Магия в скорлупе, стр. 30

Додо достала карту из коробки с виверналией, стоявшей в дальнем углу шкафа, и хотела было бежать с ней к отцу, как поняла, что это копия, которую она сделала на сканере отца. Микко забрала настоящую карту, когда застала девочку за колдовством. Вероятно, она отнесла ее в свою комнату и спрятала где-то, когда пошла открывать дверь.

Конечно. Шкаф для белья. Предполагалось, что Додо не знает о тайничке на верхней полке за корзиной с рукоделием. Как только она открыла дверцу шкафа, сразу же увидела медную цепочку, свисавшую с верхней полки. Потянувшись за ней, Теодора различила приглушенный звук телевизора из комнаты Микко. Обычно няня не оставляла телевизор включенным, но было еще что-то. Девочка постояла минутку, уцепившись за цепочку, пытаясь сообразить, в чем дело.

Потом она покачала головой. Сегодня длинный, утомительный день. У нее просто спеклись мозги, как говорит Вэл. Наверно, Микко смотрела старый фильм в своей комнате, когда отец появился в дверях, и от большого удивления опять стала нормальной. Вероятно, она побежала в магазин, чтобы купить продукты для праздничного ужина.

Теодора дернула цепочку, и сумка оказалась у нее в руках. Карта виверны была внутри, снова в защитной обертке. Она принесла ее в гостиную и отдала отцу, слишком поздно заметив выражение лица доктора Нага и как она едва-едва покачала головой.

Дверь комнаты Микко открылась, и она вышла, неся на руках Фрэнки, а за ней следовал Конрад Лэмбтон. Микко посмотрела на Додо и доктора Нага и устремила взгляд с выражением едва сдерживаемого гнева на Кобольда, но ничего не сказала. Вероятно, ее саркастические замечания не понравились Кобольду, и он колдовством заставил ее молчать.

Мистер Лэмбтон подошел к дивану, протянул руку, и Энди Оглторп отдал карту.

Отец Теодоры выпустил ее из рук и сразу упал на диван. Струи холодного черного дыма вышли из его носа и рта и свились в столб посреди комнаты. Становясь все плотнее, столб зеленел и у них на глазах превратился в отвратительного демона. Он был похож на помесь орангутана и гигантской игуаны. Перед ними предстало чешуйчатое создание с выпуклыми, налитыми кровью глазами, выдающейся вперед челюстью, большим ртом с резко опущенными уголками губ и гребнем вдоль спины и хвоста, характерным для пресмыкающихся.

Путаясь, Конрад Лэмбтон трясущимися руками, в спешке снял картон и бумагу с козыря виверны.

Сначала Теодора застыла на месте, а потом закричала и бросилась к отцу. Но игуанотан, или что бы то ни было, схватил ее обеими руками и не пустил.

— Не беспокойся, Додо, — тихо сказала Микко. — Это… создание… находилось и во мне тоже. С твоим отцом все будет нормально, но он проснется с ужасной головной болью.

В этот момент мистер Оглторп пробормотал что-то, попытался поднять голову, но снова со стоном уронил ее на диван.

Конрад Лэмбтон не обращал на них внимания, уставившись на карту в своих руках.

И вдруг в усталом мозгу Теодоры все разрозненные впечатления сложились в единую и ясную картину. Из комнаты Микко доносились не звуки старого фильма, а возгласы, пронзительные крики и идиотский смех глупого ток-шоу, которое Микко смотрела бы, только если бы ее связали и держали глаза открытыми с помощью скотча. А ее отец? Почему он сразу же не спросил, где она была и почему пришла домой так поздно и с чужим человеком. И все эти странные паузы, и то, что он сказал: «Вы останетесь на связи?» — вместо: «Вы ее подождете?», как будто повторял фразы с автоответчика.

У Теодоры похолодело в животе. Все было неправильно, но она так обрадовалась, увидев отца дома, что ничего не заметила. А теперь настоящая карта виверны оказалась в руках жуткого мистера Лэмбтона, кем бы он ни являлся на самом деле.

Додо подумала о записке, оставленной в тайной комнате. Уж если королевский чародей ходит по Кембриджу с детенышем виверны, то сколько угодно колдунов, ведьм и магов могут еще прийти за картой.

Гидеон и Мерлин все еще были в форме служащих надзора за животными, не успев сменить одежду. Они вылезли из такси перед домом Оглторпов и побежали прямо к сараю во дворе. Детеныш лежал на руках у молодого волшебника.

Маги нашли Оуроборос у цветочного горшка. Она бдительно охраняла кучку шоколадных трюфелей, как будто это была кладка волшебных яиц, снесенных ею самой. Змейка в одно мгновение увидела, что малыш почти не дышит, и по серьезным лицам волшебников поняла, как обстояло дело.

— Это шоколад. Я как раз собиралась закатить его в нору, но…

Гидеон не стал дальше слушать. Он сел на землю, силой открыл клюв детеныша и как можно глубже запихнул в него трюфель. Виверна давилась, сопротивлялась, но проглотила.

Они затаили дыхание, ожидая, что будет. Прошла целая минута, а малыш не двигался, даже не шелохнулся. Гидеон сидел, не веря своему счастью, уставившись на слабое существо у него на коленях. Наконец он осторожно поднял виверненка, желая положить его на землю, но Мерлин шепнул:

— Подождите!

Веки зверька затрепетали и открылись, потом он широко разинул клюв и громко потребовал еще один трюфель. Напряжение Гидеона спало, его плечи обмякли от облегчения, а Мерлин издал ликующий крик и от радости начал отплясывать тарантеллу вокруг цветочного горшка, чуть не наступив на хвост змеи.

Голодный крик детеныша стал громче.

— Только один, — сказал Гидеон, — остальные надо оставить Уикке.

— Об этом я и пытаюсь рассказать, — сказала Оуроборос. — Я поползла в нору проверить ее и дать ей трюфель. Но ее там нет.

Глава 19

Во власти кобольда

— Ушла! — воскликнул Мерлин.

— Боюсь, что да, — ответила Оуроборос.

Гидеон ничего не сказал, только долго смотрел на детеныша, лежавшего у него на коленях. Затем полез в карман и достал авторучку, в которой находился Игнус. Он снял с нее колпачок и наблюдал, как разумный огонь стек с кончика пера тонкой струйкой и образовал облако высотой около восьми дюймов от земли.

— Шар! — скомандовал Гидеон, и Огонь послушно образовал полую голубую сферу вроде мыльного пузыря, только размером с футбольный мяч. Серебряные электрические искры с легким потрескиванием вылетали с его поверхности.

Гидеон поднял зверька и осторожно поместил его в шар. Виверна и руки волшебника легко прошли сквозь оболочку сферы, не повредив ее. Малыш сначала немного испугался, но вскоре почувствовал себя спокойно, как будто вернулся в безопасность яйца.

Маг произнес несколько волшебных слов — защитное заклинание против зла, тщательно соединив его с заклинанием для легкости, и сфера с детенышем начала подниматься, как шар, наполненный горячим воздухом, пока не оказалась среди ветвей медного бука.

Электрический шар голубого огня все еще виднелся, и Гидеон мягко послал еще одно заклинание в ветви дерева. Игнус начал зеленеть, так что скоро стало невозможно различить его среди листьев, даже если известно, что он там, всего в нескольких ярдах над головой.

— Очень хорошо, — прошептал Мерлин. — Действительно очень хорошо. Вам придется рассказать мне, как вы изменили магическую формулу, чтобы получить такой результат. Ну а сейчас нам надо бороться с демонами.

Гидеон скривил рот в гримасе:

— Да.

Он протянул руку, и Оуроборос обвилась вокруг нее, заняв привычное положение для сражения с демонами. Волшебник постоял минутку, закрыв глаза и сжав пальцами подвеску в виде совы. Потом он глубоко вздохнул, открыл глаза и посмотрел на Мерлина:

— Я готов.

Завладев картой виверны, мистер Лэмбтон сразу же достал из портфеля старую книгу с ветхими листами в переплете из простой зеленой ткани и удалился в кабинет с ней, картой и бутылкой старого шотландского виски мистера Оглторпа.

Пленники остались сидеть на диване под печальным взглядом игуанотана. Энди Оглторп еще не пришел в себя после смены часовых поясов и вселения демона. Теодора была зажата между Микко и доктором Нага.