Гуманное оружие, стр. 26
Сорокалетняя Мария Петровна на такой подвиг не решилась, хотя находилась в более выгодном положении, поскольку была одета и обута.
Она повисла на краю трапа на руках, сократив тем самым высоту падения, и благополучно совершила мягкую посадку.
Мобильная связь все еще продолжала функционировать, и Мария Петровна не стала терять времени зря.
Первым делом она позвонила в госпиталь, где лежала ее дочь Алена, и осведомилась, как проходит лечение.
Ей как врачу честно ответили, что оно не продвигается никак. Лекарства не помогают, и возникают резонные сомнения, стоит ли применять их вообще. Попытки методом тыка лечить болезнь, природа которой неизвестна, могут только навредить.
– Совершенно справедливо, – сказала Мария Петровна и добавила тоном, не терпящим возражений: – Лечение надо немедленно прекратить. У меня с собой несколько тысяч доз препарата, который специально предназначен для реанимации пораженных. Мне нужна машина, чтобы как можно быстрее доставить его в госпиталь.
Через полтора часа, когда машина увозила Марию Петровну на север по Пулковскому шоссе, об инопланетном противоядии знали уже все: от начальника регионального центра медицины катастроф до президента в Кремле. Так что инъектор у Богатыревой попытались сразу же отобрать.
Ей помогло то, что в схватке за препарат схлестнулись представители трех ведомств – МЧС, ФСБ и армии. Они все прибыли на место рандеву на своих машинах, составив эскорт госпитальному реанимобилю. И их нежелание уступить друг другу позволило Марии Петровне прыгнуть в реанимобиль и умчаться под сиреной.
Эта героическая женщина сумела убежать от инопланетян – что ей какие-то земные спецслужбы!
Силовики немедленно ринулись в погоню, но «скорая» с форсированным двигателем ничуть не уступала преследователям в скорости.
А тут еще навстречу кавалькаде, рвущейся в Санкт-Петербург, катила в южном направлении колонна армейских машин. И сверху на нее пикировали «летающие тарелки».
Пришельцы засекли концентрацию войск по обе стороны от своего барьера и всячески старались ее сорвать.
– Гони! – страшным голосом крикнула Богаты рева шоферу, и реанимобиль проскочил опасный уча сток, тогда как преследователи угодили под струи белого града.
Оглянувшись, Мария Петровна увидела, что преследователи отстали и «тарелки» тоже остались позади.
Удача и в этот раз ей не изменила.
После таких приключений ее уже не могло остановить сопротивление госпитальных врачей, которые твердили, что не могут допустить использование непроверенного препарата, – тем более если этот препарат имеет инопланетное происхождение.
– Вам как специалисту по внеземным инфекциям должно быть хорошо известно, чем это чревато, – говорил главврач госпиталя, осведомленный о роли доктора Богатыревой в экспертной группе по проблеме поиска внеземной жизни.
– Именно как специалист по внеземным инфекциям я ручаюсь, что этот препарат безопасен и эффективен, – парировала Мария Петровна. И выразила намерение продемонстрировать его действие на собственной дочери.
Это было ее главной целью на данный момент, и когда стало ясно, что словами Богатыреву не остановить, медики попытались применить силу.
Но случилось это уже в палате, где лежала Алена, и Мария Петровна нечеловеческим усилием вырвалась из их рук, а на то, чтобы приложить инъектор к руке дочери и нажать на кнопку, хватило доли секунды.
Капелька препарата, попавшая на кожу, растаяла мгновенно.
Когда Алена открыла глаза, ее матери уже крутили руки, а отнятый у нее инъектор цепко держал в руке главврач.
Несколько секунд Алена бессмысленно озиралась по сторонам, не понимая, что происходит, а потом резво соскочила с кровати и с неожиданной энергией накинулась на людей в белых халатах с криком:
– Что вы делаете?! Отпустите маму! Вы что, с ума сошли?!!
Эффект от препарата был налицо, но ведь Мария Петровна сама писала в своих рефератах для экспертной группы, что каждый человек, оказавшийся в контакте с внеземной жизнью, должен быть подвергнут строгой изоляции и карантину вплоть до того момента, когда будет достоверно установлено, что он не является носителем потенциально опасных форм жизни или продуктов метаболизма.
Именно в эти часы рекомендации экспертной группы распространялись по каналам МЧС, ФСБ и армии, и этот пункт там тоже был.
Все понимали, что изолировать тысячи пораженных нереально – но они по крайней мере были неподвижны. А вот ожившие жертвы инопланетного оружия с двумя внеземными препаратами в крови – ядом и противоядием – представляли собой серьезную проблему.
Главврач госпиталя принял решение немедленно изолировать Марию Петровну, ее дочь и стюардессу, которую Богатырева привезла с собой, и не хотел слушать их протестов, которые сводились к тому, что десятки если не сотни таких же воскресших жертв уже разбежались по городу и их все равно не переловить.
Распространенное по медицинским, а потом и по милицейским каналам распоряжение задерживать всех обнаженных людей по подозрению в заболевании инопланетного происхождения и обращаться с ними как с носителями особо опасной инфекции опоздало по меньшей мере на час.
За это время почти все беглецы успели разжиться одеждой. Кому-то помогли милосердные сограждане, а кто-то просто заглядывал в брошенные жильцами квартиры, успокаивая себя тем, что это не мародерство, а вынужденная мера.
Так что изолировать тех немногих беглецов, которые все-таки попали в руки милиции, военных, спецслужб или медиков, было по меньшей мере бессмысленно. Но в подобных ситуациях логика срабатывает не всегда.
Марию Петровну с дочерью и стюардессой как раз препровождали в особый изолятор, когда в госпиталь ворвались чекисты с намерением арестовать доктора Богатыреву как особо опасную пособницу инопланетян.
Из сумбурного доклада сотрудников, попавших в аварию на Пулковском шоссе, дежурный по ГУФСБ понял только одно – что Мария Петровна Богатырева намеренно навела «летающие тарелки» на своих преследователей, дабы спецслужбы не могли ознакомиться с инопланетным предметом, полученным ею от пришельцев.
Короткая схватка между медиками и чекистами закончилась безоговорочной победой последних. Со словами: «У нас изоляторы не хуже», – троих арестованных погрузили в черную «волгу» и повезли на Литейный.
А в это время радио и телевидение взахлеб трубило о противоядии, которое способно сделать оружие пришельцев бессильным, если только удастся скопировать его химическую формулу.
И десантники из разведбата Псковской дивизии, ничего не зная об опасениях медиков, без зазрения совести оживляли инъекторами тех пулковских пострадавших, которых не успели оживить пришельцы.
Но делали это с другим уклоном, реанимируя прежде всего мужчин – летчиков, милиционеров, таможенников и сотрудников МЧС.
Десантники не без оснований ожидали контратаки пришельцев.
А тем временем доктору Богатыревой и ее спутницам шили дело, в котором инъектор фигурировал как «орудие осуществления диверсионных актов». И за этим делом явственно вырисовывались контуры заговора, в котором семья Богатыревых играла центральную роль.
Оперативная проверка, проведенная за те несколько часов, которые прошли с момента задержания Василисы Богатыревой, показала, что эта девушка имела тесные связи с уфологами и приверженцами тоталитарных сект. Это подозрительно само по себе, а в сочетании с действиями ее матери наводило на очень серьезные предположения.
Что, если Мария Петровна Богатырева была завербована собственной дочерью, которая, в свою очередь, вступила в контакт с пришельцами через посредство уфологических организаций?
Член экспертной группы по проблеме поиска внеземной жизни – вне всякого сомнения ценное приобретение для вражеской разведки. И к тому моменту, когда Марию Петровну доставили на Литейный, картина ее преступления следователям питерского управления ФСБ была уже в общих чертах ясна.
28
В том, что Василису Богатыреву все-таки признали инопланетной шпионкой, были виноваты ее друзья – уфологи с религиозным уклоном, которые верили, что к ним должен спуститься не то сам Бог, не то посланец Бога на «летающей тарелке».