Ген бесстрашия, стр. 56

Рыцари разбегались, как под бомбежкой. Миламанам и людям в компании благородных дам повезло больше. Бог Воинств обрушился на главный лагерь, а изгои в ходе схватки с рыцарями были оттеснены далеко в сторону.

У командира миламанов Ри Ка Рунга было время присмотреться к катапультному креслу и его пассажиру, и остальные услышали его удивленный возглас:

— Это миламан!

— Да хоть черт с рогами! — отозвался Неустроев и первым открыл по Богу Воинств огонь из парализатора дальнего боя.

Тем временем Зам Ми Зунг понял, наконец, свою ошибку, и попытался перенести огонь на пристанище миламанов и людей. Но в это время по нему стреляли уже из десятка стволов, а остов катапультного кресла хорошо прикрывает от стрел, но не от парализующего луча.

Оружие выпало из рук Бога Воинств, и кресло повисло неподвижно в ста метрах над землей.

А на земле кипела битва.

Как и в прошлый раз, первыми в стане яйцекладущих опомнились рыцари короля Рембальта, которые организованно отступили за лесок и встали там в глухую оборону. Другие рыцари, рассеянные по полю, поспешили отойти туда же, потеряв, правда, по пути двух королей, которые угодили в плен.

Что касается короля Тура, то он со своими рыцарями, дамским отрядом и группой миламанов и людей оказался отрезан от своих.

— Будем прорываться! — решил король Тур.

— А куда мы денемся! — в тон ему крикнула беременная Зоя и, перехватив поудобнее парализатор, принялась косить воинов царя Гурканского с тыла.

Это заставило Ри Ка Рунга забыть о принципах невмешательства, предписанных Уставом, и присоединиться к землянам.

В результате в боевых порядках живородящих образовалась дыра, в которую устремились рыцари короля Рембальта.

Естественным результатом этого прорыва явилось отступление живородящих по всему фронту, которое быстро переросло в паническое бегство.

Но тут случилось страшное. На минуту в этой суматохе Зоя оказалось окружена одними живородящими, и какой-то всадник подхватил ее сзади и перебросил через седло перед собой.

От неожиданности Зоя выпустила из рук парализатор дальнего боя, а к горлу совсем некстати подступила тошнота, и девушка никак не могла дотянуться до станнера в форме пистолета, закрепленного на поясе.

Никто из миламанов не заметил этого происшествия, а роксаленцы не обратили на него внимания, и только Евгений Неустроев услышал вопль Зои и увидел, как гнедой скакун уносит ее в сторону Турмалина.

И так получилось, что излучатель Зам Ми Зунга в этот момент валялся в траве в нескольких шагах от Неустроева, а неподалеку щипал траву лишившийся всадника боевой конь.

Обычно даже на самую смирную в войске кобылу Неустроева приходилось подсаживать, а тут он ласточкой взлетел в седло, несмотря на обременительную ношу — парализатор дальнего боя и мощный излучатель.

Еще не зная, что делать дальше, небесный рыцарь Евгений пришпорил коня, пустил его в галоп и устремился в погоню.

65

Дважды генерал Бунтабай с детства был воспитан в убеждении, что героической обороной славы не добьешься. Обороняются только трусы, а стихия настоящего полководца — это наступление.

Только в атаке можно совершить подвиг, о котором будут помнить веками.

Поэтому явившись в ранге командующего на новый фронт, Бунтабай на первом же совещании объявил:

— Нечего топтаться на месте и ждать, пока миламаны перехватят инициативу.

На самом деле миламаны уже перехватили инициативу, но дважды генерал был выше таких мелочей.

Не обращая внимания на разумные доводы своих новых подчиненных, он отдал приказ о немедленном контрнаступлении, так что уже на второй день пребывания Бунтабая в высокой должности вверенные ему войска угодили в котел, заботливо приготовленный для них адмиралом Май Не Муном.

Хотя адмиралу до крайности не нравилась вся эта затея, он решил воспользоваться случаем, чтобы доказать большим шишкам наверху, что миламанской армии не нужен никакой ген бесстрашия, поскольку она может бить моторо-мотогалов с обычными солдатами и офицерами.

— Храбрость определяется не генами, а любовью к родине и готовностью достойно служить отечеству на поле брани, — любил говаривать адмирал, поэтический дар которого отличался заметным своеобразием.

Но что бы Май Не Мун ни говорил, а дело свое он знал туго, и мотогалы сразу же почувствовали это на себе.

Разгром был полнейший. От Роксаленского фронта остались одни ошметки, а это означало, что вокруг скопления Ми Ла Ман нет больше сплошного кольца окружения.

Уцелевшие мотогальские корабли отступили к Роксалену, где по прежнему стоял на страже со своими звездолетами вице-генерал Забайкал.

В последнем бою на орбите Роксалена обе стороны понесли потери, но силы в результате так и остались равными. Миламаны по-прежнему не могли посадить на планету эвакуатор, но и мотогалы, в свою очередь, тоже не могли захватить в плен носителя гена бесстрашия и его группу сопровождения.

В отличие от большинства мотогалов, побратим полковника Забазара не забыл о словах своего анды, сказанных им в момент величайшего позора.

Забазар сказал, что с Роксалена надо снять миламанов и людей, среди которых находится носитель гена бесстрашия, и теперь вице-генерал Забайкал изо всех сил старался это сделать — но у него ничего не выходило. Равенство сил создавало патовую ситуацию, причем после маленького Армагеддона ни одной из сторон не удавалось даже войти в атмосферу планеты.

Но теперь положение для мотогалов переменилось к лучшему. Корабли, отступившие к Роксалену, создали на его орбите многократный численный перевес. «Лилия Зари» не могла выстоять одна против такой армады, а корабли сопровождения были повреждены, так что ей пришлось импульсным рывком уходить в сверхсвет, передав Ри Ка Рунгу приказ затаиться и переждать.

Главные силы миламанов были уже на подходе. Их сдерживали на пути к Роксалену штрафники-камикадзе и остатки союзнических войск, но почти все смертники уже погибли, а среди союзников, наоборот, даже офицеры-мотогалы не хотели умирать ради спасения шкуры этого идиота Бунтабая.

Таким образом, в запасе у Забайкала было всего несколько часов, а может и меньше. Конечно, за это время можно многое успеть, но треклятый Бунтабай вмешался и тут. Он приказал Забайкалу встать со своими кораблями в оборонительные порядки, чтобы прикрывать отход основных сил.

Забайкал попытался втолковать Бунтабаю, что у мотогалов на Роксалене есть дела поважнее, и в конце концов дважды генерал понял, что захват носителя гена бесстрашия — это шанс и для него: шанс, который позволит сгладить позор поражения.

Но на эти разговоры было потрачено драгоценное время, и когда мотогальские катера в сопровождении бронекавалеристов пошли, наконец, вниз, к планете, из-за роксаленского солнца уже показались миламанские боевые звездолеты.

Впереди всех в окружении крейсеров и канонерок спешила к Роксалену «Лилия Зари». И пока другие миламанские звездолеты отвлекали на себя мотогалов, «Лилия» стремительно опустилась к кромке атмосферы и выпустила рой истребителей, в середину которого, как акула в косяк селедки, затесался эвакуатор.

66

Боевой звездолет невозможно сбить зенитной ракетой, предназначенной для стрельбы по самолетам.

Даже если у корабля нет специальных защитных экранов, он может уберечь себя от прямых попаданий элементарным способом — включив интегрирующее поле, которое предохраняет звездолет от распада на субатомные частицы в сверхсветовом полете.

Правда, энергоисточник полуразрушенного мотогальского крейсера, который начал захлебываться во время последнего импульсного рывка, мог не выдержать перегрузки. Но получать ракетные удары в беззащитное брюхо, даже не попытавшись укрыться за стеной интегрирующего поля, было еще хуже.

И капитан крейсера решительным нажатием на кнопку врубил генератор поля на половинную мощность, воззвав мысленно ко Всеобщему Побеждателю, дабы тот даровал ему удачу.