Почтальон, стр. 55
Дуг повесил трубку и почувствовал на плечах руки Триш. Обернувшись, он увидел, что жена стоит в джинсах и симпатичной кофточке, с сумочкой через плечо.
– Ключи у тебя?
– Ты куда собралась?
– К Айрин. Что-то мне за нее тревожно. Я несколько раз пыталась до нее дозвониться, но там никто не отвечает, а после того, что случилось с Хоби... – У нее перехватило дыхание.
– Я поеду с тобой, – сказал Дуг, доставая из кармана ключи от машины.
– Думаю, лучше мне поехать одной. Айрин сейчас не в том настроении, чтобы принимать гостей. Не уверена, что она и со мной-то захочет общаться. Так что ты оставайся с Билли.
Они переглянулись. Триш увидела тревогу и понимание в глазах мужа.
– На улице становится небезопасно, – проговорил Дуг.
– Понимаю. Я буду осторожна.
– А может, я тебя подвезу и посижу в машине неподалеку? Ты сможешь...
– Нет, – твердо заявила Триш, забирая ключи. – Не волнуйся. Я могу за себя постоять. И вообще я только проверю ее – и сразу назад. Ты даже не заметишь, что меня не было.
– А может позвонить в полицию, пусть они съездят проверить? Скажешь, что Айрин пожилая женщина и ты беспокоишься, не могла ли она, например, поскользнуться и упасть в ванне.
– Нет, – повторила Трития и чмокнула его в щеку. – Я вернусь через двадцать минут.
– У нас бензин на исходе, но тебе хватит туда и обратно, так что на заправку не заезжай. Я сам потом съезжу.
– Хорошо, – кивнула жена.
С тяжелым сердцем он следил, как она выехала на дорогу и покатила по направлению к городу.
Что-то случилось. Трития почувствовала это, как только вышла из машины. Атмосфера странно и необъяснимо изменилась. Тишина, неподвижный воздух, даже птицы и насекомые смолкли, словно кто-то накрыл невидимым звуконепроницаемым покрывалом все это место.
От самого дома исходило ощущение пустоты и заброшенности, хотя внешне он ничуть не изменился. Триш передернуло. Над домом Айрин нависла смерть. И это также очевидно, как то, что сегодня – вторник. «Нет, это глупости, – одернула себя Триш. – Дурацкие предрассудки». Сделав над собой усилие, она подошла к дому и заглянула в окно. За тюлевыми занавесками не было никаких признаков жизни.
– Айрин! – позвала она и постучала по раме.
Голос прозвучал глухо, как в вату.
По-прежнему никакого движения внутри.
Нет, определенно что-то случилось. Что-то нехорошее. Триш забарабанила громче, одновременно нажимая кнопку звонка.
– Айрин!
Что, если она действительно упала, сломала ногу и не может двигаться? Что, если у нее сердечный приступ или инсульт?
А может, до нее добрался почтальон?
– Айрин!
Дверь была, разумеется, заперта. Встревожившись не на шутку, Трития побежала вокруг дома. Колючки нещадно царапали щиколотки.
Задняя дверь оказалась открытой. Дурной знак.
Айрин всегда запирала обе двери.
Может, он сейчас в доме?
– Айрин!
Дом молчал.
Сердце бешено колотилось у самого горла. Его удары отдавались в висках. В желудке образовался ледяной комок. Надо немедленно бежать прочь отсюда, вызывать полицию и возвращаться с ними. Ни в коем случае нельзя идти туда одной.
Но ноги уже несли ее в кухню, где пол был усеян черепками разбитого фарфора и осколками стеклянной посуды. Триш внимательно смотрела, куда можно наступать. На столе лежала покрытая зеленой плесенью буханка домашнего хлеба.
Цветы на подоконнике дико разрослись, словно предчувствуя скорую гибель от засухи. В кухне пахло пряностями, травами и гнилью.
– Айрин!
Нет ответа.
Триш прошла по коридору в гостиную, обратила внимание на разодранную мягкую антикварную мебель, перевернутый телевизор, свалку на восточном ковре и поняла, что Айрин здесь тоже нет Потом она вспомнила о коробках в кабинете и подумала, что знает, где может быть подруга.
Но от этой мысли в животе опять все перевернулось.
– Айрин!
Молчание.
Все, надо уходить или по крайней мере найти телефон и вызвать полицию. Но Триш непроизвольно шла все дальше и дальше, проверяя другие помещения. Если Айрин все-таки в кабинете, тогда точно придется вызывать полицию.
Трития опять вышла в холл и заглянула в спальню. Подушки вспороты, пух разлетелся по комнате, но Айрин и здесь нет. В треснутом зеркале увидела свое отражение. Бледное испуганное лицо.
Триш двинулась дальше по дому. К ванной комнате.
Где кафельный пол был усеян клочьями коричневой оберточной бумаги, обрывками веревок и вскрытыми коробками.
Где в ванне лежала Айрин с перерезанными запястьями.
Трития уставилась на подругу. Та явно лежала здесь несколько дней. Тело побелело, слегка распухло, мертвые глаза бессмысленно уставились в потолок высохшими зрачками.
Вода и кровь уже расслоились. Нижняя часть тела была закрыта тяжелым бурым покрывалом.
Вокруг верхней плавали части тела мужа Айрин.
Кисти рук. Руки. Ноги. Голова. Все – белое, обескровленное, промытое водой. Им было тесно в узкой ванне.
А между коленей покойной плавал маленький отрезанный пенис.
Трития хотела отвернуться, но не могла.
Взгляд был прикован к кровавой ванне.
Она не поняла, что кричит, пока не охрипла.
42
Дуг готовил на ленч хот-доги. Намазывая булочки горчицей, он с тревогой посматривал в окно на Триш, которая ковырялась на огороде, пытаясь привести его в относительный порядок. Жена очень его беспокоила. После шока, который она испытала в доме у Айрин, Трития довольно быстро пришла в себя, буквально через пару дней. Она не была ни расстроенной, ни испуганной, ни опустошенной...
Она была никакой. Дуг понимал, что это нехорошо. Неестественно. У него самого до сих пор перехватывало дыхание при воспоминании о смерти Хоби, а ведь он даже не видел тела своего друга. Трития нашла старую женщину в ванне, с перерезанными венами, в окружении расчлененных частей человеческого тела, а вела себя так, словно ничего особенного не произошло, словно все идет как обычно. Дуг не обсуждал с женой смерть Айрин, не желая ее растревожить. Он решил подождать, пока она сама найдет в себе силы говорить об этом. Но Трития продолжала молчать, что на самом деле было для нее абсолютно нехарактерно.
Дуг смотрел, как она тщательно пропалывает сорняки, и думал, что, возможно, ее состояние – своего рода психологический ступор. Однажды она не выдержит, и все эмоции выплеснутся наружу. Это будет ужасно.
Может, имеет смысл самому как-нибудь помягче завести разговор?
Почтальону, как всегда, удалось выйти сухим из воды. Полиция допросила его, но он затянул старую песню о том, что почтовое ведомство не отвечает за содержание доставляемой корреспонденции, и, как всегда, не было ни малейшей зацепки, позволяющей уличить его во лжи. Ни одна ниточка не связывала его с посылками, которые приходили Айрин, ничего доказать оказалось нельзя.
Почтальон обещал, что попросит почтовое ведомство провести тщательное расследование и узнать, откуда могли поступать посылки с частями человеческого тела.
Тщательное расследование...
Чушь собачья.
Сосиски закипели. Дуг попросил Билли сходить в огород позвать мать. Пора перекусить.
– Погоди, – откликнулся Билли. – Скоро будет реклама.
– Ты смотрел эту программу тысячу раз.
Давай, вставай!
– Ну секундочку!
Дуг вздохнул, качая головой и открыл окно.
В комнату ворвался теплый летний воздух.
– Ленч готов!
Триш подняла голову, прищурилась и помахала рукой.
– Сейчас приду!
Она отложила садовую лопатку, отряхнула руки и легкой трусцой направилась к дому.
Давным-давно надо было отсюда уехать.
Уехать из Виллиса к чертовой матери, когда все еще не зашло слишком далеко. Теперь уже поздно. Они – в капкане. На городских бензоколонках кончился бензин, и нового не будет, потому что ни одна из колонок, даже привилегированных, не оплачивала свои счета.