Мэгги, стр. 36

— Что ты делаешь, Джас?

— А на что это похоже? Расчесываю волосы.

— Ты удивительная женщина. Зачем мне групповой секс, я принес это наслаждение сюда… иди сюда и мы вместе порадуемся. — Стэн встал, встретил ее посреди комнаты, его руки нетерпеливо скинули остатки ее одежды. Она расстегнула его рубашку, и так они стояли прильнув друг к другу, ощущая разгорающийся жар тел, пока они не слились в одно, и все его тело, казалось, полностью поглотило тело Джастины.

Об отъезде Мэгги больше не заговаривала, и Энн ее ни о чем не спрашивала. Она была мудрой женщиной и решила дать событиям развиваться своим чередом. Уже хорошо то, что Мэгги остается и по ее виду нельзя было сказать, что она несчастлива. Лицо Мэгги посвежело, тонкие морщины разгладились, и в глазах поселилось выражение тихой радости, хотя с того самого вечера они с Диком Джоунсом ни разу не оставались наедине и едва сказали друг другу пару слов.

Но глаза его и то, как он смотрел на нее при встречах, были красноречивее многих слов. Мэгги даже начала опасаться, что работники фермы что-нибудь заметят и начнут обсуждать их отношения. Это было совершенно ни к чему ни ей, ни Джоунсу. Она знала, как на фермах рядом вспыхивают и молниеносно передаются сплетни, словно по невидимой сверхскоростной связи. Мэгги знала, что те мужчины, с которыми она познакомилась, когда несколько раз выезжала поработать, ничего плохого ни о ней, ни о Джоунсе не скажут. Но даже шутка или неосторожное слово могли нарушить их трогательные, едва нарождающиеся отношения. Иногда вдруг, словно очнувшись, Мэгги спрашивала себя с удивлением и ужасом: «Что я делаю! Ведь это же совершенно безумная идея!»

Но никто ничего не замечал, и Мэгги скоро поняла, почему, когда в одну из встреч на людях Джоунс скользнул по ней взглядом и как ни в чем не бывало заговорил с одним из подошедших мужчин. Как ни хотела женщина оставить в тайне их отношения, такое явное невнимание ее обидело. А глаза? Но ведь на этот раз она и в глазах его ничего не прочитала.

— Что-нибудь случилось, Мэг? — Это подошел Пит, заметив ее на веранде. Ты очень бледная, не заболела ли и ты случаем? — спросил он участливо.

— Да нет, все в порядке, Пит, просто немного устала, — ответила ему Мэгги, бросая мимолетный взгляд в спину удалявшегося Джоунса, и неожиданно подумала, что вся эта сцена в затерявшейся на краю владений хижине была просто умопомрачением, всплеском, когда они оба потеряли над собой контроль. Мэгги почувствовала облегчение от того, что тогда у нее хватило благоразумия не поддаться окончательному срыву. Будь оно трижды проклято, это благоразумие! Все не так просто! Жизнь есть жизнь: она не стоит ничего и стоит бесконечно много. От нее можно отказаться — это нехитро. Хотя она и пуста, твоя жизнь, но ее не выбросишь, как стеклянную гильзу. Вот бы Джоунс сейчас посмеялся над ней!

Мэгги очнулась от своих раздумий, заметив, что Пит все еще стоит внизу под верандой и что-то говорит ей.

— Тебе надо принять лекарство и полежать, — дружеская забота Пита тронула ее, и чтобы его не волновать, она улыбнулась.

— Все пройдет, Пит. Главное, не поддаваться и не раскисать, иначе будет еще хуже.

Пит удивленно слушал женщину, догадываясь, что она имеет в виду нечто совсем другое, но чего? Кто их разберет, этих женщин? Хоть Мэгги и не похожа на всех остальных, а все одно племя.

— Ладно, Мэг. Иди полежи, тебе станет полегче. — Пит махнул ей рукой и пошел по своим делам.

Мэгги пришла на высокий утес и, стоя на нем, глядела в небо, накаленное жарким солнцем.

Она вспомнила хижину, сильные мужские руки, сжимающие ее талию, тихий шепот Дика. Это ощущение было удивительно целостным. От него нельзя было уйти, оно пронизывало душу, и ничто не сопротивлялось ему.

Все стало невесомым и словно парило в пространстве. Будущее встретилось с прошлым, и не было больше ни желаний, ни боли. Прошедшее и будущее казались одинаково важными и значительными. Горизонты сравнялись, и на какое-то удивительное мгновение чаши бытия уравновесились. Все было хорошо. И то, что произошло, и то, что еще произойдет. И какая-то прозрачная, не изведанная ею доселе усталость — словно она не спала много ночей подряд и теперь будет спать очень долго или никогда уже не уснет…

Кузнечики заливались на лугу, под самым утесом, а когда они вдруг смолкали, всюду вокруг него наступало безмолвие. Мэгги могла охватить взглядом местность, простиравшуюся у ее ног на двадцать лье в окружности. Ястреб, сорвавшись со скалы над ее головой, бесшумно описывал громадные круги, время от времени появляясь в поле зрения. Мэгги машинально следила взором за пернатым хищником. Его спокойные могучие движения поражали ее; она завидовала этой силе, она завидовала этому одиночеству.

Какая судьба ожидала ее с Диком Джоунсом…?

Вернувшись домой Мэгги почувствовала себя одинокой. Людвигу пришлось все-таки лечь в больницу в Данглоу. Постоянные недомогания совсем измучили его. Он похудел, потерял аппетит, и врачи предложили ему пройти комплексное обследование. Энн часто ездила к нему и иногда оставалась в Данглоу на ночь. Она даже сняла себе постоянный номер в гостинице неподалеку от больницы, чтобы с раннего утра быть рядом с Людвигом. Ее отвозил в город на машине Джоунс, а теперь они даже взяли шофера, ездить приходилось часто, практически каждый день, да и в Данглоу Энн всегда была нужна машина. На костылях она далеко по городу не уйдет. А состояние Людвига очень тревожило Энн. Теперь на Джоунсе лежали все заботы об их огромном хозяйстве.

Мэгги тоже часто наведывалась к Людвигу и старалась ободрить подругу. Конечно, какая теперь Дрохеда? Она не могла оставить Мюллеров одних в такой ситуации. Хотя врачи ничего серьезного не находили, очевидно, возраст давал себя знать, да еще постоянные перегрузки по хозяйству, так что Людвигу надо было как следует подлечиться.

Фиона больше не настаивала на приезде Мэгги. В Дрохеде все шло своим чередом. Денег хватало, и они продолжали исправно поступать. Смерть Ральфа де Брикассара никак не повлияла на их материальное положение, хотя никто из Клири не знал и ни разу не поинтересовался, кому он завещал управление наследством Мэри Карсон. Пока все идет нормально и дай Бог, чтобы так было всегда.

Вернувшись в дом, Мэгги прошла в гостиную и, забравшись с ногами на диван, укрылась еще и пледом. Пора было ужинать, но садиться за стол одной не хотелось, и Мэгги решила, что немного погодя приготовит себе сэндвич. Она взяла книгу, но читать тоже не могла. Ее мысли переключились на Джастину. Все-таки ее своенравная дочка не захотела размеренной жизни. Мэгги и раньше не сомневалась в том, что это рано или поздно случится. Она теперь почти мистически верила в судьбу, но все-таки надеялась, что Джастина со своим волевым характером сумеет преодолеть ее роковое течение. Хотя характер тут, очевидно, ни при чем. Именно с таким характером в омут и бросаются. А то, что Джастина бросилась в омут, Мэгги чувствовала материнским сердцем. Только бы она выплыла оттуда не опустошенная душевно и не погубила Дженнифер. «Надо девочку со временем забрать в Дрохеду».

Мэгги не сразу услышала, что кто-то стучит в дверь, так далека она была в своих мыслях от Химмельхоха. Но стук продолжался, и Мэгги очнулась от своих раздумий.

— Неужели что-то случилось с Людвигом, — пронеслось у нее в голове, и она, поспешно вскочив с дивана, подбежала к двери. Рывком распахнув дверь, Мэгги не сразу увидела в темноте, кто пришел, но потом она различила мужскую фигуру, а когда мужчина приблизился, Мэгги увидела перед собой вопросительный взгляд Дика Джоунса.

— Слава Богу! — воскликнул он облегченно. — С тобой все в порядке.

— А что-то должно было случиться? — с недоумением поинтересовалась Мэгги. — Я дала какой-то повод к беспокойству?

Дик Джоунс стоял в дверях, засунув руки в карманы и с высоты своего роста ласково смотрел на нее. Мэгги немного отстранилась и пригласила его: