Ключ от Города мертвых, стр. 23

— Это ты ищешь ключ от Брахи?

— Да, — учтиво ответил Амос, — я.

— Так вот, ты у двери, ведущей к дереву жизни, — продолжал небесный воитель.

— Как же я сюда попал? — робко поинтересовался мальчик.

— Чтобы придти к этой двери, нет ни пути, ни дороги, ни тропинки. Сюда приходят, только если заслуживают этого. Прежде всего, надо сильно захотеть найти это дерево. Затем необходимо совершить три добрых дела, значительных дела, приносящих покой и счастье страждущим душам. Ты отдал монастырским псам голову скверного человека, изменника, заслужившего такое наказание. Этим ты освободил трех человек от проклятья. Чтобы обрести покой, они должны были наказать другого вора за его грехи. Благодаря тебе они теперь покоятся в мире. Еще ты нашел для Анжес Петена, и она счастлива. И, наконец, последний твой добрый поступок по отношению к Винсенту привел тебя сюда, ко мне. Благодаря твоему великодушию и благородству, ты сам нашел дорогу, ведущую к божественному.

— Большое спасибо, но… что… что я теперь должен сделать, чтобы войти?

— Твое тело уже в пирамиде, — ответил ангел. — Считай, что ты уже вошел. Теперь, чтобы вернуть тебя к жизни, я должен загадать тебе три загадки. Три вопроса, чтобы оценить твой ум и твою сообразительность. Один неверный ответ — и ты снова окажешься там, где только что был — в Брахе. И уже никогда не предстанешь передо мной. Запомни: есть лишь один шанс стать божеством! Если ты ответишь на мои вопросы, тебе будет возвращено твое тело, и тогда ты встретишься с другим стражем, с могущественным демоном, который не менее ревниво, чем я, охраняет дерево жизни. И он тоже подвергнет тебя испытанию.

— Ладно, — сказал Амос. — Была — не была! Задавайте вопросы, я готов.

— Вот первый: кто охватывает весь мир и не находит никого, похожего на себя?

Амос подумал несколько секунд и ответил:

— Солнце! Оно охватывает весь мир и не находит никого, похожего на себя!

— Отличный ответ, — воскликнул страж. — У тебя, юноша, и правда, закалка богов. Теперь мой второй вопрос: кто питает своих малых детей и поглощает больших?

— Речь идет о море, — уверенно сказал Амос, — оно питает людей и поглощает реки.

— Браво! Ты еще раз удивил меня, — с восхищением заметил ангел. — Мой последний вопрос: какое дерево наполовину черное, наполовину белое?

Амос всерьез задумался. Он знал, что в такого рода загадках дерево обязательно должно обозначать что-то живое. Быть символом. Он подумал о дереве жизни, о бессмертии, о своей миссии властелина масок и, наконец, ответил:

— Наполовину черное, наполовину белое дерево… Так я бы сказал о человеческой душе. Дерево это растет во всех людях, белая его сторона — добро, а черная — зло.

— Ты выдержал свое первое испытание, — ответил ангел. — Входи. Сейчас я соединю твои душу и тело, чтобы они вновь стали единым целым.

Глава шестнадцатая

ГОЛОД БЕОРФА

Беорф шел и шел по пустыне. Его мучила жажда, но особенно он страдал от голода. Уж такие они, беориты, — вынесут все, что угодно, лишь бы брюхо было набито, да поплотней! Без еды люди-медведи становятся угрюмыми и жестокими до такой степени, что могут проглотить что угодно. Вот и Беорф, превозмогая отвращение, уже съел двух живых ящериц и чуть было не прихватил скорпиона. Однако насекомое оказалось куда проворнее, чем он полагал, и бесследно зарылось в песок. В мертвой скалистой пустыне есть было нечего. Ни травинки, ни, тем более, оазиса, — одни дюны и нагромождения камней.

Толстый мальчик брел, опустив голову и еле передвигая ноги, как вдруг его ноздри учуяли запах жареного мяса. Прямо перед ним на вершине песчаного холма стоял огромный стол, заставленный снедью. Его мягко освещали свечи. Женщины суетились, расставляя тарелки и приборы. По мере того, как солнце, прогоняя ночь, вставало над горизонтом, стол, казалось, все удлинялся и удлинялся, и на нем появлялись все новые яства.

Беорит вдыхал сладкий запах горячих каштанов и овощной похлебки. Аромат корицы, мяты и розмарина смешивался с благоуханием свежих фруктов. Но над всем преобладал дразнящий запах жареного мяса! Беорф уже видел, как держит в руках сочный и хорошо прожаренный кусочек. Буквально оглушенный такой сладостной мечтой, он покачнулся и упал ничком. Ему так хотелось есть! Собравшись с последними силами, он пополз вверх по дюне и ценой неимоверных усилий, наконец, добрался до ее вершины. Здесь человекозверь с диким криком бросился к столу и схватил первый попавшийся кусок мяса.

И вот, во время этой нежданной трапезы, Беорф увидел совсем недалеко от себя фантастическое единоборство: дракон Кур и Йон Очиститель сошлись в смертельной схватке. Это было грандиозное зрелище! Возле засыпанной пирамиды Махикуи два врага, движимые мощью своих божеств, бились с невиданной яростью, которая опустошала их обоих. Йон еще мог держать меч, но был не более чем обугленным телом. Сгоревшая кожа обтягивала скелет, мышцы были разорваны, доспехи превратились в клочья. От волос и бороды ничего не осталось, и только змеиный глаз, коварный подарок Сета, по-прежнему был невредим.

Несмотря на плачевный вид, Йон безжалостно атаковал дракона. Напрасно чудовище изрыгало на рыцаря потоки пламени, — казалось, ничто не в силах сломить противника. Кур получал несметное количество ударов мечом, и с каждым ударом его чешуя все громче трещала и рвалась. Зверь был весь покрыт ранами, из которых сочилась густая черная кровь. Кур тоже ни на минуту не прекращал атаки и с бешеной скоростью нападал на рыцаря — то наносил удары хвостом, то старался схватить его оскаленной пастью. Рыцарь закрывался, отражал удары, иногда падал, но ему всегда удавалось задеть зверя своим мечом.

Время от времени оба недруга расходились в стороны, чтобы передохнуть и набраться сил. Кур одним взмахом крыльев удалялся в сторону, приземлялся поодаль и заглатывал огромное количество фосфорических камней. Йон пользовался передышкой, чтобы поправить доспехи и хоть как-то укрепить их на теле. Зализав раны и чуть заглушив боль, огненный зверь переходил в наступление. В свою очередь, и Йон обнажал меч и устремлялся на чудовище.

Рыцарь знал, что у всех драконов есть слабое место, некая брешь в броне. Только здесь у них не бывает чешуи. Чтобы убить животное, достаточно обнаружить эту брешь — а дальше годилось даже тупое оружие. Каждый дракон тщательно скрывал свое уязвимое место, оно могло быть где угодно: у одного — на затылке, у другого — на спине, у третьего — на локте. Это был главный секрет дракона, и он никогда и никому не раскрывал своей тайны.

Йон искал эту ахиллесову пяту и ударами меча нещадно кромсал тело Кура. Он бил по лапам, по шее, по бокам чудовища, надеясь случайно попасть в нее. Заряжаясь силой, которую посылал ему Сет, рыцарь тем не менее знал, что ему никогда в одиночку не одолеть дракона. Его меч, хотя и был отравлен, мало действовал на животное, ведь черная драконья кровь была куда более ядовитой, чем отрава, покрывающая клинок рыцаря.

Однако и Кур знал, что соперник непобедим. С драконом сражался уже не человек, а лихия. Этот вид живых мертвецов одарен неимоверной силой. Являясь представителем бога на Земле, лихия нечувствительна к воздействию стихий. Как бы ни жег огонь Кура, он ни в коем случае не мог привести к смерти Йона. Бог наделял его своей силой, и теперь никакой удар лапой, когтями или хвостом не мог сразить рыцаря. Отныне его могла остановить лишь всесильная магия.

Осознавая свою неуязвимость, противники, тем не менее, продолжали яростно сражаться. Это уже была схватка не дракона и рыцаря, но Сета и барона Субботы. Боги мерялись силами с помощью своих созданий, и каждый рассчитывал воспользоваться слабостью другого, чтобы покончить с недругом. Здесь, в пустыне, боги разыгрывали будущность мира. Новый порядок будет учрежден либо драконами, либо призраками. Люди и все существа Земли превратятся либо в рабов древних драконов, либо, умерев, примкнут к армии лихий.