Все сказки мира, стр. 14
У входа в залив показались корабли врага… Отсюда, с вершины господствующего над городом и портом холма, зрелище было необычайно красивым, по лазурной глади моря скользили разнокалиберные суда под надутыми парусами всех цветов радуги. Собственно, паруса лишь изначально были разноцветными, а теперь они приобрели разные оттенки серого цвета, что, впрочем, делало картину более благородной, что ли… Во всяком случае, весь флот выглядел… как бы это сказать… однородным… Впереди шли знаменитые драккары, о которых я много слышал, но толком рассмотреть мог впервые. Длинные лодки, не более того. Узкие, довольно стройные, нос приподнят и украшен головой змея, по бортам — щиты. Не сомневаюсь, что идя на веслах такой корабль может развить приличную скорость, но сейчас им этого не требовалось. Момент для атаки был выбран удачно — их паруса наполнял бриз и воины не утомляли руки греблей, сберегая силы для рукопашной… Драккаров, как и сулил Проныра, было четыре — да еще около трех дюжин парусников с Карассы. Наверняка на них сейчас все мужское население острова — собрались грабить Эману, после того, как по нему пройдутся северяне и побьют защитников.
Я посмотрел на вражеский флагман сквозь мою «гляделочку» — тавматургический аналог подзорной трубы. На носу драккара, там, где обычно стоит предводитель, находились двое. Один — бородатый детина в кольчуге и стальном шлеме, вероятно «знаменитый конунг Трорм Оди», о котором Проныра говорил, что этот считается вторым по храбрости и силе среди разбойников, уступая лишь Хольну Плешивому, который полтора года назад взял дань с Энмара. Рядом с конунгом стоял несомненно островитянин (в смысле, местный, с Архипелага) — но этот, в отличие от большинства своих тщедушных соотечественников, габаритами почти не уступал здоровяку северянину. Тока Торгич, царь Карассы. Знаменитый ренегат, подражая союзникам-северянам, заплел свои кудряшки в косы, так что теперь они топорщились из-под шлема, напоминая более всего рога, поскольку изгибались и упруго пружинили. Тока Торгич, видимо, старался во всем походить на своего компаньона, конунга варваров — однако против природы не попрешь, так что происхождение лезло из смуглого носатого островитянина, как его кучеряшки (хотя и собранные в косы) — из-под тяжелого шлема…
Я огляделся:
— Филька? — эльф кивнул мне, — Вевен?
Этот тоже был наготове. Отлично, осталось только последнее — Кендаг и его лучники. Ага, вот и Лорд Внешнего Мира бежит ко мне, придерживая тяжелые ножны — сегодня он нацепил на себя все оставшиеся у него железки и выглядел необычайно внушительно. Если все пройдет, как задумывалось — ему пользоваться этим оружием не придется. А если придется — боюсь, оно мало поможет…
— …Ингви, мой сброд готов, — Кендагу сегодня пришлось тяжеленько. Ведь он должен был расставить сотни стрелков так, чтобы соблюсти секторы обстрела, прицельную дальность и прочие тактические штучки (Кендаг, кстати, во всем этом разбирается не в пример мне, так что к нему я с советами не лез), да еще и иметь возможность командовать ими всеми. Не сомневаюсь, что Кендаг справился отлично.
Тем временем флот вошел в залив, естественно, огибая Сторожевой утес на приличном расстоянии. Филька вопросительно поглядел на меня — я помотал головой. Еще рано. Я хочу разогнать только карассцев, а северян уничтожить, иначе они смогут повторить в другом месте — а там нам нечего будет им противопоставить… Значит, из залива их выпускать нельзя, пусть углубятся как следует. Их ничего пугать не должно… Берег пуст, около двух десятков покинутых парусников болтаются на приколе… Правда с парусами, раздутыми магическим ветром — надеюсь, этого никто не заметит, так же, как и куч хвороста, сложенных на носах суденышек… Стоп — я только сейчас осознал свою ошибку. На берегу должна была стоять толпа мужчин с оружием, приплясывать и орать — это было бы естественно… Как же я не подумал-то? Авось северяне ничего не заподозрят и решат, что эманские мужички в ужасе разбежались при их приближении… А вот теперь, пожалуй, пора. Внезапно накатило волнение, я не мог произнести ни слова. Молча я поманил Вевена на намеченное место и, поскольку он мешкал, подскочил к нему и подтащил за рукав к своему прибору. И вот над нами вознеслась огромная фигура Гили Доброго — с изумленно-обиженной миной на круглом лице Вевена…
Ингви все так же молча указал Вевену на копье — сегодня оно искрилось и блистало из-за наложенных чар. Копье изображало молнию. Гермафродит взял оружие, Филька поднял лук и кивнул. Иллюзорный Гили метнул молнию… Яркая вспышка ослепительно полыхнула на передовом корабле северян. Ярким пламенем занялся парус, на десятки метров в стороны сыпанули огненные брызги… Занялись пожары еще на нескольких судах… Карасские суда замедлили ход, пытаясь развернуться, несколько парусников столкнулись между собой, другие совершали сложные маневры, чтобы бежать вопреки встречному ветру, лишь несколько из них продолжали идти прежним курсом, следуя за драккарами, которые так и не свернули, за исключением флагмана, который потерял ход из-за нанесенных «молнией» повреждений. На нем тушили пожар и можно было разглядеть какие-то темно-синие вспышки. Несколько ополченцев из Кендагова войска сдуру пустили вслед за Филькой стрелы, которые упали далеко от драккаров. Кендаг, ругаясь, побежал к стрелкам… Глядя за продвижением кораблей северян, Ингви констатировал:
— Они и впрямь бесстрашны… Похвально, но глупо… Ну же, давай, Сарнак…
Словно услышав этот призыв, Сарнак махнул рукой отданным в его распоряжение ополченцам — те взмахнули тесаками, рубя причальные канаты, удерживающие у берега суда с надутыми парусами, другие швырнули факелы в кучи хвороста. Парусники пошли наперерез остаткам вражеского флота. Пламя на них разгоралось и наконец они врезались в драккары и карасские лодки, превращаясь вместе с ними в один большой костер. Впрочем, три горящие посудины остались на месте и покачивались у берега, медленно пожираемые огнем… Приставленные к ним эманцы и сегодня сперли заколдованный янтарь.
— Ну и народец у тебя, царь, — обернулся к Лучичу демон, — это ж надо… Вевен, вы сложите-ка руки на груди и с удовлетворенным видом глядите вниз. Вот так. Но эти ваши людишки… Украсть мою колдовскую снасть… Перед самой схваткой…
— Они не верили в твой успех, — пояснил царь, — думали, что стянут волшебные амулеты и спрячутся, пока другие станут биться с северянами… Я примерно накажу их… А твой замысел — вот, значит, какой он… А что…
Царя прервал громкий грохот и плеск — несколько карасских суденышек отнесло к Сторожевому утесу и люди Липича скинули-таки на них валуны… Раздался новый взрыв воплей — из пламени, пылающего на воде посреди залива, показался черный нос драккара! За ним — второй. Два дымяшихся судна вывалились из костра и медленно пошли в сторону городских причалов на веслах, озаряемые синеватыми сполохами, ритмично вспыхивающими вокруг нескольких человек там, на драккарах. Ингви глянул на них сквозь свой амулет. Ему удалось рассмотреть северян в просторных плащах, которые махали чем-то наподобие посохов, за навершиями которых тянулись пряди синеватого магического свечения. Пламя, сбиваемое этими штуками, заметно шло на убыль. Колдуны. Ингви, стараясь выглядеть поувереннее, обернулся к царю:
— Второй акт нашего представления! Кендаг, где ты там?!
Кендаг уже бежал к нему, снизу по улице спешил Сарнак со своей командой поджигателей…
Два сильно поврежденных драккара ткнулись к берегу, с них вопя посыпались северяне, явно разъяренные подлым сопротивлением и жаждущие кровавой мести. Сбившись в большую толпу они загородились щитами и двинулись вверх.
— Пора! — Ингви обернулся к морякам «Листы», выкатившим бочки, обмотанные тряпьем и обильно политые маслом, — а то они разбегутся. Поджигайте и пускайте — одну за другой!