Александр (СИ), стр. 16

 - Хорошо. Мы выслушали вас. Или это не все?

 - Это все, повелитель. Все, что я имею смелость вам сказать, все, что было сказать необходимо. Большее, если вы позволите, я оставлю при себе. Вы же понимаете, что я и так сказал слишком многое. Я предлагаю послать моего человека в Кансу и забрать Вареона. Тем временем я задержу гонца Сарадны. Когда Вареон будет в безопасности и за пределами Малинии, вы объявите, что ваше государство не дает более прибежища опальному принцу, и этим отвратите от себя опасность. Дальнейшее предоставьте мне - я подготовлю почву для возвращения принца на его законное место. Этим я отвращу беду от вашей страны в будущем. Думаю, что это выгодно как для вас, так и для меня и моего короля.

 - Кто даст гарантию, что вы не убьете принца? - спросил повелитель. - И с чего вы взяли, что он в Кансе?

 - Гарантом может послужить мое слово, повелитель, а я его еще ни разу не нарушал. Если вы в этом не уверены, спросите своих шпионов... - Наран усмехнулся. - То, что принц в Кансе, знаю не только я, но и Сарадна. Вы понимаете, как это опасно. На наше счастье монастырь неприступен для чужих - вы выбрали место на славу. Сарадна многократно пыталась подкупить монахов, но пока ее попытки были безуспешны.

 Повелитель вопросительно посмотрел на внука, и тот, поняв, чего от него ждут, обратился к советнику без былой ненависти, но с подозрением:

 - Откуда Сарадна знает о Кансе?

 - Прошу прощения, принц, - гораздо почтительнее, чем перед этим, обратился Манрад к Нараду, - но этого я не знаю.

 - Но вы знаете так многое, - не унимался принц. - Можно спросить, как и откуда?

 Манрад слегка повременил с ответом:

 - Мне приходиться изображать... доверенное лицо Сарадны, принц.

 - Вот как? - начал Наран с легкой насмешкой. - Видимо, вы идете на большие жертвы ради вашего короля, Манрад. Однако должен вас разочаровать. Мне очень жаль, советник, но я не могу отдать вам вашего принца. И не только потому, что не хочу, а я этого очень не хочу, а и потому, что я действительно не в состоянии этого сделать. Я рад, что сложный выбор, перед которым вы меня поставили, решился без моей на то власти. Ваш план исполнится. Частично. Мы можем прямо сейчас послать гонца к Врану с вестью, что его сына нет в Малинии. Потому что это правда. Уже год, как Вареона нет в Кансе. И я не знаю, где он.

 - И ты мне не сказал! - впервые изменился в лице повелитель.

 - Но вы же сами говорили, что ничего не хотите знать о моем кровном брате, - с ноткой почтения ответил принц. Раньше за ним таковой не наблюдалось. - Я всего лишь исполнял ваш приказ. Как исполняю и теперь, доверяя этому человеку действительно дорогую мне тайну.

 - Я ценю ваше доверие, принц, - без тени усмешки ответил Манрад.

 - Надеюсь на это, советник, - холодно ответил принц, мгновенно сменив тон. - Год назад ко мне пришел гонец и дал последнее послание от моего друга. С тех пор, к моему большому сожалению, я о нем ничего не слышал.

 Наран шепнул что-то стоящему рядом рабу, и тот выбежал из залы, вернувшись спустя несколько минут с небольшой шкатулкой, усыпанной драгоценностями. Осторожно откинув крышку, принц с некоторым волнением достал сложенное письмо со сломанной печатью и протянул послание рабу. Раб, с почтением приняв ценную бумагу, поднес ее Манраду, показав печать. Тот кивнул. Раб повернулся к повелителю и начал читать красивым, хорошо поставленным голосом:

 "Мой единственный и терпеливый друг! Я высоко ценю оказанную мне помощь в сложные времена горя, постигшего наши семьи, но более не в силах подвергать твою страну опасности и разжигать и далее огонь вражды между твоим дедом с моим отцом. Я возвращаюсь домой. Возвращаюсь, как побитая собака, с целью вернуть хотя бы толику вероломно у меня отнятого и отомстить предателю, бывшему другу моего брата. Прости, что не смог проститься как следует. Оставляю тебе все, что у меня осталось, последние свидетельства моего высокого когда-то положения. Оставляю с надеждой, что однажды ты сможешь мне их вернуть. Оставляю рядом с тобой мое разбитое сердце. И возвращаюсь домой, хотя... Есть ли у меня дом?

 Если мой отец когда-нибудь позовет своего опального сына, передай ему... Впрочем, не передавай ничего. Все равно не позовет. Прощай!

 Твой повергнутый друг Вареон. "

 На некоторое время в зале воцарилось молчание, которое неожиданно подозрительно дрожащим голосом нарушил советник:

 - Пусть лучше меня, чем... - Манрад не закончил, внезапно взяв себя в руки, и ниже, чем до этих пор, поклонился Нарану, добавив уже прежним, ровным тоном:

 - Спасибо за доверие, принц. Теперь я знаю, что Вареона надо искать в Ланране.

 - Вы ничего не поняли, советник? - холодно усмехнулся Наран, принимая у раба письмо и осторожно помещая драгоценную бумагу обратно в шкатулку. - Не поняли, что именно вас поминает добрым словом мой друг? И меня удивляет, что вы ничего не слышали о Вареоне. Настораживает...

 - Я доложу Сарадне, что Вареона больше нет в Малинии, - холодно ответил Манрад, вновь обращаясь к повелителю. - Если принц и в самом деле в Ланране, я найду его. Надеюсь, что раньше фаворитки короля. Спасибо, что выслушали, повелитель, могу ли я вам быть еще полезен?

 - Я более вас не задерживаю, советник, - ответил старец. - Вы можете возвращаться к своему королю. И если все, что вы говорили - правда, то я прошу богов подарить вам удачу.

 Манрад исчез, мир померк, и мои мысли переметнулись в обычное сновидение. Снился мне тот музыкант с верхней площадки, он что-то пел для меня тонким голосом и рисовал ноты на моих запястьях".

 Руки упали с клавиатуры. Посмотрев на часы, я ужаснулась - второй час ночи! Завтра Мишка обещал с утра позвонить... Посмотрев на телефон, я смело отключила звук и пошла спать. Естественно, выключив компьютер. Так что первым - монитор или системный блок? И Димку не спросишь - на смех поднимет!

 Я заснула сразу, как положила голову на подушку. Впервые за время отсутствие Александра мне спалось комфортно.

 Снег на улице больше не шел, показались из-за тонкой теперь пелены туч шаловливые звездочки, а слякоть постепенно сменилась легким морозиком. Мне вновь захотелось жить.

9

 На следующий день Мишка меня-таки достал. Я не могла слышать звука, но засветившийся дисплей мобильного все же ударил по глазам даже сквозь закрытые веки. Едва живая, я оторвала голову от подушки, дотянулась до телефона и услышала радостное и громогласное:

 - Ритусь, мы идем к тебе на опохмел!

 - Не смей! - сразу же проснулась я.

 Но Мишка успел бросить трубку.

 В голове пронеслось два вопроса: кто это "мы", и какого черта! Я попыталась вновь позвонить Мишке, но этот гад упорно не отвечал. Поняв, что времени мало, я постаралась подняться. Тщетно. Голова не болела, но похмелье вылилось в страшную тяжесть.

 С трудом отодрав тело от кровати, я сделала один шажок, другой, осторожно повернула голову, пытаясь поменьше тревожить непослушные мышцы, огляделась. Что-то не нравилось в до боли знакомых апартаментах... Мысли ползли по сонному мозгу, как слизняки по листу капусты, оставляя за собой противный гель. Так что? И тут я сообразила... В отличие от предшественниц, эта мысль пронеслась по мозгам метеором, ударила куда-то в затылок и вызвала бурю искр. Всего четыре слова: "Боже мой, какой бардак! "

 Засунув все, что лежало не там, где надо, в шкаф, под кровать и в другие укромные места, я кое-как привела комнату в удобный для принятия гостей вид. Почти удобный... Потом с трудом помыла посуду, оделась, причесалась и даже слегка накрасилась, благо, что каждое последующее движение давалось мне легче предыдущего.

 Подумалось, что гостей надо угощать. Надо, да, вот беда, нечем... Холодильник радовал пустотой, не было даже хлеба в хлебнице, в коробочке тоскливо плакал последний пакетик чая, а на блюдце сох одинокий ломтик сыра - но закуска, это уже Мишкина проблема. Нечего было в гости нарываться!