Демоническое стекло, стр. 27

Прижавшись ухом к щелке, я услышала только, как колотится мое собственное сердце. Поморщившись, я сдернула с крючка махровый халат. Видно, мысли о Честон и вся обстановка ванной нагнали на меня страху. Если в комнату кто и зашел, так, наверное, какая-нибудь из многочисленных горничных явилась взбить подушку. Может, еще и шоколадку положит.

Я затянула пояс халата и приоткрыла дверь. Комната была пуста. Я протяжно выдохнула.

— Ну, Софи, ты и бестолковина, — пробормотала я, подходя к шкафу.

Аббатство укреплено прямо как Форт Нокс, даже думать смешно, что какие-нибудь коварные злодеи могут пробраться…

Снова раздался тот же звук — приглушенный удар, только уже гораздо громче. Тут я поняла, что доносится он из тумбочки около кровати.

Я бросилась к тумбочке, чувствуя, как кровь грохочет в ушах. Выдернула ящик — и точно, монета подскакивала, словно живая. Как она вообще действует? Арчер говорил, что с ее помощью обязательно меня найдет, только не сказал как. Может быть, монета — нечто вроде переносного портала? Сейчас Арчер возникнет посреди комнаты в клубах дыма или еще что-нибудь такое.

Думать о том, что Арчер явится сюда, где куча народа мечтает его убить, слишком страшно. Я стиснула монету в кулаке и зашипела сквозь зубы — она была раскаленная.

Вдруг передо мной словно развернули экран: я увидела заброшенную мельницу. На низком подоконнике рядом с нишей, ведущей к итинерису, сидит Арчер.

Ждет меня.

Я швырнула монету на тумбочку и снова бросилась к шкафу. Схвачу первые попавшиеся джинсы, черную рубашку с длинным рукавом. Если получится незаметно выбраться из дома, не придется даже выдумывать оправдания…

Тут я представила себе папу — как он, бледный и серьезный, объясняет мне, почему я ни в коем случае не должна больше встречаться с Арчером, и как он гордился мной сегодня, и что с ним будет, если меня поймают по дороге на свидание с врагом.

Вспомнила про семерых экстраординариев, которые заживо сгорели в штаб-квартире Совета.

Вместо джинсов я достала из ящика ночную рубашку и залезла в постель. Выключила ночник, ощупью нашарила в темноте монету. Сжав ее в руке, я снова увидела Арчера. Он уже не сидел, а расхаживал взад-вперед, потирая подбородок, и все время оглядывался на дверь.

Волосы у меня на висках стали мокрыми от слез.

По крайней мере, теперь я знаю, что он жив. И что он не пытался меня убить. И хватит с меня. Должно хватить.

Арчер ждал долго. Я думала, ему раньше надоест. Уже за полночь он в последний раз глянул на дверь и скрылся в нише. Я еще крепче стиснула монету в кулаке, но как только Арчер исчез, она стала холодной, и видение погасло.

ГЛАВА 21

Пять часов утра наступило очень рано, особенно для тех, кто почти всю ночь проревел в подушку. А когда я наконец заснула, то спала урывками, все время просыпалась, и мне мерещилось, будто в комнате кто-то есть. Один раз мелькнул даже сполох рыжих волос, но это мне, наверное, приснилось.

В голове пульсировала тупая боль, и, когда прозвенел будильник, мне пришлось чуть ли не пальцами раскрывать опухшие веки. Но, как ни странно, чувствовала я себя лучше — легче на душе. Думать об Арчере было мучительно, зато я знала, что поступила правильно. Отказалась от личных интересов ради папы и Дженны — черт возьми, да ради всех экстраординариев! Если это не ответственное поведение истинного лидера, то я уж и не знаю.

Поэтому в библиотеку я пришла весьма гордая собой.

К сожалению, папа этого чувства не разделял.

— Я сказал, в пять! — зашипел он, едва я показалась из-за угла. — А сейчас четверть шестого!

Похоже, он тоже не выспался. И костюм не то чтобы мятый, но не такой безупречный, как обычно. К тому же папа был небрит — это пугало почти так же сильно, как яростный блеск в глазах.

Я удивленно моргнула и начала:

— Прости…

Он предостерегающе поднял руку:

— Тише!

— Почему? — спросила я, тоже шепотом. — Что мы такого делаем?

Мы стояли по разные стороны книжного шкафа. Гримуар Вирджинии Торн казался таким же зловещим, как и в прошлый раз.

Папа оглянулся, как будто нас могли подслушивать, и прошептал:

— Мы сейчас откроем шкаф и возьмем с полки гримуар.

Тут я не просто удивилась — я оторопела.

— Ты что?! Он же заколдован как черт знает что… Может быть, в буквальном смысле.

Папа закрыл глаза и глубоко вздохнул, словно ему требовалось физическое усилие, чтобы сдержаться и не наорать на меня.

— Софи, — медленно и раздельно проговорил он. — Я не справлюсь один. Магия, которой запечатан шкаф, слишком сильна даже для меня. А вместе… Я думаю, у нас получится.

— Зачем? — спросила я. — Ты говорил, что в этой книге заключена самая древняя и самая темная магия в мире. Зачем она тебе?

Еще один глубокий вдох.

— Для научных целей.

Меня охватила злость, и я ощутила поднимающуюся волну магии.

— Если тебе нужна моя помощь, говори правду!

— Дело крайне опасное. Я считаю, тебе следует знать как можно меньше. Тогда, если нас… Если нас поймают, ты честно скажешь, что понятия не имела, какие цели я преследовал.

— Нет! — Я тряхнула головой. — Мне и так все время врут или говорят полуправду. Надоело! Ты вчера сказал, что мне пора изучать «семейное дело». Ради тебя и ради Совета я отказалась от Ар… От многого отказалась! Давай рассказывай, что происходит.

Настала папина очередь удивляться. Я подумала даже, сейчас он все отменит, но тут он кивнул и сказал:

— Справедливо. Я говорил тебе, что Совет пытался вызвать демона за сотни лет до того, как Вирджиния отыскала гримуар. После истории с Алисой Совет решил, что книга слишком опасна, и запечатал ее в этом шкафу. С тех пор никто не мог провести ритуал призывания демона. Однако…

— Дейзи и Ник, — прошептала я.

— Именно.

— И что? Думаешь, кто-то добрался до гримуара и с его помощью превратил Ника и Дейзи в демонов?

Папа провел рукой по волосам, и я вдруг заметила, что пальцы у него дрожат.

— Нет, шкаф открыть чрезвычайно трудно. Я всего лишь хочу своими глазами прочесть, что требуется для проведения ритуала. Если узнать, что именно с ними сделали, возможно, я смогу понять, кто это сделал и почему.

Объяснения звучали вполне разумно, и все-таки, честно говоря, мне было страшно до чертиков. Связываться с книгой, в которой записаны самые жуткие заклинания в целом мире, — что хорошего?

Правда, папе я этого не сказала. Спросила только:

— Ну, и как мы ее достанем, если шкаф открыть «чрезвычайно трудно»?

Папа коснулся края полки.

— В общих чертах — при помощи грубой силы. Обычно шкаф открывают все двенадцать членов Совета.

— Ага, а нас тут двое, и только один из нас состоит в Совете…

Папа прервал меня, покачав головой.

— Формально мы оба состоим в Совете. Ты — прямая наследница главы Совета, и следовательно, априори…

— Пап, не надо с утра пораньше употреблять такие выражения, как «априори»! И пусть я даже состою в Совете, все равно еще десяти человек не хватает.

— Да, но тут как раз наступает черед грубой силы. Если мы с тобой объединим свою кровь и магические способности, витрина должна открыться.

— Кровь? — переспросила я дрожащим голосом.

Папа с выражением мрачной решимости выхватил из-под полы пиджака серебряный кинжальчик.

— Как я уже говорил, магия крови — очень древняя и могущественная. Давай руку. Времени мало.

Небо за окном было уже не серо-стальным, а золотистым. Я понимала, что в доме скоро все проснутся.

Еще я понимала, что мне очень, ну просто очень не хочется давать папе руку.

— Ты поэтому занимался со мной вчера, да? — спросила я чуть слышно. — Чтобы я сегодня могла тебе помочь и не разнесла при этом библиотеку на мелкие кусочки?

В папином лице что-то мелькнуло — надеюсь, что угрызения совести.

— Не только поэтому, — сказал он.

— Ладно, но не забудь, пожалуйста, что я вчера все-таки побила немало зеркал. Может, подождем, а я пока еще потренируюсь?