Осени не будет никогда, стр. 19
Сашенька расстегнула английскую булавку и молниеносно воткнула ее в налитый кровью глаз. Тот лопнул, как гнилой помидор на жаре, обдав содержимым лицо девушки. Теряя сознание, она слышала издалека звериный крик, страхи отошли, и душа Сашеньки Бове на время переместилась в иное измерение…
Она пришла в себя в какой-то светлой комнате, с решетками на окнах и открытой дверью, в проеме которой мелькали милицейские фигуры. Она полулежала на скрепленных вместе стульях, как обычно бывает в актовых залах, над ней склонилось женское лицо в медицинской шапочке и спросило:
– Лучше?
А ей совсем не было плохо в забытьи, потому она вновь попыталась было отключиться, но рука с алым маникюром прямо-таки воткнула ей в нос ватку с нашатырем. Сашенька закашлялась, в мозгу развиднелось, и она, сев прямо, четко спросила:
– Вы с какой подстанции?
– С тринадцатой.
– У вас там Федякин, я знаю… Я с четвертой… Ручьев у нас…
– Вы – доктор? – недоверчиво спросило женское лицо в медицинской шапочке.
– Бове моя фамилия… Я – психиатр…
– Там решают, что с вами делать, – вдруг заговорщицки зашептала медичка. – Мы сотрудничаем с Тверским отделом… Ну, знаете, как это бывает… Вы там глаз кому-то выкололи! Вытек из глазницы, как яйцо из скорлупы… Я вас минут десять оттирала…
– Спасибо…
– По женской части не трогали?
– Чуть-чуть…
– Ну, чуть-чуть не считается!..
Неожиданно Сашенька услышала громкий голос с ярко выраженным кавказским акцентом.
– Если меня не хотите слушать, – продолжал голос уверенно, – министр вам прикажет!
Сашенька узнала голос Зураба, и тотчас ее тело расслабилось, сразу захотелось спать, но она держалась, слушая разборки, проходящие в коридоре.
– Она нашему сотруднику глаз выколола! – приводил доводы полковник Журов. – Такая маленькая, а садистка!
– А как, товарищ полковник, она вообще оказалась в вашем отделе?
– А так, товарищ полковник, – также громко отвечал Журов. – А так, что она проходит по делу о нападении на сотрудника милиции соучастницей!
Сашенька коротко подумала, что Зураб не только бизнесмен, владелец модельного агентства, но еще и полковник. Как это хорошо! Наверное, фээсбэшник…
Далее разговор двух полковников происходил наедине в кабинете Журова.
– За идиота меня не считайте! – попросил Зураб.
– Не считаю… Давайте компромисс искать!
– Это правильно, – согласился кавказец. – Компромисс – не водка и не вода! Компромисс – это вино! Нет ничего лучше вина!..
Журов, конечно, поспорил бы, что лучше, водка или вино, но высказался дипломатично:
– Да-да…
– Есть предложения?
– Есть, – покачал головой Журов и поглядел с мрачным оттенком на хачика, фээсбэшного полковника. – Вашу, эту, Бове отпустим… Но на лысого не претендуйте! Я буду бороться!
Журов тылом качнул стол, с которого слетел бюстик Президента, заелозил ногой, сгребая под стол черепки, словно собака после туалета гигиену сделала, затем автоматически открыл шкафчик и вытащил новый гипс.
– А мы ни на какого лысого не претендуем! – радостно оповестил Зураб. – Какой такой лысый! Не знаем никаких лысых!.. А одноглазому вашему, Кутузову, так сказать, милицейских дел, фруктики в больницу завезем, шашлычок с зеленью. А потом протезик самый лучший организуем. Доставим из-за границы!..
– Ладно, ладно! – менял гнев на милость Журов, радостный, что лысого с его признательными показаниями не отнимают. – Фиг с вами, – сказал полковник по-простецки. – Забирайте девицу!
В дверях Зураб обернулся на Журова и поинтересовался, кивнув на произведение искусства:
– Сколько их у вас?
– А хрен знает, – честно признался начальник Тверского отдела. – Я здесь давно практикую. У меня даже предыдущий Президент остался. Не нужно?.. Раритет…
Через пять минут Зураб вынес на руках Сашеньку из отдела и бережно усадил ее на заднее сиденье «мерседеса» с затемненными окнами. Выгнал водителя в машину сопровождения и сам сел за руль. По дороге спросил:
– В больницу не надо?
– Нет… – отказалась девушка. – Спасибо тебе…
– Не за что… Ко мне поедем?
– Долг платежом красен, – кивнула она.
– Зачем ты так?
– Прости, я, действительно, тебе очень благодарна!
– Скажи спасибо, своему Душко!
– Кто это? – не поняла Сашенька.
– Мент рядовой. Он позвонил…
Зураб ткнул кнопку опции диктофона в мобильнике, и Сашенька прослушала колоритную речь о заезде вагона с фруктами в заднепроходное отверстие владельца телефона. Она заулыбалась, но, когда услышала угрозу Душко убить Зураба, стала серьезной.
– Ты же понимаешь, – объяснил кавказец. – Такое простить невозможно!.. Какой-то пацан, мне…
– Мы на дачу, или в городе?
– Как королева прикажет…
А потом он плакал, клялся, что продаст модельное агентство, звал ее жить на Бали, или на Гоа, предлагал купить Сашеньке частную психиатрическую клинику.
– Люблю тебя! Люблю!
Все в нем было хорошо. И красив, и богат. И полковник спецслужбы… Но что-то Сашеньке совсем не нравилось в нем… Он не был похож на ее отца и каплей единой.
– У меня пациент остался в Тверском.
– Лысый?
Она кивнула.
– Не смогу помочь. Слово мужчины дал. Тебя за него…
– Пусть меня отвезут домой.
– Тварь! – выругался Зураб.
– Я знаю, – согласилась Сашенька. – Водителя попроси, с тобой не поеду!
Она уже шла к машине, когда услышала брошенное в спину:
– Конец менту! В бетон закатаю!
Она вздрогнула, но не остановилась.
Три часа стояла дома под душем, отмываясь и от камеры, и от грязных прикосновений жирного старшины, и от следов кавказской любви… Часы показывали третий час ночи, когда в дверь позвонили.
– Кто? – с раздражением спросила она, уверенная, что это Зураб приполз умолять о любви. – Кто там?…
– Это я, – услышала она шепот. – Это я, рядовой Душко…
11
Лиля Мятникова проснулась рано утром, лежа на стареньком ковре. Она чувствовала, как просится солнце в ее пока еще закрытые глаза. Женщине было так хорошо и покойно, что она не торопилась лицезреть мир, просто лежала, наслаждаясь прекрасным физическим самочувствием. Она вспомнила, как вчера с трудом дотащилась до дома, как думала, что подхватила грипп, но сейчас все минуло, в теле чувствовалось здоровье, а душа тянулась к весне.
Весна не только для красивых, но и для уродов приходит, подумала Лиля. Хотя, может быть, уроды попросту пользуются весной!..
Мятникова открыла глаза и увидела лежащий прямо перед лицом большой спортивный лифчик с десятирублевками, здесь же валялась юбка, теплые чулки и туфли.
Вероятно, подумала Лиля, вирус вчера был сильнейший, если на ковре развалилась, не помня, как разделась…
Резко пахло жареной колбасой, вероятно соседи собирались завтракать. Запах был настолько притягательным, что во рту собралось озерцо слюны. Мятниковой тоже захотелось колбаски, хотя она никогда не ела ее и в холодильнике лежали лишь оцелофаненные сосиски, которые тоже при желании можно было пожарить.
Запах сводил с ума, и Лиля выбралась из-под одеяла, показавшееся ей очень тяжелым. Женщина огляделась и обнаружила, что это вовсе не одеяло, а ее пальто…
«Да, грипп», – уверилась она. Свалил с ног, будто по голове ударили. Хорошо, что у нее иммунитет!.. Главное, что сейчас прекрасное самочувствие…
Лиля Мятникова встала на задние лапы и увидела свое отражение в зеркале дверцы шкафа. На нее смотрела большая черная крыса, очень похожая на того, вчера убитого. Тот крыс так же стоял на задних лапах и пристально смотрел, как обрываются жизни его сородичей. А эта крыса – девочка, уж в этом Лиля разбиралась профессионально.
Как же тварь сюда попала?.. Если я вижу ее в зеркале, значит, крыса находится сзади.
Женщина резко обернулась, но никого не увидала за спиной. Когда вновь посмотрела в зеркало – опять обнаружила грызуна.
Очень хитрая, решила Мятникова. Поймаю, убивать не стану, попросту вышвырну в мусоропровод.