Младший, стр. 25
— Пошли?
Леня шел следом, все еще не в силах опомниться от этой встречи. Значит, вот как Алеша решил себя вести? Все забыто, заброшено и быльем поросло. Теплая встреча преданных братьев после долгой разлуки. Что ж, ладно, значит, так и будем продолжать. Тем более — теперь было ясно — Алексей подойдет на роль Джека Рассела как никто другой. А значит, в интересах Лени было наладить с братом дружеский контакт.
Через несколько минут они уже неслись по улицам Москвы в новеньком Алешином «Ниссане». Брат скупо рассказывал о своей жизни — продолжает работать в кино, руководит профессиональной командой каскадеров, ребята способные, талантливые, в общем, с группой повезло, грех жаловаться. Маришка — юрист, у нее своя адвокатская контора. Но она сама лучше расскажет.
Леонид невнимательно слушал повествование брата, все это в общих чертах было известно от матери. Он с изумлением подмечал, что Алешка, кажется, был вполне искренен в своей доброжелательности, не прикидывался. Что ж, может, это и правильно? Минуло двадцать лет, прошлое давно забыто, у каждого из них другая жизнь… Какое теперь имеет значение, кто кого предал в те далекие годы. В самом деле, может быть, можно простить и забыть предательство?
— Что-то я разболтался, — с улыбкой обернулся к нему Алеша. — Ты давай расскажи про себя! Как там у вас на Голивудщине? С Вуди Алленом давно бухал?
Леонид натужно усмехнулся. Все тот же мальчишка, вечно паясничает и балагурит. Просто дежавю какое-то!
— Ты зачем прилетел-то? В гости или дело есть? — не отставал Алексей.
— Давай потом, — устало сказал Леня. — Я что-то туплю с дороги. Отоспаться бы надо…
— Тьфу, вот я дебил! — хлопнул себя по лбу Алеша. — Все, молчу как рыба об лед. Отдыхай, расслабляйся!
Машина катила по улицам, и Леня, отвернувшись от брата, машинально отмечал про себя новые здания, неоновые вывески ресторанов и магазинов, красочные витрины, совершенно такие же, как где-нибудь в Лос-Анджелесе, протянутые над проспектами рекламные растяжки, высоченные билборды, заново отстроенные дороги и огромное количество снующих вокруг автомобилей. Странно и неспокойно было ему в этом новом, почти незнакомом городе с этим вдруг оказавшимся точно таким же, как раньше, человеком.
«Ниссан» пролетел по набережной Москвы-реки, свернул в знакомую подворотню и остановился во дворе. Леонид вышел из машины, огляделся по сторонам. Старые липы с запыленными листьями все так же затеняли детскую площадку в центре двора. Только вместо ржавой горки и скрипучих качелей здесь установили разноцветную пластиковую конструкцию со множеством лесенок. Рябину у подъезда срубили, на ее месте теперь рос куст боярышника. На скамейке, как и много лет назад, восседали благообразные старушки, только, наверно, дочери тех, прежних. Круто сбегавшую вниз, к подъезду, дорожку расширили, снабдили перилами. Должно быть, бабулькам зимой больше не приходится корячиться на ней, рискуя свернуть себе шеи. И даже запах был тот же — старого дома, прибитой пыли и липовых листьев. Запах детства.
Алеша распахнул перед ним тяжелую дверь подъезда, знакомо скрипнувшую «Гдееее?», и Леня, едва сдерживая свербившее в груди тоскливое чувство, ступил на заплеванную лестницу.
— Как Васнецовы? — спросил он, кивнув на дверь квартиры в первом этаже.
— А, здесь теперь офис, — махнул рукой Алеша. — Половины старых жильцов уже нет, тут же нынче элитный район. Но мы держимся, и Варакины, и Головлевы с пятого. В общем, увидишь.
Старый лифт, натужно взвыв, поднял их на этаж, и Алеша уверенно надавил на дверной звонок. Леонид чувствовал, как бешено стучит в груди сердце. Пожалуй, он переоценил себя — все эти свидания с прошлым тяжеловаты оказались для немолодого продюсера.
Дверь распахнулась, и голос Марианны пропел:
— Привеееет!
Алеша отступил в сторону, и на Леню глянули знакомые веселые кругло-карие глаза. Марианна — подтянутая моложавая женщина в элегантном брючном костюме, с тщательно уложенной короткой стрижкой — широко ему улыбнулась, словно прибывшему погостить дорогому родственнику. «Да что они, сговорились, что ли?» — досадовал про себя Леня. Кажется, легче было бы пережить это возвращение к истокам, если бы домочадцы упорно не делали вид, что между ними в прошлом не было никаких размолвок и взаимных обид.
Он шагнул вперед, целомудренно коснулся губами ее щеки и заметил все-таки, как нервно дрогнули ресницы и сжались губы выдержанной и неприступной бизнес-леди. Что ж, хотя бы тут не все так гладко и отлакированно. Марианна, значит, не забыла…
По коридору уже спешила мать. Подлетела, повисла на шее, причитая в своей вечной восторженной манере. Затем едва успевшего раздеться Леонида повели на обязательную церемонию представления бабке.
Валентина Васильевна, сморщенная, почти слепая, с достоинством возлежала в своей спальне, словно вдовствующая королева, принимая посетителей. Лариса, подхватив Леонида под руку, подтащила его к кровати и прощебетала:
— Мамочка, посмотри, кто приехал!
Валентина Васильевна нашарила на столике очки с толстенными стеклами, водрузила их на нос и, щурясь, вгляделась в застывшего перед ней Леонида.
— Ленька, что ли? — недоверчиво спросила она.
— Ну, конечно, мам, — радостно закивала Лара.
— Подойди! — благосклонно произнесла Валентина Васильевна.
Леонид подошел ближе и быстро коснулся губами лба старухи.
— Ну что там, Америка твоя, когда бомбу на нас сбросит? — цепко ухватила его за запястье костлявой рукой старуха. — А? Отвечай!
— Бабуль, ты что? Какая бомба? — опешил Леня.
— Атомная, какая же еще. Ты из меня дуру-то не делай, — завелась старуха. — Я все ваши бандитские планы знаю…
— Бабушка, Леня тебе все про бомбу позже расскажет, дай ему хоть перекусить с дороги, — заверил старуху заглянувший в комнату Алеша и шепнул брату: — Не обращай внимания, она в последние годы того, — он незаметно покрутил пальцами у виска. — Ей все войны мерещатся. То бумажек настрижет и окна крест-накрест заклеивает, то сухарей насушит и зашивает в подушки. Так что мы тут в вечном осадном положении живем, — хохотнул он.
— Мужчины, я долго вас ждать буду? — крикнула из гостиной Марианна. — Стол накрыт давно, прошу!
— Теперь иди жрать, пожалуйста, — с шутливым поклоном пригласил Алеша. — Маришка там чего-то расстаралась сегодня. Обычно она нас не балует — все на работе.
— Я сейчас, — кивнул Леня. — Только умоюсь.
Он заперся в ванной и с облегчением перевел дыхание. Проклятье, словно в кунсткамеру попал! Как будто и не было этих двадцати лет. Оказывается, пока он бился там, в Америке, боролся за право есть, пить, дышать, существовать, у них тут все шло своим чередом. Простились со старшим братом и зажили долго и счастливо.
Дрожащими пальцами Леонид нашарил в кармане пиджака пластинку обезболивающих таблеток, бросил в рот две штуки и запил виски из фляжки.
2
Торжественный семейный обед прошел довольно непринужденно. После приема таблеток Леонид слегка успокоился и больше не дергался от всплывающих в голове непрошеных воспоминаний. Марианна не слишком умело изображала радушную хозяйку, по всем движениям заметно было, что ей привычнее командовать в офисе, чем за столом. Алексей с аппетитом поглощал предлагаемые женой кушанья, рассказывал о новостях на работе, шутил, балагурил. В общем, вел себя так, словно присутствие брата ничего не изменило в обычном домашнем распорядке. «Придуривается? — гадал Макеев. — Или ему действительно все равно? Кто бы мог подумать, что из Алешки получится такой непробиваемый здоровяк? Никакие тени прошлого его ничуть не беспокоят».
Лариса пребывала в растрепанных чувствах, поминутно смахивала слезу и прикладывалась к рюмке с домашней наливкой из бабушкиных запасов. К концу обеда она окончательно размякла, уселась на диван между братьями, притянула к своей груди обе головы — светлую и темную — и принялась причитать: