Университет, стр. 84
Теперь Рон вдруг заскучал по редакции и начал гадать, возьмет ли Джим его обратно на работу. Он мучительно тосковал по знакомым лицам, по родной редакционной атмосфере, по... по нормальной жизни! С тех пор как Рон угодил в ряды приверженцев матушки Ден и Духа Тьмы, все его существование переменилось, странно исказилось... Конечно, были в его новой, странной жизни также и упоительные стороны... Однако он все чаще и чаще проклинал тот день, когда его выдернули из прежней скучной и банальной жизни. Теперь скука и банальность обыденного существования мнились ему раем, откуда он был внезапно и безвозвратно изгнан...
Рон поднял глаза от книги и увидел в нескольких шагах от себя афро-американца, члена университетского братства темнокожих. На нем была просторная шерстяная кофта размера на три больше, чем нужно, цепочка с амулетом на шее.
Под купой деревьев стояла группа белокожих студентов, которые провожали афро-американца недобрыми взглядами.
— Эй ты, обезьяна! — крикнул один из них. — Дикарь с деревяшкой на шее!
Негр резко повернул голову в их сторону. Его глаза налились кровью, но парень сдержался — уж слишком велика была группа обидчиков.
Рон встал, сунул книгу в папку. У него мурашки побежали по спине. Матушка Ден предсказывала, что скоро начнется нечто в этом роде. Еще несколько недель назад она говорила, что вот-вот начнется война между университетскими братствами — одни будут убивать других, и в конце концов все это приобретет характер всеобщей бойни.
Не начинается ли перед его глазами предсказанная война?
Белые студенты вышли из тени деревьев, и Рон увидел, что лица многих из них выкрашены — под камуфляж десантников. Кое на ком был и зеленый пятнистый костюм десантников.
— Слышь, горилла чернозадая! — крикнул другой голос из группы. — Хочешь, мы тебе хвост подрежем? Чернокожий студент повернулся к хулиганам.
— Как, — сказал он, — ты хочешь, чтобы я трахнул твою мать?
Тут вся группа белых набросилась на него. Место было людное: одни студенты сидели на лавочках, другие шли по дорожкам. Однако никто не поспешил на помощь чернокожему. Все равнодушно смотрели, как его избивают. Никто не заступился. Одни останавливались поглядеть, другие торопливо шагали мимо.
"Что же происходит! — возмущенно думал Рон. — Это же сущий кошмар!.. Но сам-то ты чего ждешь?"
Он вспомнил обо всех тех, кто погиб на глазах у равнодушной толпы, — такие случаи то и дело описывают в газетах... Люди гибнут потому, что такие вот трусы, как Рон Грегори, робко стоят в сторонке...
Неужели у него недостанет смелости?..
Он швырнул папку на землю и двинулся в сторону белых парней, которые избивали негра.
Тот еще держался на ногах, хотя на него сыпался град ударов со всех сторон. Нападающие торжествующе вопили, но крики избиваемого были громче.
И вот негр упал. Его начали колотить ногами.
Да, это то самое, что предсказывала матушка Ден...
Сердце смертельно напуганного Рона бешено колотилось, ладони вспотели. Но это не был просто примитивный животный страх, вызванный чувством самосохранения; его ужас гнездился где-то глубже: некий первобытный неопределенный страх — не за свое физическое тело, а за свою нетленную душу.
И все же чудовищным усилием воли Рон заставлял себя двигаться в сторону группы белых, избивающих негра. Он отлично понимал, что один человек не способен остановить двадцать озверевших мужчин. Но кто-то должен попытаться.
Рон размахнулся и ударил парня в камуфляже десантника. Не ожидающий нападения студент покачнулся, начал разворачиваться в сторону Рона, но тот еще раз врезал ему по уху...
И с этого момента Рон уже не контролировал себя. Он бил направо и налево, таскал кого-то за волосы, рвал кому-то рот, бил ногой в пах, падал, быстро вскакивал, снова бил направо и налево...
Это была какая-то бессмыслица. Но ему это нравилось. Он пришел в бешеный азарт. Он обливался потом и кровью, кривился от боли, однако, похоже, раздавал больше ударов, чем получал. Это было воистину упоительно!
Далеко не сразу Рон понял, что в какой-то момент он присоединился к нападающим на негра. Исколошматив трех-четырех из нападавших, он взялся за негра, который после всех полученных ударов ухитрился встать на четвереньки и пытался защищаться. Это открытие нисколько не смутило Рона — ему было все равно, кого бить. Лишь бы ощущать этот жар в крови, это пьянящее чувство общности с толпой.
С чувством сладострастия он размахнулся и так удачно ударил негра подошвой по лицу, что тот снова распластался на земле.
Да, так, именно так! Рон чувствовал себя частицей толпы. Он с ними заодно. Они вместе! Как чудесно!
— Грязный ниггер! — орал Рон и продолжал бить ногами уже мертвого чернокожего студента.
Помощников у него хватало. Через минуту тело было превращено в неузнаваемое месиво, а парни все топтали и топтали его ногами, и кто-то лихо запрыгивал на череп убитого, чтобы расплющить его...
3
"Сядь на него".
Диана Лэнгфорд, президент К.У. Бреа, брезгливо взяла со своего стола карточку с этой надписью и бросила в корзинку для мусора.
В то же мгновение Диана услышала нечто вроде громкого щелчка за своей спиной — будто кто-то звонко цокнул языком. Вздрогнув всем телом, она быстро развернулась. Однако в кабинете никого не было, а дверь оставалась закрытой. Диана облизала пересохшие губы и покосилась на корзинку для мусора. Выброшенная карточка так легла поверх скомканных бумаг; что написанные на ней слова были видны.
"Сядь на него".
Минуту назад, войдя в свой кабинет, она обнаружила этот кусочек картона на столе.
Рядом с керамическим фаллосом.
Громкий щелчок повторился. Стало быть, ей не почудилось. Она ясно слышала странный чмокающий звук — похоже, откуда-то сверху, где за навесным потолком проходят вентиляционные трубы.
Неужели там кто-то прячется и подглядывает за ней?
Да, вполне вероятно.
И это может быть тот же человек, который проник в ее кабинет и оставил на столе дурацкий керамический пенис.
А еще вероятнее то, что в потолке установлены микрофон и скрытая камера.
Диана медленно обошла вокруг стола, поглядывая на массивный предмет из обожженной глины. Она не хотела доставить скрытому наблюдателю удовольствие бурной реакцией на грязную шутку. Конечно, зайдя в кабинет и увидев фаллос и записку, она вздрогнула. Но ее лицо, кажется, ничего при этом не выразило — так что наблюдатель мог и не заметить ее первого испуга.
Разумеется, проще всего немедленно вызвать Ральфа Лионса, начальника университетской службы безопасности, сообщить ему о своей находке и приказать проверить каждый сантиметр кабинета на предмет подслушивающих и подглядывающих устройств, а потом отыскать и взять за задницу негодяя, который устроил президенту университета эту глупую провокацию. Надо поступить именно так...
Диана остановилась и задумчиво изучала взглядом керамическую штуковину. Поначалу она решила, что это злобноватая шуточка одного из заместителей. Затем передумала, отказавшись от нелепой мысли: у обоих тонкое интеллигентное чувство юмора — они попросту не способны опуститься до грубой и бессмысленной хохмы.
Диана старательно убеждала себя в том, что это проделки кого-то из ее знакомых — всего лишь шутка, даром что ее смысл решительно не доходит до нее... Оставленный на столе предмет имел зловещий вид; было нестерпимо страшно думать, что он оставлен совершенно незнакомым человеком — то ли в качестве предупреждения, то ли в качестве угрозы. Если здесь замешан кто-то чужой, то за этим скрывается нечто ужасное.
И тут Диана снова вздрогнула: на столе, возле основания фаллоса, появился белый прямоугольник — карточка, которой там не было еще секунду назад!
Сердце в груди Дианы испуганно затрепетало. Она быстро схватила карточку. Там было одно слово:
"Диана". О Боже! Оно знает ее имя! Что бы это ни было — оно знает ее имя!