Вариант «Бис», стр. 122

Из всех военно-морских баз Британской Империи, расположенных на побережьях нескольких государств, одна за другой выходили группы кораблей – уже последние. То, что происходило в течение трех дней с 17 по 20 ноября, превосходило всякие представления о норме. Ранее такое случалось только один раз, когда происходила высадка в Нормандии и артиллерийские корабли выстроились вдоль французского берега, перепахав его на десятки километров вглубь. Со стороны тех, кто не был знаком с подоплекой событий, происходящее сейчас тоже оценивалось как нечто подобное. Отдельные крейсера и дивизионы эсминцев веером расходились от берегов Шотландии, Исландии и Канады, перекрывая рубежи между Фарерскими островами и Исландией, Исландией и Гренландией, мысом Фарвелл и северо-западной оконечностью Ирландии, а также все другие направления, считающиеся в Адмиралтействе стратегическими.

Две мощные эскадры были направлены в Атлантику с перерывом в одни сутки: первая состояла из трех новых линейных кораблей и двух ударных авианосцев, на нее и возлагались самые большие надежды. Вторая включала в себя линейные корабли «Рамиллиес», «Малайя» и «Уорспайт» с четырьмя эскортными авианосцами, она должна была надежно защитить важнейший узел судоходных путей у юго-западной оконечности Ирландии. Десятки адмиралтейских танкеров и судов снабжения, отправленные вдогонку в составе нескольких конвоев, должны были обеспечить эскадрам возможность находиться в море в течение всего времени охоты за русскими рейдерами.

Подводная лодка Кригсмарине U-262 вторые сутки двигалась строго на юг от берегов Исландии вопреки распоряжению командования подводными силами. Относительно большой боевой опыт командира и сплаванный экипаж до сих пор давали ей возможность оперировать преимущественно самостоятельно, что позволило лодке уцелеть при избиении «волчьих стай» в сорок третьем году, а как свободный охотник ее командир имел почти полную независимость в выборе цели и тактики. За две недели боевого похода, до того как пришел приказ о прекращении военных действий, субмарина произвела три торпедные атаки, причем в первом случае была атакована группа из трех небольших транспортов, шедших под охраной корвета и шлюпа вдоль исландского берега. Четыре электрические торпеды были выпущены веером в расчете поразить сразу несколько целей – но только одна из них попала в небольшой транспорт, который почти мгновенно затонул. Остальные торпеды прошли мимо и взорвались, ударившись о берег. На следующий день одной торпедой был потоплен одиночный сухогруз, оцененный в три с половиной тысячи тонн водоизмещения, а почти через неделю была сделана попытка атаковать крупный конвой, направляющийся на восток. После трехторпедного залпа с большой дистанции (оказавшегося неудачным) на лодку набросились эсминцы и загнали ее на глубину.

Теперь большую часть ночного времени суток лодка шла в надводном положении. Она стремилась на юг, к дружественным Германии странам Южной Америки, до которых было еще долго. Будучи слишком далеко от берегов, можно было почти не опасаться противолодочных самолетов берегового базирования – за исключением разве что патрульных «либерейторов». Но не слишком пока плотная сеть их пролетов и усовершенствованный «Бискайский крест» в качестве эфемерной гарантии технического превосходства давали некоторые шансы зарядить аккумуляторные батареи, не слишком часто прерываясь на аварийное погружение. Именно при таких обстоятельствах в 3.50 двадцатого ноября пассивным обнаружителем радиолокационного излучения типа «Палау» был засечен работающий радар в левом кормовом секторе. Через пятнадцать минут операторы антирадара совместно со старшим офицером подводного крейсера решили, что мощность получаемого сигнала повысилась, хотя он еще не был настолько сильным, чтобы вызвать отраженный сигнал от корпуса их лодки. Была сыграна боевая тревога, вызвавшая даже приступ некоторого энтузиазма у команды, – это был первый контакт за шесть дней.

– Погружение на перископную глубину. Курс прежний, ход снизить до малого. Сделать запись в вахтенном журнале. Акустической вахте – особое внимание кормовым секторам.

Обер-лейтеиант, закутанный в прорезиненный плащ, в надвинутой до бровей шапке с опущенными ушами, неторопливо спустился в рубку по скобтрапу, за ним последовали вахтенный офицер и впередсмотрящие. Рубочный люк был задраен, и через несколько минут лодка мягко скользнула вниз. Рано повзрослевший на войне юноша, давно переставший мечтать о Рыцарском Кресте, совершенно реально оценивал ситуацию как бессмысленную. Шансы произвести торпедную атаку были минимальны, корабль мог пройти в пяти километрах от него, и они его даже не заметят. Ему хотелось лишь одного: чтобы его с людьми оставили в покое...

Однако, через полчаса акустик услышал очень слабые шумы винтов в том же самом секторе. Фактически это означало, что что-то двигается прямым курсом на лодку. Командир сменил шапочку на форменную белую «морскую» фуражку с измятым верхом, как всегда делал перед боем, при этом все остальные в рубке подобрались и разошлись по своим местам. Акустик начал докладывать, и с каждой минутой ситуация становилась все более многообещающей. Боевой корабль с числом винтов более двух на скорости 18—19 узлов шел юго-юго-западным курсом, не применяя противолодочный зигзаг и не используя активное гидроакустическое оборудование.

– Руль лево тридцать, ход средний. Мы поставим его на лунную дорожку – если повезет, то он пройдет достаточно близко от нас для торпедного залпа. Дистанция по акустическим данным?

Динамик захрипел и высказал предположение о том, что она составляет восемь-девять километров, пеленг прежний.

– Еще лево двадцать, полный ход. Мы опаздываем. Носовые и кормовой аппараты приготовить, торпеды парогазовые. Поднять ночной перископ, боцмана на горизонтальные рули.

Офицеры лодки коротко обсудили свои шансы и вообще вопрос необходимости этой атаки. Сошлись, впрочем, на том, что стоит попробовать – если уж так идет карта и если не будет риска.