Отступник, стр. 80
— Ублюдки! — прошипел Эймер. Он подъехал к дереву и ударом меча перерубил веревку, на которой оно было подвешено к ветке. Чучело повалилось в снег.
— Откуда, черт возьми, они узнали о нашем появлении? — спросил Хэмфри, снимая с головы шлем и вешая его на луку седла. Он спешился, и под его сапогами заскрипел снег, когда он двинулся по кругу, глядя на высоченные сосны, обступившие поляну. — Или они нас заметили?
Роберт тоже соскользнул с седла и присоединился к нему.
— Очевидно. — Он расправил плечи и вдохнул полной грудью, с трудом подавляя совершенно неуместное желание расхохотаться. — Может, был еще один дозор, которого не заметили наши лазутчики? Уоллес всегда выставлял несколько групп часовых. Он предпочитал не рисковать.
— Ты! — Эймер спрыгнул с седла и подскочил к Роберту, уперев острие меча ему в грудь. — Это ты предупредил их!
Роберт рассмеялся.
— Польщен, что ты полагаешь меня столь ловким — способным находиться в двух местах одновременно. Может, я и летать умею заодно? Или превращать воду в вино? — Веселость его угасла. — Ты же, по своему обыкновению, шпионил за мной всю ночь.
— Один из твоих людей, — зло бросил Эймер, кивая на рыцарей Каррика, красные шевроны на накидках которых вызывающе алели меж деревьев. — Ты послал одного из этих щенков предупредить их, что мы рядом!
— Эймер, — предостерегающе произнес Хэмфри, становясь между ним и Робертом, — сейчас не время для твоих навязчивых идей.
Эймер тут же переключился на него:
— Я не удивляюсь тому, что ты защищаешь эту змею. В конце концов, один раз он уже обманул тебя. — Он перевел взгляд на Роберта, направив на него меч, словно обвиняющий перст. — Ты — слепой и доверчивый глупец, и он обманет тебя снова!
Хэмфри схватился за собственный меч, и в его зеленых глазах сверкнула молния.
— Братья, — примиряющим тоном начал Клиффорд, собираясь вмешаться.
Эймер оттолкнул Хэмфри, глядя на Роберта.
— Нам с самого начала не следовало принимать его в свой круг. Он никогда не был одним из нас.
Роберт обнажил свой клинок, глядя ему в глаза.
— Как быстро ты возомнил себя братом этих людей! Вот только мне интересно, задумаешься ли ты хоть на мгновение, прежде чем предать одного из них ради собственных навязчивых идей? — Роберт кивнул, видя, что Эймер замер на месте и в глазах его мелькнуло какое-то новое выражение. — Ты ведь пронюхал о Ральфе и леди Джоан, верно? — Роберт повернулся к Хэмфри: — Прости меня, вчера я не сказал тебе всего. Я случайно узнал об их романе в Данфермлине. Это не было изнасилованием. Они любят друг друга. — Он продолжал, не давая Эймеру перебить себя: — Ральф сказал, что Эймер уговаривал короля разрешить ему отправиться в поход, чтобы шпионить за мной, и взбесился, когда тот отказал ему в просьбе. Ну, Валанс, признайся, ведь это ты донес на Ральфа, чтобы занять его место и стать моей тенью. Знаешь, я даже не удивлюсь, если это ты предупредил скоттов, чтобы обвинить меня в их исчезновении!
— Это безумие! — выплюнул Эймер, обращая свой взор на Клиффорда и Хэмфри в поисках поддержки. Но оба молчали, глядя на него. За их спинами начали собираться рыцари. Эймер рассмеялся, словно не веря своим ушам. — Неужели вы поверили этому сыну шлюхи?
— Я тебе никогда не нравился, — продолжал Роберт, — ты ясно дал это понять с самого начала, но с тех пор, как я избил тебя в Уэльсе, ты меня возненавидел. Как ты себя чувствуешь, Эймер? Зная, что человек, которого ты ненавидишь, наградил тебя этой улыбкой?
Взревев от бешенства, Эймер бросился на него. Но прежде чем Роберт, у которого руки чесались дать сдачи, успел замахнуться, Хэмфри нанес удар. Он попал Эймеру в челюсть, и стальная латная рукавица придала его апперкоту сокрушительную силу.
Эймер отлетел в сторону, и с его губ, разбитых о железную проволоку на зубах, брызнула кровь. Он с трудом выпрямился, сплюнул кровавую жижу и повернулся к графу. Несколько рыцарей Хэмфри шагнули вперед. Обнажив мечи, они встали полукольцом, защищая своего сюзерена. Валанс медленно опустил клинок.
— Он предаст тебя снова, — выдохнул он, сплевывая на снег сгустки крови. — Готов прозакладывать свое графство. — Эймер метнул последний взгляд на Роберта, который подошел и встал рядом с Хэмфри. — А когда он это сделает, Хэмфри, вот тогда я тебе все припомню.
Эймер развернулся и, пошатываясь, двинулся прочь. К нему поспешил один из его рыцарей, но он грубо оттолкнул его.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
День клонился к закату, когда Роберт со своими людьми выехал на дорогу, ведущую к Тернберри. По обеим сторонам, вплоть до самого леса на горизонте, тянулись болотистые поля, усеянные терновником. А еще дальше, за частоколом вязов и ясеней, высились в сумраке холмы и горы Каррика, верхние склоны которых все еще были покрыты снегом. Впереди простиралась морская гладь, на которой маячил угрюмый купол острова Айлза Крейг. Ветер донес до Роберта мерный рокот волн, и он уже ощутил на языке солоноватый привкус моря. Дорога упиралась в отвесную скалу, вздымавшуюся над берегом, поросшим армерией и ромашкой, на которой стоял замок его детства.
Если не считать недолгой высадки на пустынный берег, где Джеймс Стюарт вручил ему посох Малахии, минуло четыре года с той поры, как нога Роберта ступала на землю его графства. Но теперь, когда он приближался к деревушке, в которой прошло его детство, ему казалось, будто он и вовсе никуда не уезжал. Он вернулся домой, и на душе у него потеплело. Каждой складкой скалы и песчинкой на берегу знакомый до боли пейзаж навевал воспоминания.
Вон на те утесы они с Эдвардом однажды вскарабкались еще мальчишками, чтобы не дать застигнуть себя приливу, а под ними протянулся берег, на котором Йотр, его наставник, учил Роберта владеть мечом, копьем и щитом. А вон в том лесу он играл со своими братьями и сестрами и там же однажды встретил Эффрейг. За просоленными морем стенами замка он узнал о смерти короля Александра и сидел рядом с дедом, когда клан Брюсов и его союзники планировали набег на Баллиола в Галлоуэе, чтобы положить конец его мечтам о восшествии на престол. Много лет спустя, стоя на высокой стене с бойницами, он швырнул красный щит с драконом в пенные волны, нарушив клятву, данную братству и королю Эдуарду. В ту же самую ночь, когда Эффрейг вплела его судьбу в венец из вереска, он стоял во дворе перед своими людьми и поклялся стать королем.
Подъезжая к стенам замка и вслушиваясь в заунывные крики чаек, Роберт погрузился в воспоминания, одно из которых было наиболее ярким.
Роберт стоял у дверей спальни родителей, прислушиваясь к негромким голосам отца и матери. В щель между стеной и дверью, там, где полотно ее покоробилось после наступления весны, пробивались неяркие отсветы пламени камина. Он обнаружил, что, прижавшись к ней лицом и закрыв один глаз, может видеть небольшую часть комнаты, главное место в которой занимала огромная кровать под балдахином.
Его отец сидел на краю тюфяка. С плеч его ниспадала подбитая мехом мантия, а в кулаке он сжимал кубок с вином. Он успел только скинуть сапоги, которые лежали на ковре перед ним. Не слишком хорошо вычищенные, хотя Брюс вернулся домой уже неделю назад, они были заляпаны грязью и пылью чужой земли, по которой он странствовал целый год. Рядом с ним стояла мать Роберта, и распущенные длинные черные волосы закрывали ей спину. Пока Роберт смотрел на нее, она положила руку отцу на плечо.
— Не вини себя в их смерти, Роберт. Твои люди выполняли свой долг, служа тебе. — Она попыталась мягко отобрать у него кубок, но он качнулся назад, яростно глядя на нее остекленевшими от выпитого глазами.
— Они захватили Дональда и его сына Алана живыми, после внезапного нападения на наш отряд неподалеку от Коней. — Брюс говорил медленно, заплетающимся языком. — Мы прошли по их следам и обнаружили лагерь на нижних склонах Сноудона. Мятежники Лльюэллина давно ушли оттуда, но оставили нам подарок на память. В снегу лежали тела людей, которых они захватили во время налета. Их животы были вспороты тонкими, аккуратными разрезами. Недостаточно глубокими, чтобы убить. Не сразу, во всяком случае. Но достаточными, чтобы привлечь волков. Звери еще были в лагере, когда мы вошли в него. — Лицо его исказилось от горечи воспоминаний. — В ту зиму волки осмелели. Повсюду было полно мертвечины. Нашим лучникам пришлось подстрелить парочку, прежде чем остальные разбежались. — Отец поднес кубок ко рту и запрокинул голову, одним глотком осушив его. — Лицо Алана — я его никогда не забуду. Боюсь, что они с отцом были еще живы, когда волки начали пиршество.