Цель вижу! Дилогия (СИ), стр. 109

- А ты пойдешь на фронт?

- Пойду, Маша… Вот сейчас твой поезд отправится, а через час и мой эшелон… Я хоть со спокойным сердцем воевать поеду…

- Но зачем тебе воевать, ма? Ведь у нас уже папка воюет!

- Твой отец, Мария! - Голос женщины, уже было немного смягчившийся, опять стал суровым. - Капитан пограничных войск! Начальник заставы! Кадровый офицер! И поэтому воевать с фашистами - это его прямая обязанность! Это его профессия, Маша, его этому специально учили!.. И он для этого Присягу принимал!

- Но тебя же не учили воевать, как папку! И Присягу ты не принимала!

- Не учили! - Согласилась женщина. - Но зато я получше иных знаю, как обращаться с оружием! Не тебе, моей дочери, об этом рассказывать! А Присяга, милая моя трусишка-всезнайка, она в душе, в сердце каждого из нас должна быть!.. Так?

- Так…

- А раз так, то я и должна идти на фронт!

- Но почему должна?

- Да хотя бы потому, что если не сама буду воевать, то, по крайней мере, буду учить недотеп и вчерашних интеллигентов правильно обращаться с оружием и метко стрелять! Вот как тебя учила…

- Учить? - Удивилась девушка.

- А ты что думала, что все те, кто идут добровольцами на фронт имеют первый разряд по стрельбе, как ты в свои шестнадцать лет? - Грустно улыбнулась женщина. - Ты ошибалась, Мария Степановна!.. Сейчас многие хотят воевать против фашистов, но некоторые из них винтовки в руках даже никогда не держали! И тут одного желания и патриотизма мало!.. Оружие знать надо, чтобы его по назначению использовать, да не просто так, а с толком и пользой…

- Так я тогда тоже, хочу… Добровольцем!.. Я-то с оружием обращаться умею, ма! Ты же меня сама научила!..

Девчушке на секунду показалось, что она нашла ту единственную, «спасительную соломинку», которая убережет ее от отъезда, но… Эта соломинка тут же, сию же секунду, безжалостно, и даже почти грубо, была сломана женщиной в военной форме:

- Умеешь, не спорю! - Проговорила женщина, и как отрезала. - Только ты, Мария Степановна, еще совсем сопля зеленая, что бы на фронт в шестнадцать лет идти!

- Мне в сентябре уже семнадцать будет!

- А в армию берут в восемнадцать! Совершеннолетних! Так что даже и не думай об этом!.. А через год, глядишь, все это безобразие и закончится!..

- Т-ту-ту-у-у-у-у-у-у! - Раздался гудок паровоза вначале эшелона.

- Все, Машка! Иди! А то без тебя уедут!.. - Проговорила женщина.

Девушка бросилась ей на шею, расцеловала все лицо от подбородка до лба, потом схватила фанерный чемоданчик, узелок с продуктами, и бегом рванула к вагону, который уже сдвинулся с места, получив на прощание от матери шлепок ладони по заднице, и напутственные слова:

- Доберись до Антонины, Машуля! Обязательно доберись! И не вздумай своевольничать - ты мне свое слово дала!..

Она посмотрела вслед голубенькому ситцевому платьицу, мелькнувшему в тамбуре, оглянулась воровато, и…

Еле заметным движением перекрестила отъезжающий поезд:

- С Богом, доча… Береги себя, Морозова Мария Степановна…

Зоя отправляла свою дочь-подростка в глубокий тыл, и даже не подозревала, что почти через год, она ее, повзрослевшую не по возрасту, встретит на снайперских курсах, и сама будет учить, как убивать… Нет, не людей, Зоя учила убивать фашистов…

9 мая 1945 г. Победа…

…Она пришла в себя от грохота выстрелов…

Да не просто грохота!.. Рядом, совсем рядом шел бой!.. …Зоя открыла глаза и почувствовала, что ее, измозолившуюся об оружие за годы войны, огрубевшую руку сжимает другая, маленькая и нежная…

И услышала, словно через шум водопада, тоненький голосок:

- Maminka! Ona nen; mrtv;! Je;iv;! Str;;ku! Pohled! Moje matka je st;le na;ivu! Vypad; na n;s!

Затем, вместе с огромной, нечеловеческой, вселенской болью, вернувшейся в тело, Зоя сначала почувствовала, что ее куда-то несут, а потом увидела и лица…

Родные, любимые лица…

Яшка-цыган, Игнат Онопкин, и полковник Сергей Николаев…

- Вы только держитесь, Зоя Павловна! - Проговорил комполка, наклонившись к ней. - Только держитесь! Сейчас мы вас из медсанбата к дивизионным врачам доставим, за вами уже и машину прислали! А там уже они для вас все сделают - обещаю!

Зоя только пошевелила губами:

- Зноймо?

- Наш город, Зоя! - Проговорил Игнат Онопкин, опередив полковника. - Все!!! Теперь только домой доехать! Слушай, Зойка! Слушай, что Левитан говорит!!!

Вот именно от этого голоса, известного всей стране и половине Европы, старшина Морозова, наверное, окончательно и очнулась:

«…Говорит Москва! Говорит Москва!

От Советского Информбюро! 8 мая 1945 года, в 23 часа 30 минут по среднеевропейскому времени в городе Берлине, была подписана полная и безоговорочная капитуляция немецких войск!..»

Зоя пыталась напрячь слух, но грохот стрельбы вокруг, и еще не полностью вернувшееся сознание не давали ей сосредоточится, и понять происходящее:

- Почему стреляют, Сережа? - Только и сумела она спросить.

- Радуются! Весь народ радуется, Зоя Павловна! Весь мир!

- Чему? - Она никак не могла понять, почему вокруг нее стрельба и крики.

- Да в послушайте, что Левитан говорит!

Она опять напрягла слух, и…

«…Мы победили, дорогие товарищи! Враг разбит! Война закончена! - Прогремел в ее ушах голос диктора. - Победа!!!»

- Победа… - Прошептала Зоя.

И ее сознание опять стало проваливаться в водоворот небытия…

И где-то, уже на самом его краю она услышала:

- M;ma nen; zem;;t! Miluji t;! Mami neum;r;!..

- Она выживет?!! - Спросил полковник Николаев.

- Мы не боги, товарищ полковник! С такими ранениями… Мы из нее несколько часов осколки и пули вынимали…

- Она должна жить!..

- Мы сделали все, что смогли… Только теперь от нас уже ничего не зависит - теперь будет она жить или нет, зависит от нее самой… Насколько она этого хочет… А вообще, если честно… Простите, товарищ полковник, я думаю, что она не жилец… С такими множественными ранениями далеко не всякий мужской организм справляется, а уж женский… В общем… Я сделал для вашей старшины все, что мог…

- Вы сделаете больше, майор!

- Уже не я, товарищ полковник… Теперь это забота дивизионных врачей, а потом и тыловых… …А дальше…

Дальше для Зои Морозовой был долгий, и невыносимо тягучий полет в черную пустоту…

Часть четвертая

Май 1952 г. Москва.

О, спорт! Ты - мир!..

…Это был теплый, жаркий май…

Всего пару недель назад весь народ отметил седьмую годовщину Победы, но гости, приехавшие в столицу на праздник, разъезжаться не торопились…

Людям военным, а таких, прошедших долгие годы войны, теперь была едва ли не вся страна, очень внимательно, а порой и с замиранием сердца, ожидали нового события… Очень скоро должна была начаться Спартакиада…

Казалось бы, что в этом такого? Спартакиада народов СССР… Ничего особенного! Что-то, похожее на чемпионат страны, только не по одному виду спорта, а сразу по нескольким… Олимпиада в рамках одной страны…

«..Ну и что? Что тут особенного для людей, не имеющих никакого отношения к спорту? Для народа, который пережил войну, а потом и жесточайшую голодовку в 47-ом году… Какое им дело, до всего этого?» - Скажет несведущий человек, и ошибется!..