Крестник Арамиса, стр. 23

— Черт возьми! А что вы скажете о таком? — крикнул противник и нанес мощный удар справа, так что шпага вошла в стену.

Элион увернулся с невероятной ловкостью. Они обменялись ударами; мгновение — и незнакомец сделал выпад, но Элион успел ответить и занял исходную позицию.

— Видит Бог, — процедил дворянин сквозь зубы, — я имею дело с сильным противником.

— Стараюсь как могу… Меня учил фехтованию отец, который, кстати, показал и удар д’Артаньяна, — именно о нем я вам рассказывал. — И, ловко отражая удары, добавил: — Так вы отказываетесь вернуть письма?

— Да, отказываюсь!

— Тем хуже для вас.

Барон снова ринулся вперед и обрушил на противника пять-шесть ударов, да так искусно, что тот, едва удержался на ногах.

— Внимание, вот знаменитый удар!.. — крикнул Элион. — Двойное обманное движение, вот так, защитный удар, вот так, и точный ответный. Черт возьми, осторожно: вы сейчас упадете и сомнете клумбу.

Незнакомец в самом деле падал. Удар д’Артаньяна поразил его прямо в грудь. Господин де Жюссак наклонился над раненым.

— Право, сударь, я очень сожалею… Но это ваша вина… Нельзя же быть таким несговорчивым!

Тот лежал без сознания. По счастливой случайности шпага остановилась у последнего ребра, пройди она чуть ниже — рана могла бы стать смертельной.

Элион вынул из кармана незнакомца письма принцессы. Потом обратился к пьемонтцу:

— Унесите беднягу и уложите в постель. И живо пошлите за врачом.

Между тем молодые женщины вышли в сад. Герцогиня поддерживала ослабевшую Вивиану. Увидев, что господин де Жюссак, живой и невредимый, без единой царапины, приближается к ним, девушка вскрикнула от радости.

Барон почтительно поклонился принцессе и молча протянул маленькую связку писем. Молодая женщина поспешно взяла ее.

— Мои письма!.. Ах, благодарю вас, сударь!.. Благодарю! — И вдруг, увидев, как мимо проносят раненого дворянина, она в страхе воскликнула: — Боже мой! Вы же убили господина де Мовуазена!

Крестник Арамиса вздрогнул.

— Господина де Мовуазена?.. Вы хотите сказать, что этот дворянин — господин де Мовуазен?

Принцесса кивнула.

— Капитан гвардейцев господина дофина?

— Да. Вы этого не знали?

Элион воздел руки к небу.

— О, я несчастный! Что я наделал! Проткнул своего покровителя…

— Вашего покровителя?

— О да! К этому вельможе я ехал в Версаль с рекомендательным письмом, и он должен был представить меня королю… И вот он, господин де Мовуазен, лежит с дырой в груди… Вы видите: вот его адрес… А вот конверт для короля… Как теперь я явлюсь к нему?..

После недолгих раздумий герцогиня сказала:

— Вы отправитесь туда со мной… Едемте немедленно… Подумайте: король нелегко прощает дуэлянтов, а друзья господина де Мовуазена заставят вас заплатить головой за этот удар… Садитесь же на лошадь, поезжайте в Версаль, затеряйтесь среди свиты, попытайтесь создать себе алиби… Завтра представитесь ко двору, спросите господина де Бриссака, генерал-майора гвардии. Он будет предупрежден и препроводит вас к его величеству… Но отправляйтесь, ради бога, как можно скорее!

— Да-да, как можно скорее! — повторила Вивиана дрожащим голосом, трепеща от волнения.

Этот голос показался Элиону таким знакомым, и у него сильно забилось сердце. Странное чувство охватило молодого барона, он наклонился к девушке, стараясь разглядеть под маской черты ее лица.

— Чего же вы ждете? — спросила герцогиня.

Он этого не знал и не мог двинуться с места. Ноги его будто вросли в землю, барон не сводил глаз с мадемуазель де Шато-Лансон.

Герцогиня настаивала:

— Повторяю вам: послушайтесь моего совета. Нельзя терять ни минуты. Поезжайте скорее! — Она властно протянула руку. — Я требую.

— Я тоже вас прошу, — пробормотала девушка.

— Лошадь! — приказал барон.

Коломбен привел Ролана.

— Как раненый? — осведомилась принцесса.

— Мадам, он еще не пришел в сознание. Я послал за лекарем в Сен-Клу.

Господин де Жюссак поставил ногу в стремя и посмотрел на обеих женщин.

— Увижу ли я вас снова? — Это был не вопрос и не просьба. Это была мольба.

Первой ответила Вивиана:

— Да, скоро, в Версале.

VI

В ВЕРСАЛЕ

Женитьба Людовика XIV на той, которую враги не прекращали звать вдовой Скаррона, женитьба самого надменного из государей на одной из самых смиренных подданных в 1711 году уже давно не была ни для кого секретом. Позднее она стала для историков предметом нескончаемых ученых споров, как и загадка столетия, — личность Железной Маски.

Все при дворе знали, что обряд бракосочетания совершил ранним зимним утром в Версале перед алтарем старинной дворцовой церкви магистр Арлей де Шамвалон, архиепископ Парижа, а в качестве свидетелей присутствовали только Бонтем, комнатный слуга августейшего супруга, и господин де Моншеврей, старый друг счастливой супруги.

Позднее, покинув свою «крепость» Сен-Сир, она заняла в королевской резиденции апартаменты, расположенные над главной лестницей напротив комнат монарха.

Туда мы сейчас и поднимемся, чтобы познакомить читателя с этой исторической фигурой.

Ныне супруге короля перевалило за семьдесят пять, но мадам де Ментенон сумела сохранить монументальную красоту, предмет зависти всех женщин королевства.

Говорили, что она подписала с молодостью тот же договор, что и Нинон^[16]. Ее великолепной белизны руки оставались гладкими, стан и грудь все такими же совершенными, глаза сохраняли свет прежней непреклонности, и выдержать их сияние мог только взгляд короля. Наконец, немного чопорно сжатый рот напоминал недовольную гримасу Екатерины Медичи и придавал лицу настолько бесстрастное выражение, что, даже и раньше, когда ей было всего пятнадцать лет, придворные ничего не могли прочесть на нем.

В этот вечер маркиза, еще одетая, заканчивала ужин за маленьким столом — суп и немного фруктов. Мансо, дворецкий, который прислуживал ей, вышел, чтобы вымыть фрукты, но вдруг вернулся сильно взволнованный.

— Что такое? — спросила госпожа.

— Мадам, там король.

— Король?! — мадам де Ментенон подскочила от неожиданности, как на пружине.

Обыкновенно Людовик приходил к ней, когда колокол звонил восемь раз. С той же точностью он выходил от нее в десять, возвращался к себе и садился за стол. Такой порядок установился уже давно и долгие годы не нарушался ни под каким предлогом.

Маркиза, уверенная, что Людовик тоже занят вечерней трапезой, никак не могла даже предположить, что же могло привести его к ней. Старая дама едва успела приказать, чтобы убрали со стола, как Мансо объявил:

— Король!

Решительной поступью вошел король. За ним следовал молодой человек, которого мадам де Ментенон ранее никогда не видела при дворе.

Хотя Людовик был на три года моложе, он казался намного старше вдовы Скаррона. Те, кто умел читать по этому сдержанному лицу — и мадам де Ментенон была из их числа — могли бы разгадать на нем признаки надвигающейся бури или, по меньшей мере, сильного волнения.

— Боже правый, что случилось, сир? — спросила маркиза, собираясь отвесить церемонный поклон.

Король знаком приказал молодому человеку отойти в сторону. Потом подошел к маркизе с распечатанным конвертом в руке:

— Мадам, я получил плохие новости…

— И изволили прийти разделить их со мной? — Вдова Скаррона не скрывала иронии.

— Я пришел спросить вашего мнения, с которым глубоко считаюсь, и прошу помочь оценить ситуацию, затрагивающую мои личные интересы и интересы всего королевства. Соблаговолите ознакомиться с посланием господина д’Аламеды.

— Главы Общества Иисуса?

— Да. Вы его отлично знаете — герцог представляет мое правительство в Мадриде.

— Господин д’Аламеда прислал вам письмо?.. С частным гонцом?

— Да, с этим молодым человеком.

И король указал на испуганного господина де Жюссака, стоявшего у двери. Мадам де Ментенон смерила барона взглядом.