Чекисты рассказывают..., стр. 9
— Да ты не волнуйся, Николай Федорович, мои ребята сделают все как надо. Мы их с Дударевым, — Дуйтис указал на комбата, — чуть не под каждым кустом распихали.
Зазвонил телефон. Сообщили, что на контрольном пункте пока тихо. Крылов прикрутил лампу и открыл дверь.
Через полчаса позвонили еще. Крылов выслушал, лицо его посветлело. Специальная группа докладывала:
— Трое неизвестных проследовали в контрольную зону. Ведем наблюдение.
Оставалось ждать. Молчали. Курили. Слышно было, как с крыши падают дождевые капли. Я не выдержал и вышел на улицу. В ночной тишине вершилось великое таинство рождения жизни. Теплый дождь перемешал все запахи цветущей земли, воздух загустел, стал упругим, вдыхать его было трудно, и от пьянящего его духа кружилась голова.
И снова подумал: «Как все же земля и все на ней цветущее безразличны к тому, что делают сейчас люди».
В избушке затрезвонил, заголосил телефон.
— Отлично! — кричал в трубку Крылов. — Доставьте его сюда!
Крылов положил трубку и некоторое время молчал, улыбаясь. Затем встал, развернул плечи и шутливо толкнул меня:
— Молодцы!
Вскоре раздался топот многих сапог, голоса. Пограничники ввели связанного человека. Весь он был в грязи. Рукав пиджака оторван. Крепкий мужик лет сорока.
— Товарищ майор государственной безопасности, трое неизвестных пытались перейти границу. Один убит. Одному удалось уйти и... как показал осмотр пограничной полосы, он перешел границу... — голос пограничника упал. — Этот задержан. Сопротивлялся, пришлось связать.
— Один все-таки ушел? — спросил недовольно Дуйтис.
Пограничник виновато развел руками.
— По-русски говоришь? — обратился Дуйтис к проводнику.
Тот поднял ненавидящие глаза:
— От меня ничего не добьетесь!
— Ладно... — махнул рукой Дуйтис и кивнул пограничникам: — Доставьте этого «героя» в город.
Проводника увели. А минут через десять снова послышался топот сапог и те же пограничники ввалились в избушку. Впереди всех шел сияющий «курьер». Пограничники втолкнули его в избушку и вышли. «Курьера» обступили.
Крылов, оглядывая его со всех сторон, смеялся:
— Зачем вы его задержали? Ему же смело можно идти на ту сторону! Вы только вглядитесь: от Виндлера не отличишь. А усы-то, усы-то! Не-ет, вы теперь их не сбривайте. Поглядите, какой красавец наш курьер Миша Скляревский!
Когда шум умолк, мы со Скляревским вышли на воздух и, закурив, долго молчали. Раньше, до операции, мы не были знакомы. И знали-то друг друга несколько дней. А так много уже было у нас общего, столько вместе пережили, что теперь, наконец, встретившись и имея право говорить сколько хочешь, мы как бы медлили, наслаждаясь обретенной свободой. Потом рассмеялись, начали вспоминать.
— Как усы твои пригодились! Хоть подкрашивать все же пришлось. Рыжеватые они у тебя.
— Сбрею. Ну их к дьяволу! — смеялся Скляревский.
Когда уже под утро все мы — Крылов, Дуйтис, Скляревский и я — вернулись в город, дежуривший по управлению лейтенант государственной безопасности, смущаясь и робея, доложил Дуйтису, что нарушитель, задержанный пограничниками, по дороге сбежал.
Везли его в грузовике. Ему удалось развязать руки и при въезде в город он выпрыгнул из фургона.
Дежурный, вероятно, как и я, ожидал, что будет разгон. Но вместо этого Дуйтис переглянулся с Крыловым и беззлобно сказал:
— Ах, раззявы, упустили!
На лице дежурного застыло недоумение.
В это же время на другом конце города, как и предполагали Крылов и Дуйтис, происходило следующее.
Мергелис, спавший на диване, услышал стук в дверь. Быстро встал, спросил кто и, узнав голос, открыл. В комнату ввалился тяжело дышавший Ярелс. Пройдя несколько шагов и натолкнувшись на диван, Ярелс, ни слова не говоря, повалился на него, с хрипом глотая воздух.
— Ну что? Как дела? Удачно? — кинулся к нему Мергелис.
— А-а... — хрипел Ярелс.
— Да говори же ты! Что с Виндлером?
— Все нормально. Виндлер там. Он-то перешел. А вот Скрипач! Погиб парень...
— Да что же случилось?
— Что, что... Нарвались на засаду. Виндлер побежал. Мы стали отбиваться. Отстреливались... Что мы вдвоем-то? Меня скрутили. Скрипача в перестрелке — в голову...
— Насмерть?
— Даже не вскрикнул...
— Ай-яй-яй! А ты-то как?
— Повезло мне. И сам не верю. Считал, что кончено... Посадили в машину. Я веревки потихоньку развязал и выпрыгнул... Уже перед самым городом. О, матерь божья!
Мергелис вздохнул. Посидели молча.
— Значит, Виндлера переправили? Это точно? Его не поймали?
— Точно! Сам слышал, как пограничник докладывал: одному, говорит, удалось уйти. И следы на пограничной полосе, говорит, видели.
— Ну и слава богу. Ну и хорошо... Все, значит, в порядке. Упокой, боже, душу Скрипача! Хороший был парень!
VIII
Солнце медленно перевалило за полдень. В управлении спокойно, как в самый обычный день. Ни суматохи, ни толкотни. Все, что можно продумать, было продумано. Ждали вечера. Операция «Янтарь» вступала в кульминационную фазу.
В 22 часа было установлено: к Мергелису прошли все семь человек. Воинское подразделение оцепило квартал. Перед бойцами стояла нелегкая задача — ни единого выстрела не должно прозвучать.
И снова помог «курьер» — Скляревский. Находясь у Мергелиса, он краем уха услышал о дворнике Тампеле, который, как и прежде, должен был охранять покой собравшихся главарей.
— Начинать надо именно с этого типа, — говорил Крылов. — Обратите внимание — при хищении гранат и взрывчатки тоже был замечен дворник. Совпадение вряд ли случайно.
Совещание могло окончиться быстро. Не теряя времени, Жольдас с двумя работниками незаметно подошел к двери дворника, жившего по соседству с Мергелисом. Постучали. Тот, предполагая, что пришли свои, открыл. Его скрутили, заткнули рот.
Ждали около часа. На улице стемнело. Дворник лежал на полу и тяжело дышал. Жольдас и его помощники заняли позицию возле дверей. Наконец послышался условный стук в дверь. Жольдас открыл. Неизвестный вошел смело. Сразу видно: он здесь не впервые. Его схватили, надели наручники.
Из окон Мергелиса было видно, что все в порядке: появился в белом переднике дворник, рядом с ним фигура в сером. Это член совещания. Вышли на улицу. Осмотрелись. Дворник сел на скамейку, а его спутник быстро пошел налево. На массивной фигуре Тампеля при слабом свете уличного фонаря отчетливо был виден белый передник.
Минуты через две дворник поднял руку. От Мергелиса вышел следующий участник совещания. Дворник указал ему направо. Человек пошел, не оглядываясь.
На перекрестке его ждали. Он не успел даже вскрикнуть.
Неподалеку в переулке стоял крытый автомобиль. Задержанных увозили и передавали следователям. У каждого были обнаружены списки членов фашистских отрядов.
Проводив гостей, Мергелис лег спать. Свет погас. Теперь оставалось лишь потревожить сон фюрера банды. Но как? Вдруг откроет стрельбу? Крылов решил использовать все того же дворника Тампеля, только теперь уже настоящего. Жольдас снял с себя передник, теплое пальто. Роль дворника он сыграл отлично. Правда, для массивности под пальто пришлось надеть телогрейку и, пока Жольдас распределял участников совещания налево и направо, он здорово взмок.
Тампеля развязали, велели одеться.
— Все члены совещания видели вас на скамейке, — переводил слова Крылова Жольдас. — Они будут считать вас предателем.
— Я был здесь...
— Нет, вы были на скамейке.
Дворник сердито сопел.
— Мы давно вами интересуемся. Нам хорошо известно ваше участие в ограблении склада. Где находится взрывчатка?..
— У Рейтера...
— Где именно?
— Этого я не знаю.
— Ладно. А сейчас одевайтесь. Пойдете к Мергелису.
Подошли к дверям. Тампель позвонил. Было тихо. Мергелис, казалось, действительно спал. Позвонили еще.
— Вильмар, ты? — послышался вдруг голос.