Мэгги, стр. 47

Они поднялись из-за стола, Стэн взял на руки Дженнифер и понес ее к машине. Джастина шла рядом. Когда они уже ехали по дороге домой, Джастина сказала Стэну:

— Ты так хорошо общаешься с детьми, Стэн. Это заставляет меня задуматься, нет ли у тебя своих собственных детей.

— Неудачный вопрос, Джас. Нет, у меня нет собственных детей. Мои собственные утомили бы меня до смерти.

Джастина удивилась:

— Но почему же? У меня не сложилось такого впечатления, когда я наблюдала вас с Дженнифер.

— Я не хочу ответственности, — заявил Стэн небрежно. — У меня к этому аллергия.

Не доезжая до дома Джастины, Стэн свернул к океану и припарковался у яхт-клуба.

— Давай выйдем. Дженнифер не проснется. Мы можем посидеть здесь немного. — Они вышли в прохладу ночи, и перед ними раскинулась безбрежная масса воды. Вода тихонько плескалась об узкую полоску пляжа, навевая удивительное умиротворение. Для Джастины, пожалуй, даже за все последние годы это был самый тихий, самый спокойный момент. Стэн взял ее за руку, и они присели на какую-то перевернутую лодку, молча слушая тихие, успокаивающие звуки волн.

— Ты мог бы оставить мне свой телефон, чтобы я могла узнать, не случилось ли с тобой что-то, когда ты опять исчезнешь, — сказала Джастина то, что мучило ее весь день и вечер.

Стэн ответил не сразу, и лишь несколько минут спустя Джастина услышала его голос:

— Ничего со мной не случится, Джас. Я буду и потом исчезать, ты должна к этому привыкнуть.

Вот это сюрприз! Она должна привыкать к выходкам этого мальчишки. Неужели он считает, что она станет гоняться за ним?

— Я поняла это так, что не хочешь давать мне свой телефон? — резко спросила Джастина.

— Ты правильно поняла, Джас. Извини, но ты не можешь звонить мне, — спокойно ответил Стэн, и, не дождавшись ее реакции, он добавил доверительно. — У меня в доме живет одна девушка, но ты не должна волноваться, это просто одна девчонка-хиппи, я ее подобрал недавно.

— Что?!

— У нее не было денег, она совсем молоденькая, и я подумал, что должен помочь ей.

Джастина вскочила, порываясь убежать, но Стэн удержал ее за руку и усадил обратно.

— Неужели это так важно для тебя, Джас? Не обращай внимания. Она для меня ничего не значит. Существовала только одна женщина, которая что-то значила для меня. Но ее больше нет, поэтому ты единственная хозяйка моего сердца.

— И кто же она? — Не выдержала Джастина. Она не собиралась вообще больше не иметь со Стэном никаких дел и спросила просто так, ради любопытства.

— Одна евро-азиатская девушка, с которой я жил давно-давно. Ее зовут Кристина Пак. Но сейчас она далеко отсюда, в Гонконге. — Стэн говорил очень спокойно, как будто в его словах ничего особенного не содержалось, и по его тону Джастина чувствовала, что он и в самом деле недоумевает не столько из-за того, что она вообще завела этот глупый разговор, сколько от того, что она придает этому такое значение.

— Не бери в голову, Джас, — Стэн повернулся к ней, прижал к себе ее сопротивляющееся тело и впился своими горячими сильными губами в ее губы. Джастина задохнулась, сама не понимая, от чего больше, то ли от его долгого страстного поцелуя, который, как она того не хотела, вызвал в ней ответное желание, то ли от ярости, переполнявшей все ее существо. Она еще пыталась сопротивляться, вырывалась из его рук, но постепенно сдалась и сама прильнула к нему, ощущая невыразимую сладость от его близости. Наконец Стэн оторвался от нее и прошептал:

— Я рад, что ты перестала сердиться. Я вернулся и люблю тебя. — Стэн поцеловал Джастину в шею и положил пальцы на ее губы, чтобы она больше ничего не говорила. И Джастина поняла, что они опять обречены на бессонную ночь.

Дома Джастина вспомнила, что собиралась позвонить Лиону, узнать, когда он приедет за Дженнифер, и попытаться прояснить его планы относительно будущего девочки. Как ни хотелось ей сразу же отправиться со Стэном и забыть обо всех этих проблемах, она все-таки заставила себя спуститься вниз, подальше от спальни, чтобы Стэн не слышал ее разговора с Лионом. В Европе было раннее утро, и Джастина набрала домашний телефон Лиона в надежде застать его дома, если он никуда не уехал из страны.

Прозвучало всего лишь два-три длинных гудка, и неожиданно совсем рядом раздался голос Лиона, как будто он находился не за тысячи километров, а совсем рядом, в соседнем доме.

— Я вас слушаю.

— Это я, Лион.

— Здравствуй, Джастина. Что-то случилось с Дженнифер, почему ты звонишь так поздно? — Его голос казался встревоженным.

— Нет, с ней все в порядке. И звоню я не поздно, наверное, слишком рано.

— Я говорю о вашем времени.

— Ах да. Но я хотела узнать… Ты звонил, сказал, что приедешь… Я хотела узнать, когда.

Джастина не узнавала своего голоса, в нем появились какие-то просительные нотки, как будто она уже готовилась к тому, чтобы просить, умолять его не забирать от нее Дженнифер насовсем. Голос Лиона, как всегда, был уверенным может быть, только капельку отчужденным. Джастина взяла себя в руки и спросила напрямую:

— Дженнифер сказала мне, что ты собираешься ее забрать на месяц. Это правда? — Джастина специально подчеркнула «на месяц», чтобы дать понять Лиону, что она не собирается отдавать ее насовсем. На том конце провода повисло молчание, и Джастина, истолковав его по-своему, торопливо сказала:

— Я не возражаю, Лион. Но я хотела бы узнать, когда ты за ней приедешь.

Голос Лиона оставался все таким же спокойным, но в нем чувствовалось небольшое напряжение, когда он снова заговорил.

— А ты считаешь, что можешь возражать или не возражать? Меня, собственно, совершенно не интересует твое мнение на этот счет. И Дженнифер я сказал, чтобы она только предупредила тебя о том, что я ее забираю, не больше. Я буду в Нью-Йорке через месяц. Оттуда позвоню. Если ты куда-то уедешь, приготовь ее к отъезду.

— Хорошо, Лион, — решила не спорить с ним Джастина. — Мы с тобой должны договориться, как и когда я могу снова забрать ее.

— Думаю, месяца через два после того, как мы уедем. Но там будет видно. Это все?

Они решили вопрос о дочери, и Лион давал ей понять, что разговор окончен. Он не спросил ничего о самой Джастине, как она живет, снимается ли еще. Очевидно она его больше не интересовала. «Ну и черт с ним!» — подумала Джастина. Он ее тоже не интересует. Она с ним будет поддерживать отношения и терпеть ледяной уверенный тон только из-за дочери. Ни к чему обострять отношения, бороться с ним бесполезно.

— Все, Лион. Спасибо за дружескую беседу, — все-таки не удержалась, чтобы не съязвить, Джастина и повесила трубку. Она еще какое-то время посидела в гостиной, чтобы придти в себя от разговора с Лионом. Его голос, как ни странно, напомнил ей не их последние, не очень-то приятные годы, а начало их отношений. Рим, дворец кардинала в Ватикане, и снова в памяти всплыли лица Дэна и Ральфа де Брикассара. Джастина подумала, что теперь она уже не сможет вспоминать их отдельно друг от друга.

В дверь комнаты просунулась взлохмаченная голова Стэна.

— Ты всю ночь собираешься сидеть здесь? — поинтересовался он, с сочувствием глядя на нее. — Что тебе наговорил этот серый волк? Я убью его, если он обидел тебя. — Стэн уже стоял рядом с ней и поднимал ее из кресла, в которое она как будто вросла. — Он что, действительно обидел тебя?

— Да нет, — успокоила его Джастина. — Тяжело заглядывать в прошлое.

— Вот и я тебе о том же говорю, — обрадовался Стэн, — никогда не надо допускать, чтобы прошлое тянуло за хвост.

— Пойдем, милая, я утешу тебя. — Он поднял ее и на руках понес вверх по лестнице.

Весть о том, что Мэгги выходит замуж за Дика Джоунса вызвала у немногочисленных приглашенных одинаковое чувство — удовлетворение от того, что наконец-то окончилось одиночество этой славной женщины. Еще не видя Дика Джоунса и не имея о нем никакого представления, никто, однако, не сомневался, что это достойный человек, иначе бы Мэгги после стольких лет затворничества не выбрала его себе в мужья.