Все из-за мистера Террапта, стр. 24

— Привет, пап. — Я присел на диван рядом с его креслом.

— Я видел тебя у мамы, — сказал он. — Ты нужен ей, Джеффри. Ты, может быть, единственный человек, который способен ей помочь.

— Папа, ты не виноват, — выпалил я.

Он ничего не сказал. Я знал, что мои слова удивили его. Что они ударили по больному. Я поднялся, подошел к нему и обнял.

— Я тебя люблю, — сказал я. А потом отпустил его и пошел к себе.

— Ты тоже не виноват, — услышал я на пороге. Папин голос сорвался. Меня снова охватило то же хорошее чувство, и я опять подумал о Террапте.

Я думал о том, что сказал папа — о том, что я нужен маме. Я не знал, чем еще мог ей помочь, поэтому теперь каждый день, возвращаясь домой после школы, я шел и ложился с ней рядом. Я чувствовал, что делаю что-то правильное.

Я пытался. Террапт меня и этому научил.

Май

Джессика

Добро пожаловать в комнату ожидания. В комнату, где волнуются родственники больных. На каждом лице — беспокойство. Кто знает, о чем думают все эти люди? Они стараются чем-то занять себя — кто-то читает, кто-то смотрит телевизор, одна дама вяжет.

Входим мы. Ребята из двести второго кабинета.

Мы тихо садимся и начинаем смотреть по сторонам. Мы с тревогой ждем, чем кончится операция мистера Террапта. Непонятно, можно ли здесь вообще разговаривать. Вокруг много знакомых. Миссис Уильямс и ее рыжая секретарша миссис Бартон, мистер Люмас и мистер Радди — все пришли, чтобы поддержать мистера Террапта. Все в школе любят его, это лишь очередное тому доказательство.

Строго говоря, мы прогуливаем уроки — но прогуливаем вместе с директором.

— Мне не удастся оформить вашу поездку как школьную экскурсию, — сказала миссис Уильямс примерно неделю назад. К тому времени мы знали, на какой день мистеру Террапту назначена операция, и миссис Уильямс поняла, что мы отправляемся туда всем классом. — То есть на нашем автобусе до больницы добраться вы не сможете, — пояснила она.

— Нас ведь родители туда могут отвезти! — воскликнула Анна. — И посадить по нескольку человек в одну машину.

— Хорошее предложение, — одобрила миссис Уильямс. — Тогда вы сможете уехать из больницы, когда захотите, или не ездить совсем, если нет желания.

Я подумала о Джеффри.

Рядом с нами сидели мисс Ньюберри и мисс Келси с миссис Уорнер — для них школа нашла заместителей. Заменить всех учителей было невозможно, а так, думаю, и остальные бы приехали.

Тогда я и поняла, что родственников мистера Террапта в комнате ожидания не было. Ни единого человека. Я вспомнила его стол у нас в кабинете. На столах у всех учителей стояли семейные фотографии — у всех, кроме мистера Террапта. И в палате его было только два букета — один от мисс Ньюберри, другой от школы Сноу-Хилл. Но ни мамы, ни папы подле его кровати я не видела. Как же это я пропустила? Ни одной семейной фотографии. Ни одного родственника, который бы навещал его или сидел сейчас с нами. Интересно, была ли у него вообще семья? А мама моя заметила? Заметила — и ничего не сказала? А кто-нибудь из одноклассников об этом подумал? Неожиданно я поняла, как мало знаю о своем любимом учителе.

— Почему же он так мало рассказывал о себе! — услышала я шепот мисс Ньюберри. Она разговаривала с миссис Уильямс. — Мы вроде бы стали сближаться. Но у меня было ощущение, что он чего-то боится.

— Или что-то скрывает. — Миссис Уильямс вздохнула.

— Я так о нем беспокоюсь! — продолжала мисс Ньюберри. — А на детей посмотрите. Он просто обязан справиться.

Голос мисс Ньюберри оборвался. Миссис Уильямс обняла ее. Они замолчали. Вихрь вопросов, на которые я не знала ответа, поднялся у меня в голове — но они не имели никакого значения, если мистер Террапт не выживет.

— А сколько времени займет операция? — спросила Анна.

Она и не поняла, что произнесла это вслух, пока не заметила наших изумленных взглядов. Спасибо, Анна, подумала я. Ни у кого бы не получилось так естественно прервать молчание.

— Восемь часов, — ответил Люк. — Меньше, если все пойдет хорошо — больше, если будут осложнения.

Снова тишина.

Люк

Я был в больнице несколько раз, но еще никогда не попадал в комнату ожидания. В День Операции На Мозге мы с одноклассниками провели в ней долгие часы.

Мне понравилась планировка комнаты. Архитекторам удалось по максимуму использовать ее площадь. Наш зальчик (долларовое слово) был прямоугольной формы, и в нескольких местах его стены выступали внутрь и образовывали небольшие уголки и изолированные зоны. Я понял, как это было важно, — люди, сидевшие здесь, нуждались в уединении. По крайней мере я в нем точно нуждался.

Даниэль

Мы все собрались в комнате ожидания. Рядом со мной сидела мама. Бабушку мы решили оставить дома — а то вдруг ее удар при виде Терри и Анны хватит. Анна со своей мамой сидели напротив. В середине стоял большой деревянный журнальный стол. Это чем-то напоминало классный час. Мы не сидели кружком и у нас не было микрофона, но в целом выглядело похоже — вот только никто не издавал ни звука. Собрания всегда начинал мистер Террапт. Поэтому мы молчали до тех пор, пока не заговорила Анна, слава тебе Господи.

Но когда Люк ответил на ее вопрос, снова стало тихо. А потом оказалось, что Джеффри приготовил нам сюрприз. Он вытащил школьный микрофон и поставил его в центр деревянного стола. Я посмотрела на микрофон. Посмотрела на Джеффри. Как это он догадался?

— Ну, просто в голову пришло, — сказал он.

Я заметила, что они с Джессикой переглянулись.

Я наклонилась за микрофоном.

— Помните, как мистер Террапт его в первый раз принес? — спросила я и передала микрофон Лекси.

— Ага, я тогда подумала: совсем он, что ли, тронутый? — продолжила она. — Но потом смотрю — с ним прикольно. Ну там травинки считать и все такое.

— Семьдесят семь миллионов пятьсот тридцать семь тысяч четыреста двенадцать, — пробормотал Люк. — Да, то травяное задание и правда было нереально клевым.

Мы передавали микрофон вдоль нашего квадрата и делились историями и воспоминаниями. Было здорово.

А потом в комнату вошел доктор.

Джессика

В комнату вошел мужчина в лимонно-зеленом хирургическом костюме и шапочке. Такой шапочке, знаете, которая плотно сидит на голове, вроде шапочки для бассейна. Я увидела его в ту секунду, когда он появился в дверном проеме. Он что, идет к нам? Но еще слишком рано! Или нет? Неужели операция мистера Террапта прошла плохо? Я одеревенела. Затем я заметила, что творится с Джеффри. Он часто-часто дышал. Больница — а особенно вид доктора — пробудили все его ужасные воспоминания. Я обняла его и прошептала:

— Все в порядке. Просто дыши.

Мама помогла успокоить его. Она села с другой стороны от Джеффри и тоже его обняла. Мама знала его историю — я ей рассказала. Но все остальные уставились на Джеффри, не понимая, что с ним такое творится.

Доктор шел не к нам, и Джеффри успокоился. Доктор шел к даме с вязаньем. Я видела, как он глубоко вдохнул, приближаясь к ней, и подумала, тот ли это глубокий вдох, который люди делают, когда готовятся сообщить плохие новости. Доктор подвинул себе стоящий поблизости стул и сел напротив дамы.

Она перестала вязать и опустила руки. Спицы упали на колени. Она смотрела ему в лицо.

Доктор лишь горестно покачал головой.

Ее сильный подбородок задрожал. Клубок скатился на пол. Дама закрыла лицо, по которому бежали слезы, и начала содрогаться в беззвучных рыданиях.