Арман Дарина (СИ), стр. 20
Девушка подняла голову и, в ее глазах впервые за последнее время промелькнуло нечто осмысленное.
- Я для себя все решила, господин. - Неосознанный шажок назад. - Лучше убейте.
Принц внезапно оскалился.
- Как тебе будет угодно, дорогая.
Нет, убивать он ее не собирался, только немножко поучить и остановился сразу после того, как Ламис потеряла сознание. Вытирая руки о носовой платок, Арман вызвал лакея и приказал привести Кассиуса для девушки. Слуга вернулся почти сразу с сообщением о том, что доктор отбыл в столицу. Принц выругался, он же сам отпустил старика в Сталлору по его настоятельной просьбе.
- Отправляйся в город и привези кого - нибудь оттуда. - Арман бросил взгляд на неподвижно лежащую на полу девушку. - И поторопись.
В Нассене был только один врач, совсем молодой, недавний выпускник университета. Он старательно осмотрел девушку, едва пришедшую в себя, задал пару вопросов, совершенно не относящихся к осмотру. Принц, к тому моменту достаточно вышедший из себя от странного поведения и его вопросов доктора, уже хотел приказать его вывести из комнаты, когда парень закрыл саквояж и сам направился к дверям, учтиво попросив Его Императорское Высочество уделить ему несколько минут его драгоценного времени. Едва они оказались в гостиной доктор, чуть склонив голову набок и глядя на принца серьезными карими глазами, вежливо произнес:
- Состояние вашей рабыни вполне удовлетворительное, но я должен предупредить вас, Ваше Императорское Высочество, что при таком... - Парень покраснел. - Образе жизни, есть весьма определенная вероятность потерять ребенка. Телосложение девушки весьма и весьма далеко от того, чтобы способствовать деторождению. Возможно, Ваше Императорское Высочество уже консультировались по этому вопросу с придворным лекарем, но я все же настоятельно советую несколько изменить ... э - э, образ жизни вашей рабыни.
Арман бессмысленно смотрел на внезапно вспотевшего парня, нервно вытиравшего покрытый испариной лоб, и безуспешно пытался понять смысл только что сказанного. Ламис ждет ребенка? Но это невозможно. Арман тщательно следил за этой стороной отношений, и не только с этой рабыней. Принц не желал иметь побочных детей от своих многочисленных любовниц. Империи нужен только законный наследник. Он встряхнул головой, в безуспешной попытке сбросить остатки опьянения и тяжело опустился в кресло.
- Этого не может быть. - Арман смотрел на свои сцепленные в замок руки, лежащие на коленях. - Этого не может быть. Кассиус...
Внезапно приехавший из столицы Кассиус так настаивал на тщательном осмотре Армана после глупого нападения Ламис, а потом остался для того, чтобы понаблюдать лично за дальнейшим состоянием принца, и он осматривал, несколько раз осматривал Ламис по его собственному приказу и постоянно повторял, что все в полном порядке, причин для беспокойства нет. Кассиус, тот самый Кассиус, занявший место придворного доктора после того, как Вистериус покинул Сталлору и поселился в провинции Вэлли. Кассиус, никогда не смевший делать ничего без личного приказа императора. А Ламис мешала его отцу. Арман не хотел возвращаться в столицу и не проявлял интереса к супруге, а император настаивал на наследнике. Ламис мешала и, ее решено было убрать. Очень, очень тонко придумано. Если бы не случай, то Арман никогда бы и не узнал, что Ламис ждет его ребенка. Кассиус сказал бы, что это последствия очередного наказания, и он бы поверил ему.
- Есть ли шанс у моей рабыни?
Принц знал ответ, его отец просчитал все на несколько ходов вперед, не оставив не малейшего шанса Ламис и ребенку. Император бы не допустил рождения единственного ребенка наследного принца империи Дарина от ничтожной рабыни. Значит, Кассиус гарантировал ему удобное для всех решение проблемы, каковую и представляла собой золотоволосая девочка из глухой провинции. Арман застонал, уткнувшись лицом в ладони. Он не мог потерять Ламис, потерять своего ребенка, они принадлежали ему.
- Ваше Императорское Высочество, - осторожно обратил на себя внимание доктор. - Я не так давно практикую, но еще во время учебы слышал о том, как под воздействием определенных снадобий, делают надрезы через каковые, и появляется ребенок. Больше детей такие женщины иметь не могут, но остаются, живы, как и их потомство. Наверняка придворный доктор все это знает лучше меня.
Арман грустно усмехнулся: конечно, знает, но сделает исключительно так, чтобы избавиться и от Ламис, и от ребенка своего принца. Кассиус сделает все, чтобы воля императора была исполнена. Принц поднялся из кресла и махнул лакеям: проводите, и направился в спальню. Ламис лежала трогательно хрупкая на огромной кровати под темно - синим балдахином. Арман прилег рядом, старательно не обращая внимания на ее затравленный взгляд и непроизвольное дрожание тонких рук, поверх атласного покрывала. Он мог бы пойти ей навстречу, когда она просила его даровать ей вольную. Однако он упорствовал, не желая давать ей хотя бы малейший шанс избавиться от его власти. И теперь перед ним плескалось море отчаяние и панический ужас возможной потери. Он желал Ламис, он жаждал взять на руки своего ребенка, он хотел их обоих навсегда. Весь невыразимый ужас произошедшего накрыл с головой и Арман, не сдержавшись, притянул девушку к себе, покрывая поцелуями, перепуганное лицо и неистово шепча пересохшими губами только одно слово: люблю. Он знал, что она ничего не понимает и боится его и, сделав над собой усилие, с трудом сказал:
- Прости.
Он видел зияющую пустоту безразличия в зеленых глазах и понимал: одно слово ничего между ними не изменит.
5
- Ты сам толкнул меня на этот шаг. - Арман отрешенно смотрел в окно, не замечая буйства красок в императорском саду. - Чего ты ожидал, отец? Думал, что я окажусь настолько глупым, что не замечу, произошедших изменений в Ламис? Убью ее, убив собственного ребенка?
Мужчина в изнеможении провел рукой по лицу. Он устал бояться, бояться смотреть в запавшие глаза рабыни и понимать, что в любой момент все может измениться: и он потеряет и ребенка, и любимую женщину. И тонкие, под прозрачной кожей, руки Ламис бережно охватывающие только наметившийся животик. Когда девушка была уверена, что ее никто не слышит, она разговаривала с еще не рожденным ребенком и напевала ему мелодичные песенки. И эта затаенная нежность, и безграничная любовь к его наследнику дарила Арману шанс на ее прощение.
- Принц крови, наследник Дарина отрекается от трона и покидает империю ради дешевой потаскухи? - Император почти шипел с перекошенным от злобы лицом. - Кого ты хочешь обмануть, Арман? Ты никогда не думал ни о ком кроме себя. С чего тебе меняться сейчас? Тебя окружает множество готовых на все леди, и ты не пренебрегаешь их общество, и твоя постель никогда не пустует. Так откуда эта немыслимая жертва: никому непонятная и никому не нужная. Ты думаешь, Ламис это оценит и перестанет вздрагивать от отвращения при твоем появлении?
Арман посмотрел на отца и холодно произнес:
- Мой ребенок не будет рабом, дорогой отец, и именно ради него я отказываюсь от привилегии быть наследником трона Дарина. Тебе пришла пора позаботиться о том, чтобы официально признать Джана своим сыном и наследником.
- Ты добровольно отдаешь свои привилегии принца крови незаконнорожденному брату?
Арман презрительно усмехнулся.
- Мой сын родится рабом, благодаря вам, дражайший император. Так мне ли осуждать кого - то за право сомнительного рождения? В Дамана нет рабства, мы переберемся туда, как только Ламис и ребенок окрепнут настолько, чтобы перенести это путешествие. И этого времени должно вполне хватить на то, чтобы вернуть принцессу обратно в Инихсан и ввести Джана в курс его новых обременительных обязанностей на месте наследника престола Дарина. Все наши ошибки возвращаются к нам, отец. Ты отказался признать сына герцогини младшим принцем, хотя вся империя это знала доподлинно и теперь именно он на радость его маман станет наследником императора. Я же сделал Ламис своей любимой игрушкой, и упорно отказывался видеть и признавать в ней нечто большее, чем средство для забав в постели и теперь я отрекаюсь от прав на империю ради того, чтобы быть с ней и нашим сыном. Перед нами маячат заманчивые перспективы, отец.