Отступник, стр. 112

Роберт в прыжке ухватил Комина за край накидки, и та затрещала по швам, когда он заставил своего врага остановиться. Комин резко развернулся и нанес ему удар в лицо, но Роберт успел пригнуться. Выпустив ткань из рук, он зарычал и ткнул в него мечом, намереваясь принудить Комина сдаться. Тот попятился, дико оглядываясь по сторонам в поисках оружия. Прыгнув к алтарю, он схватил большой серебряный подсвечник. От толчка свеча выпала из него и погасла, ударившись об пол. Комин перехватил подсвечник обеими руками, словно меч. По длине он почти не уступал клинку Роберта. Внезапно он замахнулся им, как топором, целясь Роберту в голову.

Роберт отскочил в сторону.

— Поддержи мое право на трон! А если откажешься, то, став королем, я изгоню тебя и все твое поганое племя из Шотландии!

В ответ Комин с ревом кинулся на него. Отбив подсвечником меч Роберта в сторону, он с размаху ударил его в бок. От такого удара ребра у Роберта непременно затрещали бы, если бы не кольчуга. Но и так его отбросило на сиденья клироса, и одна из скамей со скрежетом поехала по выложенному плитками полу, когда он обрушился на нее. Роберт выронил меч. Кристофер что-то кричал ему. Снаружи тоже донеслись слабые выкрики — это монахи попытались войти в церковь и обнаружили, что дверь заперта.

Подхватив с пола меч, Роберт оттолкнулся и встал. Комин вновь атаковал его. Уклонившись от удара, нацеленного ему в голову, Роберт замахнулся мечом. Кровь вскипела у него в жилах. Кончик клинка скользнул по предплечью Комина, вспарывая ткань и кожу под ней. Комин взревел, но не выпустил подсвечник из рук. Сердце гулко застучало у Роберта в груди, когда они закружились в смертельном танце, словно враги на поле брани. Залитый трепетным пламенем свечей клирос, стук в двери и крики монахов — все это отошло на второй план вместе с его благими намерениями. Он пришел сюда, чтобы угрожать репутации Комина и его положению, но не жизни. Однако сейчас его охватило жгучее желание покончить с ним раз и навсегда.

Он шагнул вперед, намереваясь еще раз ранить своего врага. Комин отреагировал очень быстро, парировав его удар. Серебро и сталь столкнулись с гулким звоном, эхо которого раскатилось по всей церкви. Роберт почувствовал, как треснул его клинок, еще до того, как увидел это собственными глазами: меч его вздрогнул и переломился. Верхняя половина его с лязгом улетела на хоры клироса, а у него в ладони остались лишь рукоять и зазубренный обрубок металла. Он в ужасе уставился на меч, подаренный ему дедом в тот день, когда его произвели в рыцари. И тут Комин подскочил к нему вплотную и вонзил ему подсвечник в живот. На сей раз кольчуга не смогла погасить удар, и Роберт согнулся пополам.

— Роберт!

Когда по нефу разнесся крик Кристофера, за которым раздался топот ног, Роберт схватился за кинжал и сорвал его с пояса. Выпрямившись, он выставил его перед собой, целясь в Комина, который вновь бросился на него. Воткнув лезвие ему в бок, он с силой рванул его кверху. Глядя Комину прямо в глаза, Роберт почувствовал сопротивление, когда кинжал наткнулся на ребра, а потом раздался отвратительный хруст: клинок вошел в плоть, круша кости. На руку ему хлынула горячая струя. Из раны полилась кровь, черная в пламени свечей. Комин выпустил подсвечник, и тот с лязгом упал на пол. Он схватил Роберта за плечо, и ярость на его лице сменилась безмерным удивлением. Роберт, оскалив зубы, повернул клинок в ране, наслаждаясь агонией в глазах своего смертельного врага.

Комин оттолкнул его, а потом неуверенно попятился обратно к алтарю. Опустив взгляд на кинжал, рукоять которого торчала у него в боку, он ухватился за нее. Закрыв глаза, с искаженным лицом, он, сдавленно зарычав, вырвал его. Стук в дверь церкви усилился. Комин, обессилев, привалился к алтарю. Кровь толчками била у него из раны. Она пошла у него ртом, окрасив стиснутые зубы. Роберт, согнувшись пополам и тяжело дыша, вздрогнул от неожиданности, когда рядом с ним вырос Кристофер.

На лице рыцаря отразился шок, когда он увидел Комина.

— Надо уходить, — сказал он Роберту, с трудом отрывая взгляд от раненого. — Быстрее!

Беспорядочный стук в двери сменился ритмичными гулкими ударами. Очевидно, монахи пытались чем-то вышибить ее. В любой момент могли появиться люди Комина, если уже не сбежались на шум. Пребывая в холодном оцепенении, Роберт понял, что его братья все еще оставались в монастыре, обшаривая его территорию. Он перевел взгляд на Комина, привалившегося к алтарю. У ног его уже натекла лужа крови. Угроза плена привела его в чувство. Господи, что же он наделал?

Кристофер подтолкнул его к боковой двери в проходе.

— Уходим отсюда!

Когда они повернулись, чтобы броситься к ней, за их спинами раздался хриплый рык. Роберт оглянулся и увидел, что к нему прыгнул Комин, оскалив зубы и зажав в кулаке окровавленный кинжал. Но тут Кристофер резко развернулся и поднял меч, а потом всадил его в живот Комину. Лорд забился в судорогах, пронзенный насквозь, изо рта у него вновь хлынула кровь, и тогда рыцарь рывком высвободил клинок. Джон Комин повалился на пол и замер. Вокруг него быстро расползалась темная лужа.

Рыцари криками подгоняли их. Снаружи до Роберта донесся голос его брата Эдварда. Подталкивая перед собой Кристофера, он направился к двери, и они вдвоем вывалились в морозную прохладу церковного двора. Со всех сторон на крики сбегались люди Комина, и свет их факелов разогнал темноту. Эдвард, Найалл и остальные уже поджидали их с мечами в руках.

— Они видели нас, — выдохнул Эдвард, заметив Роберта.

— Сюда! — крикнул Найалл, направляясь к церковной стене.

Они вдесятером бросились к стене, опередив людей Комина. Сунув сломанный меч за пояс, Роберт подтянулся на руках. Его примеру последовали братья и остальные рыцари, по одному спрыгивая на другую сторону. Кристофер замешкался, подыскивая опору для ног. Лицо его белело в темноте. Вдруг он сорвался и с криком упал вниз, простершись на снегу. Люди Комина торжествующе заорали, устремившись к нему, и красноватые отблески их факелов заплясали на каменных плитах двора. Роберт, оседлав стену, наклонился и протянул рыцарю руку. С трудом поднявшись на ноги, Кристофер ухватился за нее. Собрав последние силы, Роберт, застонав от натуги, потянул его на себя. Кристофер ухватился за верхний край стены и перевалился на другую сторону. Люди Комина подбежали к стене, и свет их факелов упал на нее, на мгновение ослепив Роберта.

— Брюс! — раздался крик, когда он спрыгивал вниз. — Это Роберт Брюс!

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

1306 год

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

В середине февраля, когда в низинах стали отступать снега, луга покрывались зеленью, а ручьи и реки взламывали свои ледовые панцири и текли невозбранно, появились первые слухи.

Все началось с передаваемых шепотом историй, которые приносили с собой странники, бредущие по только что расчищенным трактам; это были истории о восстании на юге. Через несколько дней стало ясно, что это не сказки, а самая настоящая, доподлинная правда. Поселения вдоль границы были взбудоражены сообщениями о том, что среди ночи в Дамфрисе объявился Роберт Брюс и поднял горожан на бунт, штурмом взял замок и изгнал оттуда вновь назначенных королем Эдуардом юстициаров, собравшихся на ассамблею. Вскоре стало известно, что Брюс со своими людьми захватил замок Далсвинтон, цитадель Коминов. Волна гнева вздымалась все выше, и после захвата Тибберса, Эйра, Ротсея и Данаверти силами Брюса английские гарнизоны по всей Шотландии начали поднимать мосты и запирать ворота замков. К королю Эдуарду полетели срочные донесения. Они гласили, что Роберт Брюс поднял знамя восстания. И что к нему, под это знамя, стекаются все новые люди.