Ковчег детей, или Невероятная одиссея, стр. 54

За крабами нужно нырять на дно. В родной стихии они изворотливы и передвигаются непонятно как. Не то боком. Не то задом наперед. И при этом отчаянно сражаются, хватают за пальцы ног. Но приходится прощать им эти скверные привычки.

Случалось, крабы выходили на берег и прятались среди скользких камней. Тогда их поиск напоминал игру в прятки, где ставкой тех, кого искали мальчишки, была сама жизнь. А с ней не хочется расставаться никому. Вот почему юные охотники постоянно ходили с порезами от клешней.

Иногда взрослые рыбаки показывали им королевских крабов. Настоящих чудовищ, случайно попавших в невод вместе с рыбой.

Но истинными чудовищами, на взгляд Пети, были его товарищи. Они набивали крабами наволочку от подушки и шли к полевой кухне, кем-то брошенной и случайно найденной колонистами. Беззащитные крабы попадали из одной воды, бывшей им стихией, в другую — кипящую. Попадали из рая в ад. И погибали в ужасных мучениях.

Увидев это впервые, Петя бросился спасать крабов, но был осмеян и оттеснен от полевой кухни.

С тех пор мальчик не ловил больше крабов и на протяжении всей своей жизни их не ел. Для кого-то баночка консервов, привезенная с Камчатки, была заманчивым деликатесом, украшением стола. Но только не для Петра Васильевича Александрова. Он сразу вспоминал влажный галечный берег, дымящийся котел полевой кухни и агонию рыжих крабов в кипящей морской воде.

Море все больше захватывало детей. В те времена аквалангов не было. Но они научились нырять с открытыми глазами, и подводный мир становился ближе и понятнее.

Рогатые рыбы бычки оказались почти ручными. Их можно было касаться руками. Неторопливо проплывали мимо стайки плотвы. Но вдруг рыбья мелкота стремительно бросалась в сторону, и это могло означать только одно — поблизости появилась хищная рыба, которую мальчики прозвали «собакой».

Они решили наказать эту злую разбойницу. И однажды им удалось поймать «собаку» и вытащить ее на берег. Неожиданно у этой рыбы обнаружилось особое свойство. В чуждой среде она надувалась воздухом и моментально превращалась в шар. По его краям торчали голова и хвост. И в таком виде «рыба-собака» могла пребывать довольно долго, не погибая. А когда два и даже три дня спустя ее бросали в воду, она выпускала воздух, обретала прежний вид и уходила на глубину.

Будучи от природы наблюдательным, Петя делал для себя всё новые открытия. Одно дело о чем-либо прочитать в книжке, и совсем другое — увидеть самому. Его очень заинтересовали морские ежи, морские звезды и медузы.

Стоило во время купания лечь на спину, прекратить движение, как голубые медузы подплывали и прикасались своими щупальцами к телу. Это щекочущее прикосновение было очень неприятным. Но Петя научился, как с ними бороться. Надо только хлопнуть по шляпке медузы ладошкой, и она исчезнет.

А еще встречались белые медузы, окаймленные темной полосой. Эти были куда опаснее — прикосновение к ним могло вызвать судорогу, а то и паралич.

Видя, как привязались дети к морю, американцы подарили им два вельбота. Многие колонисты, не только мальчики, но и девочки, записались в морскую школу. Каждому хотелось научиться грести и управлять парусом.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

МАРИЯ

Когда прибыл последний поезд и когда каждый ребенок и все опекавшие детей взрослые обрели крышу над головой, словно камень свалился с плеч Райли Аллена.

Осень на юге Дальнего Востока — самое погожее время. Теплое море и яркое небо, какое он видел только в тропиках. Багряно-золотая палитра деревьев и кустарников… Вся эта несказанная красота была наградой колонистам за их мытарства. Но с каждым новым утром становилось прохладнее, и за щедрым пиршеством осенних красок угадывалось приближение зимы.

Райли знал, что дальневосточные зимы довольно суровы, и распорядился завезти на остров достаточный запас угля и дров. Дети больше не должны мерзнуть, как это было в Сибири.

Осень — начало школьной поры. Этим озабочены доктор Коултер, назначенный директором колонии, и Барл Бремхолл, круг обязанностей которого практически не имеет границ.

Открыть школу для детей нетрудно. Слава Богу, хватает собственных учителей. Есть и помещения для классов. Правда, маловато учебников, бумаги, перьев, мела…

Другое дело, старшие колонисты. Многие из них заканчивают в этом году гимназию. Каждое утро их придется отправлять во Владивосток, а вечером везти обратно. Но скоро зима. И бухта покроется льдом. Еще неясно — упростит это или усложнит ежедневные поездки гимназистов, да и вообще связь с Владивостоком?

Бремхолл не стал гадать и довольно быстро решил и эту проблему. Обнаружилась пустующая казарма на станции Вторая Речка. От центра города, где расположена гимназия, далековато. Но от окраинной станции можно добраться железной дорогой. А это куда легче, чем каждый день на катере или санным путем преодолевать в обоих направлениях морской залив.

Как только выдалось свободное время, Райли Аллен отправился проведать старших колонистов, посмотреть, как они устроились.

Вместо дачного поезда он выбрал автомобиль. И сам сел за руль, отказавшись от услуг шофера.

Улицы были запружены повозками и людьми, которые предпочитали обочине дороги проезжую часть. Никто и не думал соблюдать правила движения, и никому не было дела до подающей сигналы одинокой машины.

Райли с черепашьей скоростью продвигался к цели, а вскоре и вовсе был вынужден остановиться. Он уже пожалел, что не поехал поездом. Но, закурив, успокоился. Когда идет война, глупо ожидать соблюдения каких бы то ни было правил, в том числе и дорожных.

Наконец повезло. Райли пристроился за японской воинской колонной и остаток пути одолел без препятствий.

Поравнявшись с казармой, он подумал: в какую половину зайти — мужскую или женскую? Решил — сначала к мальчикам.

Аллен открыл дверь и вошел незамеченным. Подростки сидели к нему спиной и наблюдали, как их наставник Грегори Уэлч укрепляет на доске чей-то портрет. Закончив работу, он водрузил на нос очки и торжественно провозгласил:

— Перед вами Бенджамин Франклин. Великий американец. Он родился в начале восемнадцатого века в Бостоне. Был пятнадцатым ребенком в семье. Прожил долгую жизнь и сделал много открытий. Он современник Петра Первого, Екатерины Второй и Робеспьера. Кто-нибудь из вас слышал раньше о Бенджамине Франклине?

— Я слышал, — отозвался один из колонистов. — Но почему вы, мистер Уэлч, решили повесить его портрет? Ведь были и другие великие американцы. Например, Авраам Линкольн или Томас Джефферсон…

— Интересный вопрос! Тебе сколько лет, Леонид?

— Уже семнадцать. А какое это имеет значение?

— Сейчас узнаешь. Но прежде ответь, кем ты хочешь стать?

— Химиком. Ученым-химиком.

— И давно ты это решил для себя?

— Год тому назад.

— В шестнадцать лет?

— Выходит, что так.

— А Бенджамин Франклин уже в двенадцать лет продумал свою будущую жизнь и всегда следовал намеченному плану. Вот достойный пример для каждого молодого человека, — назидательно сказал Уэлч.

— Дорогой Грегори, следует добавить, что юного Франклина, в отличие от большинства сверстников, интересовали работа банков, женское образование, дорожное строительство, организация приютов и многие другие, совсем не детские проблемы. Но возможно ли от каждого требовать го, что формирует гениев?

Эти слова неожиданно для всех сказал Райли Аллен. Он вышел из тени, где стоял никем не замеченный, и сделал несколько шагов навстречу Грегори Уэлчу. Они дружески обнялись.

Колонисты впервые видели Аллена и теперь ожидали от своего воспитателя объяснения, кто этот незнакомец.

Узнав, что перед ними сам глава Красного Креста, ребята захотели получить ответы на волнующие их вопросы.

Первым обратился к Аллену высокий рыжеволосый парень, тот самый, что собирается стать химиком и которого Уэлч назвал Леонидом.