Женщины президента, стр. 6
Михаил Аронович пригласил Артема к себе в кабинет, усадил в кресло и расположился рядом.
И рассказал о фирме, торгующей женским бельем и оставшейся без президента, то есть без головы. Артем тотчас вскипел. Он должен торговать женскими лифчиками и трусиками?! Ну знаете ли!.. Подобного предложения он не ожидал ни от кого, тем более от своего тестя. Михаил Аронович спокойно изучал нервное, темнеющее желваками на скулах лицо Артема.
— Подумайте, прежде чем отказаться! — заметил он.
Он умышленно не переходил с зятем на «ты».
— Сказать «нет» никогда не поздно! Я легко подберу вам что-нибудь другое, но в данном случае очень удобный, нечаянно подвернувшийся под руку вариант. Вам нужно приобретать опыт, а имеет ли какое-нибудь значение, чем торговать? Мне кажется, это все равно. Кроме того, учитывая специфику фирмы, в вашем подчинении будут в основном женщины, а руководить ими значительно проще, уж поверьте моему опыту.
Тесть совершил ошибку, забыв о другой стороне медали. Разве он предполагал в своем зяте лебединую верность? На очень преданного Тарасов никогда не тянул…
Артем задумался. Действительно, какая разница?
И кто сказал, что торговать ювелиркой или компьютерами престижнее или выгоднее, чем дамским исподним? На тряпках можно сыграть, и довольно удачно.
1 Для начала новый президент фирмы решил поменять коллектив, памятуя о том, что команда должна быть своя, и только своя. Ему порекомендовали Жанну Петрову, ставшую честным и преданным помощником, иногда напоминающим ему домашнюю собачку, готовую облизать тебе руку за большой кусок мяса из вчерашнего супа.
— Интенсивная женщина, — сказали ему.
На ее интенсивность стоило рассчитывать и опираться.
Потом прислали Валентину. Но месяц назад он снял девочку… Возле Белорусского вокзала.
4
В то воскресенье Анастасия, захлебнувшись в очередном приступе ревности, схватила Сашку и отбыла с дачи к отцу Поворот не новый. Поэтому коттедж временно пустовал.
Артем гнал машину на Икшу, изредка посматривая на тихую, неподвижно и безмолвно сидящую рядом Юлю Рыкову. Странная девочка… Ни следа косметики на недавно умытом душистым мылом лице, детская прическа, пшеничные бровки… И ни малейшей завлекательности в чисто-синем, поднебесном взоре.
Казалось, они просто едут на пикник, где возле костра их уже давно ждут-поджидают старинные, верные друзья и подруги, где жарко дышит горячий шашлык, льется густое, бордовое вино и низко звучит гитара, с удовольствием припоминающая чужие слова и мотивы.
У него никогда не было проституток. И он совершенно не понимал, почему его потянуло к этой малышке на площади Белорусского вокзала.
— Тебе сколько лет? — спросил он, увязая в словах.
— Восемнадцать и много-много месяцев, — охотно отозвалась она и склонилась к нему улыбкой и косами.
Артем чуть не въехал в идущий по левой полосе джип. Бог спас…
— Я окончила школу год назад, — продолжала как ни в чем не бывало Юля, — но, в общем, знаешь, я ее даже не окончила. Мне просто выдали справку.
Вместо аттестата. Потому что я совсем не училась.
Я взбалмошная.
И явно самокритичная…
— Родителям удалось договориться с директором.
За большие деньги.
— У тебя такие богатые родители? — покосился на нее Артем.
Юля пожала плечами и смирно уложила на коленях маленькие руки.
— Относительно, — сказала она. — У моего папы своя адвокатская контора. Была… Он сейчас в Штатах.
Артем снова едва не раздолбал машину о ползущий навстречу автобус. Спину заволокла липкая, горячая пленка, пота. Вряд ли они доберутся до Икши…
— А тогда… — начал он и споткнулся на букве "т".
Юля опять повернулась к нему, приоткрыв в улыбке белые зубки.
— Почему я там стояла? — договорила она. — Во — обще-то я в первый раз…
О мама миа!.. За что ему такое редкое везение?!.
Артем был убежден, что третьего столкновения ему не избежать. Он увернулся от встречного «мерса» в самый последний момент.
— Но ты не бойся, у меня уже были мальчики, — поспешила успокоить его чуткая и догадливая Юля. — Я даже была замужем. Целых два с половиной месяца…
— А почему так долго? — с трудом справившись со словами, спросил Артем.
Малышка вздохнула и задумчиво, ласково погладила себя по плечу. Хорошая девочка Юля…
— Я влюбилась в другого… А жить без любви я не могу… Хотя, по-моему, я до сих пор не знаю о ней ничего. Тыне куришь?
Она поискала в сумке сигареты. С ней все было ясно. Тяжелый случай. Артем стиснул зубы и с трудом выровнял машину, сбросив скорость до предела.
— Тогда.., как же со мной? Я не курю… И тебе не советую… О какой любви тут идет речь? И зачем ты пошла на площадь? Заработать или поиграть? Все-таки хотелось бы понять…
— Мне бы тоже хотелось, — сказала Юля. — Сплошные непонятки… Я очень плохо понимаю себя. Может быть, я еще не выросла, а может, это от природы, не знаю. Но, во-первых, ты мне сразу понравился, а во-вторых, я поругалась с Робертом…
И вообще, мне хотелось узнать, что же это такое…
Странная девочка.
— Что — это? — попытался уточнить Артем.
— Да вот.., это самое.., все эти отношения в постели… Поцелуи там разные и всякое другое… Я их тоже никак не могу понять. Роб обвинил меня в холодности. Я думала, что, когда у меня будет сразу много разных мужчин, я, наверное, наконец кое-как разберусь сама с собой…
— Значит мы с тобой в одинаковом положении — я тоже не могу ничего понять в этих отношениях… — неожиданно для себя выпалил Тарасов.
Зачем он это сказал незнакомой девочке?!
Юля хихикнула, но уставилась недоверчиво, нахмурив пшеничные бровки:
— Ну да? А тебе сколько лет?
— Нисколько! — обозлился Артем. — От лет это не зависит! Бывают и в пятьдесят дураки дураками!
— Ну ты скажешь тоже! — не поверила Юля. — А что тебе непонятно?
— А что тебе?
Они взглянули друг на друга и в унисон расхохотались.
Хорошо, что водитель встречного «КамАЗа» успел вовремя повернуть руль.
Анастасия его боялась. Почему? Он голову сломал, пытаясь ответить на этот коротенький вопрос.
Похоже, у Тарасова жизни не хватит, чтобы на него ответить.
Ему казалось, что она его любит. Всего лишь казалось… Или она вообще была такая: замкнутая, скрытная, себе на уме? Да она никогда такой не была: очень жизнерадостный, открытый, распахнутый всем навстречу характер! И никакой наследственной, многовековой, родовой еврейской грусти в глазах…
Только через год после замужества Настя резко изменилась, сломалась, стала смотреть оловянным взглядом, произносить деревянные слова и фразы, улыбаться стеклянной улыбкой, которую разбить было пара пустяков…
Он истерзал себя, замучил упреками, стал заикаться в два раза сильнее и чаще, но не продвинулся вперед ни на миллиметр. Настя по-прежнему стыла под солнцем, обмерзала на жаре и клонилась под ветром стебельком цветка, тяжесть которого оказалась непосильной.
А ночи? Кто-нибудь мог подсказать ему, научить, что делать с ней ночью?!.
Ну ладно, сначала он все списывал на ее девичество и ждал, когда она наберется опыта и разберется, что к чему… Не вышло, он промахнулся. Настя быстро забеременела и стала бояться за ребенка. Поэтому постель пришлось вообще отменить, пока не родилась Сашка.
Потом у Насти долго болели швы, и начались бессонные ночи, наполненные детским жалобным, тоненьким плачем. Хотя у ребенка имелись няни в двойном комплекте — тесть нашел и оплатил.
Кто ей еще был нужен? Но уж, во всяком случае, не он, не ее вроде бы любимый муж Артем Тарасов, которого она сама себе выбрала наперекор желанию и воле отца.
Артем догадывался об этом. Любви между Настиными родителями и им не наблюдалось. Да пусть, лишь бы она наблюдалась между молодыми Тарасовыми… Но этого тоже не было.
Когда Настя начала ревновать и стала делать это с завидным удовольствием и регулярностью, Артем понял, что пришла пора искать женщину. И даже не одну. Иначе он сойдет с ума… И, в конце концов, опустит Насте на голову гантель или чугунную сковородку. Что окажется под рукой.