Дом волка, стр. 32

Глава двадцать третья

Лукас выжал сцепление и ворвался в темный туннель. Он знал: Август где-то впереди, поблизости, хоть и не видел его. Полез за пазуху и достал оружие, которое счел наиболее эффективным в подобных обстоятельствах, — «Эмерсон CQC-Т», прекрасно сбалансированный томагавк с острым как бритва лезвием. Один меткий бросок — и жертве конец.

Он поехал еще быстрее, а руку с томагавком опустил и приготовился к броску. В воображении своем он видел, как это грозное оружие вонзается Августу в шею. И если повезет, он просто отсечет голову от тела. Лукас едва не рассмеялся при этой мысли: мрачное совершенство самой этой сцены вызывало у него восторг.

В отдалении мелькнули хвостовые огни. Он понимал: Август слишком далеко углубился в туннель и теперь не может ехать без освещения. Так что бегство его можно считать законченным, этому типу предстоит умереть. Лукас выключил фары, он хорошо знал, что элемент внезапности является сильным преимуществом. Скоро «Евангелие от Генриха Льва» окажется у него в руках, и он станет настоящим спасителем «Черных Фем».

Он еще ниже опустил руку с зажатым в ней томагавком; теперь стальное лезвие чиркало по асфальту, выбивая снопы икр и отмечая тем самым его продвижение к цели. И еще поддал газу, мчался теперь с непостижимой быстротой. А может, Август уже остановился? Понял, что от Лукаса не убежать? Только портит всю задумку — несчастная беззащитная жертва испуганно сидит в темноте, покорно ждет своей участи, ждет, когда человек-гильотина подлетит к нему и одним взмахом руки отсечет голову.

Хвостовой огонек находился на расстоянии всего нескольких ярдов, когда Лукас заметил нечто странное в его расположении. Вместо того чтобы лежать в параллельной дороге плоскости, он был приподнят и как-то смещен по оси. Лукас чертыхнулся и ударил по тормозам, но было уже поздно. Из тени шагнул Август и нанес ему сильнейший удар по лицу толстой деревянной доской. Томагавк выскользнул из руки, со звоном полетел по асфальту, а сам Лукас свалился с мотоцикла и тяжело шмякнулся на дорогу.

Последнее, что он помнил, прежде чем со всех сторон навалилась тьма, — это рев мотоциклетного мотора. Машина Августа на полной скорости уносилась вдаль.

Глава двадцать четвертая

Август дрожал всем телом; казалось, что схватка с Лукасом отняла последние силы. Он едва избежал страшной участи — быть перерубленным пополам этим чудовищным оружием. Доска в оранжево-белую полоску, которой он нанес удар Лукасу, являлась частью ограждения в туннеле. Руки до сих пор ныли от этого чудовищного удара, но он знал, что поступил правильно. Другого способа остановить маньяка просто не было.

И вот примерно через минуту он достиг конца туннеля, вырвался на волю и влился в плотный поток движения в сторону Манхэттена. Двоих подручных Лукаса нигде видно не было, и Август от души надеялся, что им не пришло в голову вернуться к кофейне и начать поиски Кливленда и Чарли.

Он достал из кармана записку, переданную доктором Ротшильдом, еще раз перечитал.

Перевернуть гадкую мифологию библиотекарши.

Поначалу он подумал, что то, должно быть, фраза из какой-то известной книги, по мнению доктора Ротшильда, знакомой ему. Но вспомнить не удавалось. Нет, ответ надо искать где-то еще. И тут Август вспомнил, что доктор был большим любителем разгадывания всяких словесных задач и загадок; каждое утро он брал «Нью-Йорк таймс» и полностью разгадывал помещенный там кроссворд. И еще он просто обожал разные там анаграммы.

Август понимал: Ротшильд никогда бы не стал загадывать ему загадку, не дав ключа. Но где он? Он прикинул, каким может быть ответ. Очевидно, в записке содержалась какая-то информация о Штульгерре, а потому, возможно, ключевым словом здесь является именно это слово. Он вычленил фамилию из фразы, посмотрел, что же у него осталось.

Пер-ве-н… адкую… мифо-огию…библиотека-и.

Что же тогда говорил ему Ротшильд? Что-то насчет того, что не хочет быть рядом с ним, когда он, Август, поймет, кто такой Штульгерр. Большинство знакомых Августу людей работали в библиотеках, вполне возможно, что вторым ключевым словом является «библиотека», тем более что оно сохранилось в тексте полностью. Он вычел и это слово. Получилось:

Пер-ве-н…адкую…мифо-огию… и.

Итак, Штульгерр и что-то связанное с библиотекой. Так, хорошо… Он резко затормозил, едва не врезавшись в задний бампер такси. Водитель высунул голову и крикнул нечто неразборчивое в его адрес. Август лишь добродушно отмахнулся, делая вид, что не понял, чем вызвана эта гневная реакция. Говорить за рулем по мобильному телефону — серьезное нарушение. Но разгадывать загадки безумца — это вообще ни в какие ворота не лезет.

Надо удалить слова-связки. По сути, тут было только одно — «и». Можно было составить слово «адскую», но не хватало буквы «с». Из оставшихся букв можно составить бессчетное число комбинаций. Но как найти единственно нужное слово? Не так уж и много осталось букв, нет, определенно, ему нужен еще один ключ. Он близок к разгадке. Он чувствовал это. Чего же не хватает?

И тут из-за угла показалось здание библиотеки Моргана. И ответ на загадку доктора Ротшильда был найден в ту же секунду. Слово «Морган». Вот он, ключ. Тут же сложилась и вся остальная фраза:

«Штульгерр в библиотеке Моргана».

Но записка-предупреждение предполагала, что главное — это установить, кто же такой этот Штульгерр.

И тут Августа осенило.

Алекс Пирсон!

Неудивительно, что Ротшильд так боялся, что он узнает об этом прямо там, на месте. Август перебрал в уме миллионы возможностей, но всякий раз почему-то мысленно возвращался к Алексу. Это подтверждало каждое его подозрение, которое он испытывал по отношению к давнему другу. И еще ему страшно не хотелось, чтобы подозрения эти подтвердились, особенно с учетом того, что Эйприл теперь помолвлена с Пирсоном. Как объяснить ей все это? Наверняка Эйприл подумает, что он выдумал все это, лишь бы она не выходила замуж. Что, впрочем, недалеко от истины. Он действительно этого не хотел.

Да и репутация Пирсона далека от совершенства. Как-то раз его поймали на шантаже потенциального поклонника Эйприл — он показывал ей скабрезные снимки, подделанные с помощью компьютерных технологий. И еще его застукали в Лондоне — там он шпионил за Эйприл, которая отправилась в деловую поездку.

Но в чем она, правда? Тут в душу его закрались сомнения. Что, если он скажет ей, что Алекс и есть Штульгерр, а потом выяснится, что это не так? Да Эйприл просто в порошок его сотрет. И уж ни за что больше не позволит видеться с Чарли. Кто на ее месте поступил бы иначе? И разве может он винить ее за это?

Август остановил мотоцикл на обочине, рядом со зданием библиотеки Моргана. Пришло время принимать решение. Рассказать Эйприл все, что он думает об Алексе, — это означало окончательно испортить с ней отношения. Не сказать — это значит подвергнуть ее жизнь страшной опасности. Страшно трудно совершить выбор, но Август уже знал, как поступить. Он должен сказать ей, пусть это и означает пожертвовать всем, что у них есть. И всем, что могло бы быть.

Он прислонил мотоцикл к дереву, вытащил из-под сиденья «Евангелие от Генриха Льва», затем поспешил к боковому входу в здание и дернул за ручку двери. Она оказалась заперта. Какое-то время он даже подумывал разбить стекло, но затем решил, что шум выдаст его, если бойцы «Черных Фем» все еще там, в библиотеке.

Над ним, точно средневековый замок, нависало массивное кирпичное здание библиотеки. «Должен же быть еще какой-то вход», — подумал Август. И тут вдруг всплыло воспоминание, вид со смотровой площадки Эмпайр-стейт-билдинг. Они были там с Эйприл, и ей стало плохо — закружилась голова. Август поначалу подумал, что все дело в высоте, но затем нашел другую причину. Он глянул вниз, и внимание его привлекли гигантские вращающиеся лопасти вентиляторов, венчающие практически каждое высотное здание на Манхэттене. Вот отчего у Эйприл закружилась голова. В тот момент у нее были все причины крепко зажмуриться и прижаться к нему в поисках поддержки.