Реликт войны, стр. 2
— Вы говорите о такой машине, как Бобби? — спросил мальчик.
— О таком, какой раньше бывал Бобби. — Крив выключил передатчик и отложил его в сторону.
— Бобби — важная шишка! — заявил мальчик поменьше. — Он рассказывает нам истории о том, что делал на войне!
— У него есть награды, — сказал старший мальчик. — А вы были на войне, мистер?
— Я не настолько стар.
— А Бобби старый, он старше дедушки.
— Ребятки, топали бы вы отсюда, — сказал Крив. — Мне нужно…
Не договорив, он насторожился и прислушался. С улицы донеслись вопли, кто-то выкрикивал его имя.
Крив растолкал детишек, быстро пробежал через холл и выскочил на улицу. Он скорее почувствовал, чем услышал медленные тяжелые шлепки, пронзительный скрип и глухое клацанье металла…
С площади к Криву бежал краснолицый человек.
— Это Бобби! — закричал краснолицый. — Он движется. Черт тебя раздери, Крив! Что ты сделал с ним?
Крив проскользнул мимо и бросился к площади. В конце улицы появился Боло, который тяжеловесно продвигался вперед, волоча за собой вырванные с корнем сорняки и виноград.
— Он направляется прямо к складу Спивака! — завопил кто-то.
— Бобби! Остановись!
Крив увидел Блаувельта, бегущего следом за машиной.
Когда Крив добрался до площади, огромная машина, громыхая, еще продвинулась вперед и чуть свернула влево, пройдя всего в нескольких дюймах от угла дома. Раздробив на мелкие кусочки дощатый настил тротуара, Боло въехал во двор склада.
Грубо обрезанные бревна, сложенные в штабель, рухнули и рассыпались по пыльной земле. Боло раздавил дощатый забор и тяжело зашлепал своими гусеницами по возделанному полю.
Блаувельт резко обернулся к Криву:
— Будь ты проклят, Крив! Это твоих рук дело. Прежде у нас никогда не бывало неприятностей…
— Выбросьте из головы! У вас есть вездеход?
— Мы… — Блаувельт не договорил. — Ну и что, даже если и есть?
— Я могу остановить Боло, но для этого должен приблизиться к нему. Еще пара минут, и он скроется в джунглях. А там мой турбокар не пройдет.
— Пусть Бобби идет себе, — сказал какой-то запыхавшийся от бега мужчина. — За городом он не сможет причинить нам вреда.
— Ну кто бы мог подумать! — вмешался другой мужчина. — Стоял здесь спокойно все эти годы — и на тебе! Кто бы мог подумать, что он вообще способен двигаться…
— У вашего так называемого талисмана, возможно, в запасе есть еще много сюрпризов, — резко оборвал его разглагольствования Крив. — Дайте мне машину, быстро! Блаувельт, это — официальное требование!
Воцарившуюся после его слов тишину нарушил лишь отдаленный грохот падающих деревьев: Боло добрался уже до опушки леса. Стофутовые великаны под напором Боло ломались как спички.
— Пусть уходит, — сказал Блаувельт. — Я согласен со Стинци. — Бобби не сможет нам навредить.
— А что, если он повернет обратно?
— Черт, — пробормотал кто-то. — Старина Бобби нам вреда причинять не станет…
— Машину! — прорычал Крив. — Вы зря тратите время.
Блаувельт нахмурился:
— Ладно. Но ты и пальцем не пошевелишь, если только не будет похоже на то, что он собирается повернуть и возвратиться в город, ясно?
— Поехали.
Блаувельт бегом провел его до деревенского гаража.
3
Боло оставлял за собой след в виде просеки шириной в двадцать пять футов, проложенной сквозь девственные джунгли. Там, где меж беспорядочных куч обломанных ветвей проглядывала черная глина, виднелись отпечатки гусениц глубиной в восемнадцать дюймов.
— Движется со скоростью почти двадцать миль в час, мы так быстро ехать не можем, — сказал Крив. — Если Боло сохранит нынешний курс, то, описав круг, вернется в ваш город часов этак через пять.
— Он свернет, — буркнул Блаувельт.
— Возможно. Но мы не имеем права рисковать. Блаувельт, установите курс двести семьдесят градусов. Мы попытаемся перехватить Боло, срезав угол.
Блаувельт, не проронив ни слова, повернул вездеход. Машина въехала в густой зеленый полумрак, царящий под огромными деревьями. Необычайно большие насекомые жужжали и тяжело бились о колпак машины. Маленькие и средних размеров ящерицы прыгали, метались в разные стороны, бегали по грубой коре деревьев. Папоротники, большие, как тенты, скреблись о борта вездехода, оставляя за собой подтеки живицы, а он карабкался через петли и извивы прочных, несколько выступающих над землей корней. В какой-то момент вездеход напоролся на торчащий из земли край крошащейся коричневой скалы — от нее отлетели рыжие ошметки величиной с блюдце, обнажив тусклый металл.
— Верхний стабилизатор разведывательной шлюпки, — сказал Крив. — Вот и все, что осталось от сплава, который, считалось, не поддается коррозии.
Сквозь прозрачный колпак вездехода они видели и другие следы разыгравшейся здесь давным-давно битвы: разбитый вдребезги огромный затворный механизм установленного на платформе бомбометателя; выпотрошенная ходовая часть того, что, возможно, когда-то было излучателем протонов; части рухнувшего летательного аппарата; остатки другого вооружения. Многое было земного происхождения, но часто среди зелени мелькали покрытые ржавчиной, странно изогнутые, паукообразные микроружья аксорков или их излучатели.
— Должно быть, здесь разыгралось тяжелое сражение, — заметил Крив. — Одно из многих, случившихся незадолго до конца войны и в то время не привлекших к себе особого внимания. Тут есть штучки, которые я никогда раньше не видел, — экспериментальные образцы, поспешно разработанные, думаю, именно для последней битвы.
Блаувельт что-то пробурчал.
— Встреча через минуту или около того, — сообщил Крив.
Когда Блаувельт открыл рот, чтобы ответить ему, яркая вспышка ослепила их, сильнейший удар сотряс вездеход, и джунгли с бешеной скоростью устремились навстречу людям.
4
Край сиденья упирался в ребра Крива. В ушах у него раздавался высокий мерный звон, на губах он ощущал вкус меди. Кровь стучала в висках в такт глухим ударам сердца.
Вездеход лежал на боку, в кабине была куча мала из отломанных деталей, порванной проволоки и разбитого пластика. Крив обнаружил, что навалился на стонущего Блаувельта. Он отполз в сторону и увидел, что Блаувельт хотя и контужен, но в сознании.
— Ну что, теперь вы не думаете, что ваш любимец совершенно безвреден? — спросил Крив, вытирая кровь с правого глаза. — Давайте выбираться отсюда, пока он снова не выпалил. Вы в состоянии идти?
Блаувельт что-то пробормотал и полез наружу сквозь разбитый колпак. Крив принялся ощупью искать среди обломков командный передатчик…
— О Боже! — прохрипел Блаувельт.
Крив быстро повернулся назад, высунул голову из вездехода и в пятидесяти футах, в рамке из обожженной выстрелом листвы, увидел высокую, узкую темно-коричневую машину инопланетян, установленную на суставчатые ноги-гусеницы. Батарея ее многоствольных микропушек была нацелена точно на перевернутый вездеход.
— Не шевелитесь! — прошептал офицер. Струйки пота потекли по его лицу. Насекомое, похожее на обрубленную по самые крылья четырехдюймовую стрекозу, подлетело к Криву, пожужжало вокруг его головы и улетело прочь. Горячий металл затрещал, остывая. Инопланетный охотник-убийца немедленно приблизился на шесть футов к вездеходу и опустил орудийные дула.
— Удирай! — крикнул Крив. Одним прыжком вылетел из вездехода и вскочил на ноги. Вражеская машина качнулась, чтобы засечь его…
Гигантское дерево наклонилось, сломалось и отлетело в сторону. Огромная, покрытая зелеными полосами передняя часть Боло показалась в поле зрения и стала между меньшей по размеру боевой машиной инопланетян и людьми. Боло повернулся передом к врагу; сверкнула вспышка, бросив отблески на окружающие деревья; земля резко вздрогнула раз, другой… Грохот болью отозвался во все еще гудящей от удара голове Крива. Когда Изумительный продвинулся вперед, над ним поднялся фонтан ослепительно ярких искр. Две боевые машины столкнулись. Крив ощутил могучий толчок и увидел, как Боло сначала запнулся, а потом с трудом, очень медленно продолжил наступление, наползая на противника, подминая его и размалывая, и наконец зашлепал гусеницами по земле, оставив позади себя раздавленные обломки.