Письмо не по адресу, стр. 38

К счастью, до свинофермы нам удаётся доехать живыми. «Редхот» резко останавливается, колёса вжикают и затихают. Дыхание разгорячённого мотора успокаивается. Я тут же отстёгиваюсь, освобождаю несчастного Липински. Ура, снова земля под ногами.

Липински смотрит на меня остекленевшими и, по-моему, окосевшими глазами. Неудивительно. Сначала работа под прикрытием в этом вонючем хлеву, потом поездка на «Редхоте». Кто угодно рассудком помутится.

— Тебе тоже плохо, Липински? — тихо спрашиваю я.

— Йофф.

Липински подходит ко мне и поднимает лапу. Заднюю, естественно.

— Шикарно выглядишь, Манипенни! — вскрикиваю я.

— Плевать я на это хотел! Вы находитесь на частной территории! — кричит чей-то голос в ответ.

Я узнаю его: это голос хозяина фермы, с которым Камилла и её ассистент приходили в свинарник.

К нам подходит здоровяк в комбинезоне. Красавец, нечего сказать: подбородок в шесть складок, розово-красные щёки, на голову напялена шапчонка, которая была ему впору разве что в школьные годы.

— Так, и перед нами — его владелец? — спрашивает его Кулхардт холодным голосом.

— Что?

— Что? Владелец. Земельный участок. Собственность. Вы владелец участка?

— А, кхм, ну да. Это я. А кто вы такой?

— Кто я такой? Кулхардт.

— И что вам нужно?

— Что мне нужно? Свиньи.

— Тогда вы попали точно по адресу! — проясняется лицо здоровяка. — Сколько свиней вам необходимо?

— Сколько свиней мне необходимо? Мне нужны две. Но две особенных. Свиньи Камиллы. Ясно?

— Что за свиньи Камиллы? У моих свиней нет имён, — отвечает этот свинопапка.

— Свиньи Камиллы Марципан. Свиньи особой породы.

Фермер отрицательно мотает головой, и его подбородки кувыркаются друг через друга:

— Понятия не имею, о чём вы.

Кулхардт обращается к Липински:

— Свиньи ещё здесь?

— Йофф.

— Вы что, разговариваете с собакой? — мычит здоровяк.

— Я разговариваю с собакой? Нет. Я разговариваю с Липински.

— С меня хватит! Немедленно убирайтесь с моей территории!

— А если мы вас не послушаемся? — спрашивает Кулхардт.

— Тогда я позову своих сыновей! Ганс! Франц! Петер! Пауль! Живо сюда!

Секунду спустя откуда ни возьмись появляются ещё четыре здоровяка, каждый в комбинезоне и шапке. А я и не знал, что свинофермеры размножаются клонированием…

— И что теперь? — тихо спрашиваю я.

— И что теперь? Едем.

Десять секунд спустя мы уже сидим в «Редхоте», пристёгнутые по всем правилам. Полный газ, вжик! Отъезжаем.

— Что будем делать дальше?

— Что будем делать дальше? План «Б».

— В чём он заключается?

— В чём он заключается? Я не знаю. Планы я разрабатываю в своём кабинете.

Если бы тебе довелось поездить с Кулхардтом на «Редхоте», ты бы тоже радовалась каждому красному сигналу светофора, как мы с Липински. Переводя дух в один из таких благословенных моментов, я услышал какой-то знакомый звук.

— Узнаёте звук? — спрашивает Кулхардт.

— Йофф.

— Кудахтанье! — вскрикиваю я. — Бабушки! Морщинистая и надутая!

— Кафе-мороженое, — указывает Кулхардт на противоположную сторону улицы.

Вижу! Кафе называется «Мороженица Джованни». У входа толпится куча народу.

— Так, красотки снова разыгрывают своё шоу! — злюсь я. — Нужно что-то сделать!

— Йофф. — Тогда давай сделаем это, Берри Блу.

Светофор подмигивает зелёным, и Кулхардт включает полный газ. С лязгом и шумом мы въезжаем на тротуар.

— Куда мы едем? — кричу я.

— Куда мы едем? Никуда. Припарковываемся.

— Но здесь нельзя парковаться!

— «Редхоту» можно.

Произнеся эти слова, Кулхардт выпрыгивает из машины и решительным шагом направляется в «Мороженицу Джованни». Я отстёгиваюсь, освобождаю Липински, и мы бежим следом.

В итальянской мороженице разворачивается до боли знакомое мне представление. Фрау морщинистая, при всём макияже, в ярких разноцветных одеждах, с сиреневыми волосами и букетом цветов на шляпке, стоит на стуле, размахивает крыльями, то есть руками и кудахчет что есть силы.

Рядом стоит фрау надутая и орёт нечеловеческим голосом на невысокого полного мужчину. Судя по выражению его лица, он вот-вот взорвётся. Да, наверно, я выглядел точно так же, когда надутая распекала меня…

— Вы гарантировали, что в мороженом нет ни капли алкоголя!

— В «Мафиозо» нет ни goccia [43] алкоголя! — кричит в ответ мужчина. — В «Шнарцвальде» есть алкоголь! В «Киршенликёре» есть алкоголь! Но в «Мафиозо» — но, нет алкоголя! Неммено уна гоччиа! Ни капли!

Судя по акценту и выражениям, это и есть сам Джонанни.

— Тогда почему моя подруга так себя ведёт?

Морщинистая издаёт чавкающий звук, слезает со стула и направляется в угол.

— Что она делает? — спрашивает несчастный Джованни.

Надутая прижимает палец к губам и шёпотом отвечает:

— Тсс. Ни звука! Она пытается снести яйцо. Мешать ей категорически нельзя!

— Яйцо? — изумляется Джованни. — Scusi, pero… [44] Простите, но яйца откладывают галлинас… Курицы! А не старые дамы!

— Мама, — спрашивает маленький мальчик, стоящий неподалёку от меня, — эта цветная тётя действительно умеет откладывать яйца?

— Тихо! — шипит в ответ его мать. — Ещё пропустим что-нибудь интересное!

— Эй! — перекрывает весь этот шум железный голос Кулхардта.

Фрау надутая оборачивается и узнаёт его. Лицо её застывает от ужаса. Морщинистая нервно чавкает в своём углу.

«Вот вы и попались», — торжествующе думаю я.

— Что вам нужно от меня? — вопит надутая.

— Что мне нужно от вас? Когда вы здесь закончите, я хочу с вами переговорить.

— Что значит «когда закончите»? — кричу я. — Мы же хотели положить конец их проделкам, разве нет?

— Не сейчас, — Кулхардт делает краткий кивок в сторону Липински, и они уходят, ничего не сказав более ни бедному Джованни, ни бабушкам-несушкам.

— Уходим! — кричит надутая своей подруге, и та мгновенно вскакивает. Обе молча следуют за детективами. Сообразив, что произошло, я тоже направляюсь к двери. Уходя, я слышу, как тот маленький мальчик кричит:

— Мама! Цветная бабушка всё-таки умеет откладывать яйца! Оборачиваюсь. Мальчик стоит там, где только что была фрау морщинистая, и держит в высоко поднятой руке «киндер-сюрприз».

Выхожу на улицу. Кулхардт, Липински и обе бабушки стоят возле «Редхота».

— Через час. В моём офисе, — слышу я голос Кулхардта.

— А что потом? — спрашивает надутая.

— А что потом? Вы окажете мне небольшую услугу.

— А если мы откажемся?

— Если вы откажетесь? Тогда завтра утром я отправлю в полицию донос на двух милых дам, которые очень любят сладкое. Фотографии тоже будут. И вам придётся поискать другую работу.

— Ну хорошо, — вздыхает надутая. — Что нужно делать?

— Что нужно делать? Расскажу через час, когда будет готов план «Б».

— Чтобы подготовить план «Б», ему нужно вернуться в свой кабинет, усесться за стол и подумать, глядя в окно! — слышу я свой голос.

— Совершенно верно, Берри Блу.

Мы усаживаемся в «Редхот», и адская гонка продолжается.

— И что, если они окажут нам эту услугу, то донос в полицию вы завтра отправлять не будете? — спрашиваю я Кулхардта.

— Донос в полицию я завтра отправлять не буду. Верно. Я сделаю это послезавтра. Учти на будущее, Берри Блу: всегда нужно запоминать, что тебе говорят люди. И что им говоришь ты. Он отвёз меня домой, потому что должен побыть один и подготовить план «Б». Так он сказал, и я его прекрасно понимаю. И раз уж бабушки придут позднее, то мне точно стоит… так, стоп! Чёрт! Уже так поздно! МАКС, я побежал!

Приходи в офис Кулхардта как можно скорее. Может быть ты уже сейчас там…

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Подтягивающие чулки и салат «Айсберг»