Грегор и смутное пророчество, стр. 38

— Давай, давай, давай! Встань-ка к своим дружкам.

Генри отбежал и встал за королем Грызером, случайно наступив тому на хвост.

Крысы принялись хохотать, складываясь пополам от смеха. Только король не смеялся — он вытянул хвост из-под ног Генри и со свистом рассек им воздух, разрубив на две половинки бедную Гокс.

Смех мгновенно оборвался. Грегор смотрел, как растекается по земле голубая кровь паука. Все произошло так быстро. Доля секунды — и третий член их маленького отряда мертв.

— Отчего же вы не смеетесь? — спросил король Грызер. — Приказываю всем смеяться!

И крысы стали издавать какие-то нелепые звуки, похожие на блеяние овцы.

Король тем временем растянулся на земле в самой расслабленной позе, но Грегор видел, что его мышцы все еще напряжены от гнева.

— Итак, кто следующий? — спросил Грызер. — Давайте, не стесняйтесь. Может, начать с малявки? Все равно она выглядит так, словно одной ногой уже в могиле, — и он жадно вперился в Босоножку.

«Ну нет, только не Босоножка, — подумал Грегор. — Не Босоножка — пока я жив!»

Какая-то смутная мысль зародилась на краю сознания Грегора. Что это было? О чем-то ему вдруг вспомнилось… И вдруг его осенило. Он понял, о чем говорится в последней части пророчества.

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ТЕХ, КОМУ УМИРАТЬ, РЕШИТ ОСТАЛЬНЫХ СУДЬБУ.

ХОТЬ ВЫБОР БУДЕТ НЕЛЕГКИМ, НЕЛЬЗЯ ПРЕКРАЩАТЬ БОРЬБУ.

«Это я, — наконец осознал Грегор. — Я тот последний, кому суждено погибнуть».

Теперь это было очевидно. Крысам нужен он, Грегор. Ведь он — воин. От него для них исходит угроза. И это ему придется решить судьбу остальных. Решить, а не стоять истуканом и смотреть, как убивают тех, кого он любит. Он воин, а в пророчестве говорится, что именно воину выпало спасать людей.

Теперь, когда он это понял, ему стало легко. Он примерился, разбежался и перепрыгнул через серебристую спину короля Грызера. Позади него раздался оглушительный рев, но Грегор уже несся по дороге. По воплям, что доносились сзади, он догадался, что Люкса, Аврора и Живоглот вступили в бой, чтобы дать ему уйти. Но он был уверен, что большая часть самых воинственных крыс бросилась сейчас в погоню.

Отлично. Значит, у остальных есть шанс спастись. Кроме Генри и Ареса — ему наплевать, что будет с ними.

Фонарик в его руке потускнел, пятно света стало еле различимым, и он отбросил фонарик в сторону. В темноте бежать намного труднее, а ему ведь следовало увести крыс как можно дальше от остальных. Он вдруг вспомнил о фонарике на своей каске — он не включал его, берег на крайний случай. Что ж — видимо, этот случай самый крайний.

Он на ходу включил фонарик, и на дорогу упал яркий луч света.

Но что же делать?! Он совсем забыл, сколь коротка дорога! Уже около ста метров отделяло его от «пропасти без дна». Бежать по тропинке вдоль ущелья было бесполезно, там крысы бы нагнали его в два счета, а больше бежать было некуда.

Он не хотел вот так погибнуть. Не хотел доставить крысам такое удовольствие.

Он слышал, как они шумно дышат и щелкают зубами. А король Грызер хрипит от ярости.

И в этот ужасный миг ему вдруг стало понятно, о чем говорится в последних двух строчках пророчества:

ПОРОЙ, ЧТОБ ЛЕТЕТЬ ВЫСОКО И НЕ ПАДАТЬ, ПРИХОДИТСЯ ПАДАТЬ ВНИЗ. ПОРОЙ ЖИЗНЬ СТАНОВИТСЯ СМЕРТЬЮ, А В СМЕРТИ КРОЕТСЯ ЖИЗНЬ.

Вот оно! Он должен прыгнуть в пропасть! И его смерть спасет жизнь остальным.

Вот что пытался сказать Сандвич. И теперь Грегор ему верил.

Он прибавил скорости — как на соревнованиях по бегу, когда выходил на финишную прямую. Выложился на всю катушку.

В последнюю секунду на самом краю пропасти он почувствовал острую боль в ноге, но все же Грегор Наземный сумел хорошенько сгруппироваться и оттолкнуться от земли.

ГЛАВА 25

Грегор взмыл над пропастью, стараясь подпрыгнуть как можно выше.

Он чувствовал, как из раны на ноге течет горячая кровь, — одна из крыс все-таки успела полоснуть его своими острыми когтями.

«Я падаю, — думал Грегор. — Как тогда, когда провалился в Подземье».

Правда, сейчас он падал гораздо быстрее. Он падал в пустоту, падал, не ощущая никакого сопротивления воздуха, а впереди него чернела бездна.

В первый раз он так и не понял, как ему удалось столь удачно приземлиться. И у него не было ни одной спокойной минуты, чтобы спросить об этом Викуса. Теперь-то, наверное, он уже никогда и не поймет.

А вдруг это всего лишь страшный сон, и он наконец проснется в своей постели? И тогда он пойдет к маме и расскажет ей, какая ему приснилась ерунда.

Но в глубине души Грегор знал, что это не сон. Он в самом деле падает в пропасть. И достигнув дна, не проснется в своей постели.

Еще кое-что отличало это падение от того, первого. Тогда он падал в полной в тишине.

А сейчас вокруг раздавалось множество звуков — судя по всему, он падал в большой компании.

Грегору удалось развернуться в воздухе, и свет фонаря на его каске осветил удивительную картину. Крысы, что гнались за ним, — а гнались за ним почти все, — кувыркались в воздухе вокруг него и орали благим матом: тропинка, по которой они бежали, с сыпучей землей, не выдержала их тяжести и обвалилась.

Грегор с ужасом увидел, что вместе с крысами падает человек. Генри. Значит, он тоже преследовал Грегора. Но этого просто не может быть! Так не должно случиться! Получается, что сейчас они оба погибнут, в то время как в пророчестве речь идет еще об одном из них.

Шум крыльев стал ответом на этот немой вопрос. Ну конечно! Это был Арес. Арес, который породнился с предателем. Сейчас Арес спасет Генри, и пророчество исполнится. А остальные участники похода останутся целы.

Грегору никогда не доводилось так близко видеть, как пикирует летучая мышь.

Арес летел с поразительной скоростью, разметая крыльями крыс, попадавшихся на пути. Грегор даже засомневался, что Арес сумеет выйти из пике.

«Не может быть! Он промахнулся!» — поразился Грегор, когда Арес пролетел мимо Генри.

И тут же услышал отчаянный вопль:

— Аре-е-е-е-ес!

А сам в ту же секунду шлепнулся на что-то жесткое.

«Это конец! Я погиб», — подумал Грегор.

Но для мертвого он чувствовал себя довольно странно: во рту у него было полно шерсти. А нос, кажется, был сломан. Но спустя еще несколько мгновений, когда к нему вернулась способность двигаться, Грегор приподнялся и с удивлением обнаружил, что лежит на спине Ареса. Он перегнулся через крыло летучей мыши и посмотрел вниз: крысы как раз начали падать на дно ущелья. Грегор был уже почти у самого дна пропасти, когда Арес подхватил его. Смотреть на гибель крыс было невыносимо — хоть они и пытались только что его убить. А когда пришла очередь Генри, Грегор зарылся лицом в мех Ареса и зажмурил глаза.

Опомнился он уже на земле. Люкса привязывала его беспомощного отца к Авроре. Темп с Босоножкой занял место на Аресе, чуть позади Грегора.

Окровавленный Живоглот стоял в окружении трех крыс, которые, должно быть, в последний момент переметнулись на его сторону. Он горько улыбнулся Грегору:

— Многовато на сегодня сюрпризов, да, парень? Просто прелесть.

— Что нам теперь делать, Живоглот? — спросил Грегор.

— Бежать, парень. Быстрее ветра. Высокого тебе полета, Грегор Наземный! — ответил Живоглот и помчался вниз по дороге.

— И тебе высокого полета, Живоглот! Высокого полета! — крикнул Грегор, а Арес и Аврора сделали круг над головой убегавшей крысы.

Они летели над пропастью. Где-то внизу лежали тела короля Грызера и его бойцов. А еще — тело Генри. Генри, который оказался предателем.

Наконец каньон закончился, и летучие мыши влетели в извилистый большой туннель.

Теперь, когда спасение было так близко, Грегор почувствовал, как ему страшно. Его била дрожь. Он уткнулся лицом в шею Ареса, хоть это было очень больно из-за разбитого носа.

— Я не знал, Наземный. Клянусь, я ничего не знал, — услышал он шепот Ареса.