Ковчег детей, или Невероятная одиссея, стр. 127

Аллен сказал прощальную речь на английском языке. Его переводили. Но я мало что понимал, так как находился в полубессознательном состоянии. Когда же сознание прояснилось, я явственно услышал крик моей маленькой сестры: «Не поеду! Не хочу!» Так она кричала на Финляндском вокзале два года назад, прощаясь с отцом. Что это было? Предчувствие?

Леночку похоронили на кладбище Маунт Оливет.

Потом многие годы, всю жизнь я надеялся побывать на ее могилке и положить цветы. Но отношения между Россией и Америкой оставались натянутыми. Для такого простого человека, как я, не было никакой надежды получить визу и вновь, как в детстве, пересечь океан.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЦАРЬ ЗВЕРЕЙ

Мистер Хайлен, мэр Нью-Йорка, сдержал слово. Каждое утро автобусы стояли у входа в форт, терпеливо дожидаясь маленьких пассажиров. После завтрака колонисты бежали шумной ватагой к стоянке. Всякий знал свою машину и свое место в ней. Шоферы тоже успели подружиться с детьми и ко многим обращались по имени.

Турикары — так называли американцы этот вид транспорта — были открытыми, без крыши и стен. Это помогало обозревать все вокруг. Только успевай поворачивать голову.

Сидения располагались рядами, совсем как в кинотеатре. По пять мест в ряду. Еще одно кресло находилось рядом с шофером. Специально для гида, восседавшего выше всех с рупором в руке. Ему было что рассказать о Нью-Йорке. Но еще больше хотелось увидеть. И дети смотрели во все глаза, стараясь не пропустить ни одной подробности.

По бокам машины были начертаны красные кресты, а сзади укреплено полотнище со словами «American Red Cross» — те же слова, что и на борту «Йоми Мару». С той разницей, что там буквы были высотой в сажень.

Каждый раз, когда автобусная кавалькада, покинув паром, въезжала в Большой Нью-Йорк, полиция перекрывала движение, а затем и сопровождала колонну. Так проезжают по улицам только важные гости.

В первый день автобусы направились к гробнице генерала Гранта. Младшие колонисты решили, что это герой книги Жюля Верна «Дети капитана Гранта», который со временем дослужился до высокого звания. Но гид по дороге все разъяснил. Они посетят пантеон одного из героев войны за независимость Америки от англичан.

Выстроившись по двое, мальчики и девочки спустились вниз. За мраморными перилами они увидели два надгробия зеленого цвета — из малахита, отделанного яшмой. Там и лежат останки генерала и его жены.

Дети стояли молча, думая о судьбе великого американца, чьи потомки построили этот удивительный город — Нью-Йорк. Невольно они вспомнили Петропавловскую крепость, где покоятся цари и царицы. Среди них и Петр Первый, чьим именем названа северная столица России — их город…

— Теперь поедем в зоопарк, — сказал гид.

— А не лучше ли сначала к небоскребам? — предложил кто-то из детей.

— Издалека небоскребы куда интереснее и величественнее, чем вблизи, — попытался отговорить шофер. — Да и шумно там.

— Пожалуйста, — взмолились сестры Яковлевы, Зоя и Валя.

— Ну, если девочки просят, — улыбнулся гид. — Хорошо, едем.

Оставив тихую площадь и сиявший белизной пантеон, колонна двинулась в деловую часть города.

Чем дальше, тем поток машин становился гуще. Автомобили с их тускло блестевшими спинами напоминали жуков. Кем-то потревоженные, они покинули лесную чащу и теперь расползаются по лабиринту улиц, пытаясь овладеть городом.

Шофер оказался прав. Манхэттен встретил невообразимым шумом. Моторы, клаксоны, гул толпы… Все это отражалось, билось о недосягаемо высокие стены, уходившие в небо. Голос гида совсем потерялся. Не помогал и рупор.

Мальчики вспомнили паровую машину — сердце «Йоми Мару», где им однажды разрешили побывать. И там стоял грохот. Как машинисты и кочегары терпят такое? «Мы привыкли», — отвечали японцы. Похоже, жители Нью-Йорка тоже смирились и не замечают шума. Иначе чем объяснить, что они говорят и смеются как ни в чем не бывало.

В зоопарке дети окружили Илью Френкеля.

Это он научил их восхищаться всем живым на планете, что растет, бегает, ползает, прыгает, скачет, плавает и парит в воздухе.

Посреди океана он рассказывал о водорослях, китах, медузах, морских птицах и рыбах, которые тоже научились летать. Но ближе к берегу героями рассказов становились другие животные.

— Вот прибудем в Америку, — повторял учитель, — обязательно поведу вас в зоопарк.

В Калифорнии он не сумел выполнить своего обещания. Судно простояло в Сан-Франциско всего три дня. Теперь же, когда Райли Аллен, собрав русских воспитателей, стал советоваться, что бы показать детям в Нью-Йорке, Френкель назвал зоопарк.

…На столбах и деревьях висели таблички с указанием клеток, водоемов, загонов.

— Куда сначала пойдем? — спросил Френкель.

— К львам, — решительно ответил Павел Николаев.

— Хорошее предложение, — согласился учитель. — Мы находимся в зверином царстве. Вот почему, прежде чем познакомиться с подданными, надо нанести визит правителю.

Животным здесь жилось вольготно. Для львиного семейства была устроена пещера. Хозяин ее сидел у входа точно в такой же позе, каким его изображают в камне перед музеем или банком. Появление сотни детей ничуть не тронуло льва. Чтобы подчеркнуть свое равнодушие, он дважды широко зевнул.

— Илья Соломонович, почему льва называют царем зверей? Ведь есть животные и больше. И куда сильнее.

— Прежде всего потому, что лев и сам себя считает царем. Посмотрите, как он сидит. Не сидит а восседает. Словно на троне. Сколько достоинства величия и одновременно — высокомерия. Он смотрит не вам в глаза, а куда то поверх, словно не замечая. А грива? Чем не мантия? И наконец хвост. Тоже особенный, ни на что не похожий. Сильный, гибкий. И вместе с тем твердый, как металл. Я бы его сравнит со скипетром. А на самом конце — кисточка. А в кисточке — коготь или шип.

— Коготь? На хвосте?

— Да. Еще одна удивительная особенность этого зверя. Шип — не что иное, как последний позвонок, пробившийся сквозь кожу. А какой у льва голос? Некоторые его сравнивают с громом небесным. Теперь понимаете, почему он звериный царь?

Как ни интересно было слушать учителя, а дети постепенно стали разбредаться. Оказалось, что вслед за ними в зоопарк приехало много эмигрантов. Колонисты смотрели на птиц и животных, а жители Нью-Йорка не спускали глаз с них самих.

Увидев, что Зоя и Валя Яковлевы стоят у обезьяньей клетки и тщетно пытаются прочесть табличку, к ним подошла молодая женщина.

— Меня зовут Варвара. Мы здесь отдыхаем всей семьей. Присоединяйтесь к нам. Будем вместе развлекаться. Но прежде давайте пообедаем.

— А мы еще не проголодались, — ответили сестры в один голос. — Давайте лучше покормим слона.

— У нас так много еды, — сказала Варвара, — что и слону хватит.

— Слону сколько ни давай, ему все мало, — заметил ее муж. — Думаю, он съедает за день не меньше ста килограммов.

— Вот и хорошо, — сказала Валя. — Значит, он своей нормы еще не съел.

Слона покормили бутербродами и яблоками. В благодарность за это он покатал девочек на спине. А затем они еще покатались на верблюде. Ехать на верблюде было не так удобно, как на автомобиле. Зато куда интереснее.

Зверей было много, а времени мало. Настала пора возвращаться в лагерь. Но собрать детей было не так-то просто. Это удалось лишь с помощью полицейских.

— До свидания, кенгуру!

— Крокодильчик, бай-бай!

Дети садились в автобусы, обменивались впечатлениями, показывали друг другу подаренные открытки. Виталий Запольский сел поближе к гиду.

— Как называется район, где находится зоопарк? — спросил он, чтобы как-то начать разговор.

— Бронкс. Тебе это интересно?

— Я веду дневник.

— Очень похвально. Что еще ты хотел бы узнать?

— Сколько автомобилей в Нью-Йорке?

— Трудный вопрос. Думаю, не меньше ста тысяч. А может, и полмиллиона. Кажется, я читал в газете, что на каждые две семьи приходится по машине. Вы из Санкт-Петербурга?