиться иначе. Лучше его куда-нибудь перенести. Где этот малый, как его там… Альфред, кажется?
— На приходском собрании, — ответил Аллейн. — Мы можем принести матрац. Как насчет дивана в гостиной?
— Сойдет. Это лучше, чем тащить его на руках через весь дом.
Аллейн и Фокс перенесли мистера Пириода в гостиную и положили на диван. Доктор Электон придерживал пострадавшего за голову.
— Он сможет говорить? — спросил Аллейн.
— Может быть. А может быть, и нет. Я знаю не больше вашего. Хорошо бы доставить его в больницу. Я могу найти сиделку. Что с ним случилось?
— Кто-то оглоушил его бронзовым пресс-папье. Вам надо на него взглянуть. Только старайтесь ничего не трогать без крайней необходимости. Фокс вам все покажет. Я останусь здесь. Если что-то изменится, я вас позову.
— Попытка убийства? — спросил доктор Электон.
— Похоже на то.
— Так-так, — покачал головой доктор и вместе с Фоксом вышел из комнаты.
Аллейн пододвинул стул и стал смотреть на мистера Пириода.
Глаза у того были чуть приоткрыты, дыхание, по-прежнему хриплое и трудное, стало немного ровнее. Аллейн услышал, как доктор Электон говорит по телефону.
В дверь позвонили. Приехали ребята, подумал суперинтендант. Фокс разберется.