Записки prostitutki Ket, стр. 57
Он вошел в ее жизнь спокойно. Он даже не ворвался. Он вошел незамеченным. Невысокий, неприметный, он почему-то появился где-то в середине курса и тихо сел за соседнюю парту. Он лучше других выговаривал сложные английские фразы и был там лишним. Но он взял и появился.
Его звали Толиком. Он убегал после занятий с одной из девчонок, они называли себя соседями. Маша была уверена, что они спят, но ее не сильно волновал этот вопрос.
Все началось далеко не сразу. Но однажды после курсов все как-то очень быстро разошлись, и они пошли в кафе втроем — Маша, Толик и та самая его то ли подружка, то ли соседка. Подружка как-то быстро ушла, и тогда-то все и закрутилось. Уже через неделю на импровизированном пикнике на двоих у них случился секс. И было ясно, что что-то начинается, и было непонятно, что из этого выйдет.
Но этого хотелось. И она позволила этому всему начаться.
Он любил ролики, велосипед, горные лыжи и все остальное, она — тихие прогулки под луной и секс на балконе. Секс на балконе он любил тоже. У него был потрясающий балкон: там их не видели его соседи, но могли слышать все окружающие.
Они были совершенно разными. Она боялась волейбольного мяча и лыж, а он смеялся над любыми страхами. Но у них был отличный секс и почти мистическое понимание друг друга. И еще им просто было вместе хорошо. Он нежно целовал ее в лоб и крепко держал за руку. Он любил маслины и мог лопать их с ней всю ночь, между разговорами и сексом.
И да — та самая девочка с курсов оказалась действительно просто соседкой. Он был перспективным и милым. Он знал, чего хочет от жизни. И пока, кажется, только пытался понять — как.
И все это было похоже на чувства.
— Вот знаешь, — сказала мне Машка, пока я доливала в стаканы ром, — я где-то слышала, что мы умеем по-настоящему любить одним из трех мест. Головой, сердцем и низом живота. Я любила в своей жизни сердцем. Когда была маленькая. Когда мне было 14, 18…С ним же это была какая-то странная любовь: между низом жива и головой. Но это, кажется, было еще не сердце. Еще нет. Но я почувствовала в какой-то момент, что это мой человек. Он так забавно морщил нос, когда намазывал мое лицо мороженым, а потом… потом слизывал его с меня. Мы играли. Он любил играть…
Они вместе сходили на свадьбу к его друзьям, а через несколько дней у них состоялся интересный разговор.
— Давай сделаем ставки, — сказал Толик, — если мы не разойдемся до конца лета, мы будем вместе очень долго.
Машка до сих пор не может объяснить, что именно произошло в тот момент, но она вдруг почувствовала себя не очень нужной. Что значит «если не разойдемся»? То есть он думает о том, что они могут разойтись?
Машка сама раскачала эти качели. В тот раз они впервые сильно поругались. Это был скандал ни о чем, но он был. Они припомнили друг другу все мелкие обидки и недопонимания и не созванивались потом неделю.
Через неделю он позвонил ей немного пьяный и сказал, что очень скучает.
Он приехал за ней на такси, и они всю ночь катались по Питеру, а потом, под утро, сидели на набережной, и он кутал ее в свою толстовку.
— Ты любишь меня? — вдруг спросил он ее. Они говорили об этом первый раз.
И ей так хотелось сказать «Люблю», но взыграла какая-то глупая гордость и остатки обид.
— А тебе зачем это знать? Это что, меняет что-то? — она сказала вовсе не то, что собиралась.
Толик прижал ее к себе на какую-то секунду, потом отпустил, сел на ступеньки напротив и, пристально глядя в ее лицо, сказал:
— Меня переводят.
— Куда? — тупо спросила Машка.
— В Москву.
Можно представить, что чувствует женщина, чей роман длится всего лишь три месяца, все еще так непонятно, да и эта глупая ссора, а тут мужчина говорит ей, что должен уехать в другой город.
Машка встала, отряхнула юбку и сказала сухо:
— Счастливого пути.
Это было как-то глупо и по-бабски нервно, но она сделала именно это. И отвернулась.
Он поднялся, обнял ее, обиженную, сзади, прижал к себе и прошептал в ухо:
— Ты поедешь вместе со мной?
Наверное, такого вопроса ждет каждая женщина. Но Маша не ждала. Она была слишком не уверена в себе. И удивилась. И из глаз потекли слезы.
— Поедешь? — повторил Толик полушепотом.
— Да иди ты! — тихо ответила она и вывернулась из его объятий.
В ту ночь они не поехали к нему. Он отвез ее домой.
Машка ждала, что он позвонит, очень ждала и не находила себе места. Через полторы недели она нашла в себе силы позвонить ему, всего один раз, но абонент оказался недоступен.
А еще через неделю она поняла, что все это — все, что было — это такая тупая иллюзия какой-то любви, каких-то отношений. И Толик в ее памяти остался трусом, который по пьяни позвал ее с собой, а, проснувшись утром, вероятнее всего, передумал и не нашел в себе сил позвонить и сказать, что поедет один.
Это, по крайней мере, было бы честно. Это было бы по-мужски. Просто взять и признать свою ошибку.
Спустя три года он нашел ее в соцсети, и они пообщались вежливо, но сухо, как старые и уже ненужные друг другу знакомые. Он жил в Москве, поднялся в должности, женился, и у него недавно родилась дочь.
Машка закончила универ и работала в небольшой фирме.
— Можно, я задам один вопрос? — написал ей вдруг Толик. — Ты меня хоть когда-нибудь любила?
Машка, зная характер Толика, слишком хорошо поняла, как нелегко дались ему сейчас эти слова.
— Да, — коротко ответила Машка.
— А если да, то почему тогда ты не поехала со мной? Я ждал, что ты передумаешь и позвонишь.
Она тупо смотрела в монитор, и до нее вдруг начала доходить вся абсурдность того, что произошло тогда, на набережной, три года назад.
— Не знаю, — ответила она сухо, — наверное, не решилась.
Она так и не рассказала ему, как в то утро, вернувшись домой, обзвонила всех своих подружек, предупреждая, что уезжает в Москву, поругалась с мамой из-за переезда и долго собирала вещи, которые хотела взять с собой…
Лямур
Знаете, как люди иногда интересно женятся?
Ооооо!
Кто-то в трамвае увидел — и все, пропал.
Кто-то в парке на лавке сидел, а тут — оппа! — и счастьечко.
Кто-то с лестницы летел — и раз! — внизу подхватили, подобрали, поженили.
Но это все так — ничего из ряда вон. Истории как истории. Ну, конечно, не особо интересно, зато внукам потом рассказать не стыдно.
А мне вот рассказали — так это же шедевр!
Хотя, конечно, внукам не расскажешь.
А было так.
Летним вечером, в субботу, года три уж как назад, четверо молодых людей, лет эдак двадцати пяти, пошли на променад в парк.
В программу променада входило: погулять, выпить и, если совсем уж повезет, найти с кем потрахаться.
Погулять вышло сразу, выпить, знамо дело, тоже, да и с потрахаться, в общем-то, не подвело.
Ибо ближе к ночи встретились парням две прехорошенькие подружки.
Девушки были милы, кокетливы, совершенно не застенчивы, хорошо подогреты алкоголем и, что самое главное, с легкой блядинкой в глазах.
Что, согласитесь, значительно упрощает процесс.
Одна из подружек как-то сразу спаровалась с самым высоким и красивым и быстренько увела его размножаться.
Остались трое плюс одна. Вопрос как бы то ли встал ребром, а то ли сильно повис в воздухе.
Выход нашелся быстро. Уж как-то там так получилось, что слово за слово, и то ли дама была отчаянно пьяна, а то ли слишком блудлива, но… она решила никого не обижать.
Парни тоже были основательно напимшись, а потому обрадовались все.
Короче, дело сладилось с обоюдного согласия и к удовольствию всех участвующих сторон.
Далеко ходить не стали. В близлежащих зарослях нашли уютное местечко; для милого дела кем-то была пожертвована легкая ветровочка, которая и была расстелена прямо на травку.
На ветровочку уложилась девушка, и процесс пошел.