Записки prostitutki Ket, стр. 20
— Шаг, — согласилась я, и еще раз осмотрела комнатушку, — так а что она-то? Замуж не идет?
— Не идет, — грустно согласился он, — но она передумает!
И вдруг, почти без паузы, мечтательно:
— Она знаешь какая! Красивая! Педагогический закончила, преподает, курсы еще ведет, английского…
— И что, ты тоже английский знаешь? — спросила я скорее для проформы.
— Ну не, ты че, — как-то даже возмутился он, — русский до конца б выучить… У нее квартира большая, прямо на Невском, представляешь?
Закурил, задумался.
— Ну ничего! Я еще раскручусь! У меня, знаешь, жилка есть!
— А чем занимаешься-то? — заинтересованно спросила я. Комнатушка никак не вязалась с жилкой.
— Бизнесом! — гордо сказал он и многозначительно показал глазами на баулы.
— И что в них?
— Сумки! — он подскочил с кровати, подтянул баул и развязал его. — Смотри!
Это был какой-то сумкотрэш. Розовые дольчегабаны с расползающимися нитками в строчках, пахнущие затхлым дермантином красно-желтые шанели с пошарпанными позолоченными цепочками и совсем уж безумные луивитоны со стекляшками, которым Эдик польстил, гордо назвав их «стразами этого, как его, Варовского».
— Слуушай! — ему явно пришла в голову какая-то идея. — Ты же с девочками общаешься, помоги распродать, а? С меня — процент, пять долларов со штуки…
— Боюсь, не распродам, — саркастически хмыкнула я.
Да что там «не распродам»! Я перестала бы общаться с человеком, не постеснявшимся носить такое.
Он сарказма не заметил, и в следующие двадцать минут я узнала дивную историю становления Эдика в большом бизнесе.
Если быть совсем краткой, то вскоре после приезда в Питер он познакомился с неким китайцем Ваней, и Ваня этот совсем по дешевке сбыл ему партию великолепных сумок, по пятнадцать долларов за штуку. Деньги у Эдика были — прислала мама из Гюмри.
Расчет был прост, как пень: Эдик берет сумки крупным оптом и рассовывает их по небольшим рыночным лавчонкам на реализацию.
Но тут выяснилась пикантная деталь: на товар не было документов, китаец Ваня как-то вмиг растворился, и дальше сбыть это великолепие без документов оказалось решительно невозможно. (Да и кому оно надо — хоть с документами, хоть без.)
И Эдик решил: будет торговать через «Вконтакте». Он где-то слышал — так тоже можно делать. Он через пень-колоду создал группу, заспамил ссылками всех, кого только можно, но… дело как-то не пошло. Питерские модницы совершенно не желали ни дермантиновых шанелей, ни дольчегабан с расползшимися строчками.
За три месяца Эдик продал восемь сумок. Остаток денег, высланных мамой, стремительно подошел к концу.
Через полгода Эдик был в долгах как в шелках.
Примерно в это же время ему и подвернулась Ирочка с Невского. Не то чтобы Ирочка желала Эдика — скорее Ирочке просто раз в две недели было жутко скучно, и она позволяла выгулять себя на кофе, когда он совсем уж доставал ее звонками. Ну, а дальше — ни-ни…
— Так что, поможешь продать? Прибылью поделюсь, — еще раз сказал мне Эдик, и вид у него был такой, будто речь шла как минимум о нефтяном миллионе.
— Прости, не могу, — отмахнулась я, — жилки нет…
Эдик как-то сразу сник. Похоже, светлый лик Ирочки становился все более недосягаем.
Мне на секунду стало его жалко. Ну, дурачина, это да, но совершенно ж искренний дурак.
— Слушай, — дружески погладила я его по плечу, — а может, тебе в модели податься? А что, внешность позволяет! Да и Ирочка оценит…
Внешность у Эдика и вправду была шикарная. Худой, пожалуй, даже очень. Глаза зеленые. Ресницы — мечта каждой девочки, губы — идеальные. Очень, очень красивый мужчина. Даже жалко было, что при такой-то внешности он был настолько обижен мозгами.
— Да ну, — ответил он сразу же, — что ж я, не мужик, что ли? Грудь брить, спать с кем попало… Но я уже придумал! Я тебе по секрету скажу. Я все равно буду свой бизнес делать. Я кредит уже даже взял.
Мне вдруг стало понятно, откуда у него деньги на то, чтобы купить меня, но вслух, конечно же, сказала совсем другое.
— Какой бизнес-то? — спросила я.
Вышло почти обреченно.
Его глаза загорелись.
— Продажа дизайнерских брелков!
В этот момент я поперхнулась дымом и закашлялась. Он подождал, пока я приду в себя, и продолжил:
— Ну да, именно брелков! С гравировками!
— И кому ты собираешься их продавать? — скептически усмехнулась я. — И откуда их возьмешь-то? И кто их гравировать будет? — в моей голове сразу родилась масса логичных вопросов.
— Они уже есть! — сказал он хорошо знакомым мне тоном, и я снова вспомнила про нефтяной миллион. — Я их закуплю и буду предлагать интернет-магазинам, и сам буду продавать, через группу «Вконтакте»…
— Что на них выгравировано-то? — спросила я не без издевки.
— Марки машин! Смотри, вот такие!
Его глаза горели ярко-ярко.
Он подвинул ноутбук, порылся в Интернете и ткнул пальцем в экран:
— Вот такие…
— Дружок, хочешь совет? — серьезно сказала я. — Не влезай в это, завязывай. Плохой ты бизнес выбрал.
— Почему?
— Потому что твой бизнес не пойдет. Потому что брелки эти на фиг никому не нужны.
— Хорош умничать, — разозлился вдруг он, — другие-то ими торгуют! Ты конструктивное что можешь сказать?
— Конструктивно: брелки никому не нужны. Особенно брелки, на которых уже выгравированы логотипы известных компаний. Если у человека есть «БМВ», то и брелок БМВ у него тоже есть. А если нет — значит, и не нужен ему такой брелок.
— Нужен! — закричал он с чувством, и я подумала, что мне пора.
Я встала и начала одеваться.
Он явно вошел в раж:
— Нет, ты скажи! Вот ты скажи мне, почему это я не должен заниматься бизнесом?!
— Послушай, дорогой, — спокойно сказала я, — у тебя нет бизнес-жилки, нет понимания, нет плана. Ты просто закупишь партию хлама, и тебе надо будет ее куда-то впарить. Так вот, извини, но, думаю, не впаришь. Не влипай в это, а то долгов будет еще больше, а толку никакого.
— Люди понимающие найдут, куда их деть и как выгодно продать! — заорал вдруг он. — Ты — нет. Потому что ты — проститутка!
— Ладно, мне пора, — сказала я совершенно ровно и вдруг, не выдержав, съязвила, — Ирочке привет…
— Все! Все! Выметайся! — зашипел он на меня. И внезапно сорвался почти на фальцет. — Я стану богатым! И она меня полюбит! И я женюсь! А ты — дура!
— Женись! — крикнула я, когда он почти закрыл за мной двери.
На улице было солнечно и не по-зимнему тепло. Я шла и почему-то думала об Ирочке, преподавателе английского, петербурженке, с квартирой на Невском.
И о брелках.
Лизуны
Вот опять лизун приходил.
Вот они забавные бывают!
Присосется, чмокает, урчит — за уши не оттащишь. Трахнуться — это вопрос второй, главное — понямкать.
Интересно, вот как не боятся? Все-таки мою профессию безопасной не назовешь. А все равно лижут. Каждый второй — точно лизнет.
Каждого третьего — вообще не оттянешь.
Лааакомки.
Многие мужчины любят лизать. Не просто лижут, а видно — именно любят.
Окопается такой между ног, только брови торчат, и трудится там себе самозабвенно — траншею роет.
Кстати вот, главное, чтобы он в это время голову не поднимал и в глаза тебе не пытался заглянуть (вот почему-то часто так делают).
Потому что вид получается — ну точно солдат из окопа.
Меня часто на ржач пробивает, когда они на меня оттуда смотрят.
Я всегда мимо воли фразу из анекдота вспоминаю «И вот сижу я один в окопе, и на меня ползут фашистские танки».
Вместо смеха изображаю хрипы страсти. Иногда проходит за оргазм.
А кстати вот, многие лизать-то нормально не умеют. Ну как, они-то думают, что умеют.
Но как, бывает, присосется очередной умелец — завыть можно. Оно ж там нежное все, как-то аккуратно надо, а не так — приложился и давай меня жрать.
Хочется пожелать приятного аппетита и предложить салфетку, нож и вилку.