Полуночные грехи, стр. 8

Он посмотрел на сыщика:

– И вам не кажется странным, что девушка с таким высоким положением в обществе тратит свое время на поиски преступников?

– В общем, да. Но если бы не ее участие, то я так и не довел бы до конца некоторые из порученных мне расследований. У нее великолепная интуиция и особое внимание к деталям. В этом она не уступает самым опытным полицейским с Боу-стрит. Леди Джиллиан еще ни разу не ошибалась, а это все, что мне нужно знать.

Может, для Толливера этого было достаточно. Но Коннор хотел знать больше. Он знал, что ему не следует расспрашивать об этой несносной девчонке, но ничего не мог с собой поделать.

– Должно быть, я переступаю границы, указывая на это, – спокойно произнес сыщик, глядя на задумчивого Кон нора осуждающим взглядом, – но ваше поведение по отношению к леди Джиллиан было непростительным. Почти грубым, как мне кажется.

Коннор не мог отрицать этого. Даже теперь его передергиваю, когда он вспоминал, как резко с ней разговаривал. Хотя его обычное поведение тоже нельзя было назвать утонченным. Раньше он никогда так бестактно не обращался с женщинами.

– Вы правы, Толливер. Но боюсь, единственное мое оправдание – это то, что мы с леди Джиллиан не поладили с первого момента нашего знакомства.

– Ага! Когда я натолкнулся на вас на террасе, то сразу почувствовал какую-то напряженность. Что случилось?

Что случилось? Всего за несколько минут она взбесила его, очаровала и довела до последней степени возбуждения и раздражительности. Ее экзотическая красота и мятежный нрав заворожили, заинтриговали его.

Действительно цыганка. Колдунья, чьи сочные губы и восхитительные формы заставили его мечтать об атласных простынях, нежном теле и тихих стонах в ночи, полных наслаждения...

Коннор усмехнулся собственным мыслям. Мечты – это не про него. Регулярные побои отчима и злачные места Лондона – вот то жестокое воспитание, что отучило его предаваться грезам. А после того, что случилось с Бреннаном...

Но он не дал себе погрузиться в воспоминания о прошлом. Это было бы сущим безумием.

Так и не дождавшись ответа от Коннора, Толливер покачал головой.

– Леди Джиллиан могла бы помочь нам, – сказал сыщик, мрачно посмотрев на него.

– Наверное. Но позвольте мне в этом усомниться. Если быть откровенным, я не верю, что произвожу впечатление человека, который был бы способен вовлечь женщину в такое опасное дело.

Лицо пожилого мужчины дрогнуло.

– Вы сами сказали, что положение отчаянное. Что вы готовы на все, лишь бы поймать убийцу. Вы поменяли свое решение?

Коннор сжал кулаки. Нет, не поменял. Если бы все зависело от него, то больше никто бы не умер только потому, что имел несчастье быть связанным с ним.

«Все дорогие тебе люди в опасности...»

Эти слова постоянно всплывали в его памяти,.словно написанные огнем. Ему нельзя было игнорировать их. Когда он начал получать письма с угрозами, то сначала подумал, что это розыгрыш, но быстро понял, что ошибался.

Боже правый! Как можно смириться с мыслью, что ты являешься причиной смерти тех, кто действительно верил тебе?

Коннор попытался успокоиться, а потом ответил на вопрос Толливера:

– Нет, не поменял.

Сыщик сузил глаза и выпрямился.

– Леди Джиллиан многим рискнула, пытаясь помочь мне в раскрытии преступлений. Она не думала о себе, своей репутации. И хотя мы изо всех сил старались скрыть ее участие в дальнейшей работе, о пропаже драгоценностей узнал весь свет. Это причинило ей страшный вред, погубив всякую надежду на брак. Я знаю, что в то время за ней ухаживал какой-то виконт, но когда о ней начали сплетничать, он передумал.

«А, таинственный лорд Шиптон! Парень оказался полным дураком».

Эта мысль появилась в голове Коннора так внезапно, что он заморгал от изумления. Господи, откуда это взялось?

– Что ты пытаешься мне сказать, Толливер? – недовольно спросил он.

– Думаю, ты должен дать ей шанс, поработать с ней. Я верю, что она может помочь нам.

«Поработать с ней? Черта с два!»

Ему хватило одной встречи с этой упрямой, дерзкой, соблазнительной цыганкой. Она уже и так слишком отвлекла его внимание. От одной мысли о том, что эта страстная девушка может хоть на мгновение оказаться рядом с ним, его бросало в пот.

Нет, это плохая идея.

– Боюсь, что мы оба останемся при своем мнении. – Сыщик начал было возражать, но Коннор остановил его, подняв руку. – Толливер, мы говорим об убийстве. Как я смогу сосредоточиться на поимке этого негодяя, если буду постоянно волноваться о безопасности леди Джиллиан?

Детектив замолчал. По его решительному виду Коннор понял, что разговор еще не окончен.

Но он не мог изменить своего решения. Коннор знал, что совершит большую ошибку, если впустит эту девушку в свою жизнь, особенно сейчас, когда нужно направить всю энергию на то, чтобы раскрыть преступление.

Нет, твердо сказал себе Коннор, он найдет другой способ поймать убийцу. И он поймает его. Во что бы то ни стало.

Глава 4

– О, Джиллиан, как ты могла? – Леди Мора Давентри вошла в холл их городского дома на Белгрейв-сквер. Повернувшись к сестре, она уперлась руками в бока. Ее голубые глаза светились праведным гневом, а голос дрожал от подавленных слез. – Ты обещала, что будешь вести себя достойно. И не сделаешь ничего, что навредит мне. Я должна была знать, что тебе нельзя верить.

Вздохнув, Джиллиан остановилась в проходе и прижала руки ко лбу. У нее раскалывалась голова. Вечер оказался одним из худших в ее жизни, и у нее не было сил выслушивать упреки.

– Мора, успокойся и просто скажи мне, в чем дело. Ты кипела от злости всю дорогу, но я не могу понять почему.

Та фыркнула и принялась постукивать ногой по паркетному полу. Ее поднятые наверх смоляные кудри дрожали от взволнованных движений девушки. Хрупкой и утонченной. Море приходилось поднимать голову, чтобы разговаривать с Джиллиан. С ее высоким ростом, старшая сестра ощущала себя настоящим гигантом.

– Не притворяйся, будто ты не понимаешь, о чем я говорю! Об этом шептались все вокруг.

От страха в горле у Джиллиан пересохло. Неужели кто-то узнал о ее встрече с мистером Толливером и Коннором Монро? Она старалась вести себя предельно осторожно, когда вела двух джентльменов в кабинет. А если их все же заметили? Хотя Теодосия наверняка предупредила бы ее об этом.

Она оглянулась назад и увидела, как ее тетя подает свой плащ Айверсону, их дворецкому.

– Тетя Оливия, о чем говорит Мора?

Леди Оливия Давентри повернулась к племяннице. На ее лице было знакомое выражение неодобрения. Сестра маркиза Олбрайта, стройная женщина с русыми седеющими волосами, собранными на затылке в элегантный узел, так и не вышла замуж. Она могла бы считаться даже красивой, если бы не ее ледяная высокомерность, что пряталась в глубине ее пронзительных голубых глаз. И не суровое выражение узкого лица.

– Как будто вы не знаете, молодая леди, – строго сказала она. – Все на балу только-и говорили о том, что вы с леди Гвинет едва не подрались из-за ее помолвки с лордом Шиптоном.

Джиллиан почувствовала облегчение.

– Это полная чепуха! – воскликнула девушка. Мора с надеждой посмотрела на сестру:

– Значит, вы с ней не разговаривали по этому поводу?

– Ода, мы разговаривали. Но я не стукнула леди Гвинет, хоть мне и хотелось. – От испуга щеки Моры заалели, но Джиллиан поспешила успокоить ее: – Прости меня, Мора. Если бы они злословили только обо мне, я бы ушла. Но они говорили о маме, и я не смогла сдержаться.

После минуты молчания леди Оливия заговорила вновь.

– На самом деле, Джиллиан, – произнесла она обвиняющим тоном, – ты могла бы хоть раз воздержаться от того, чтобы бросаться на защиту своей матери. Хотя бы ради сестры.

Джиллиан покачала головой. При жизни мама достаточно пострадала от презрения света, и дочь не хотела, чтобы это продолжалось после ее смерти.