Повелитель молний (Королевская кружевница), стр. 4

– Господи, я сойду с ума! Мне нужно немедленно поговорить с ней. Выйди, я оденусь.

Джонатан выпрыгнул из постели в ночной рубашке и стал лихорадочно собирать одежду.

– Да они еще ночью уехали из Лулворта, девочка сказала, та, что принесла письмо. А люди, которые приехали с адвокатом, будут охранять их в пути.

Ошеломленный, Джонатан застыл без движения, стараясь осмыслить происшедшее.

– Тогда я поеду за ними. Я знаю, что она любит меня. Я должен уговорить ее отказаться от этой свадьбы и не губить свою жизнь.

– Конечно, поезжай, но тебе придется поспешить, чтобы догнать их.

– Я догоню, – бормотал он, поспешно натягивая одежду, – вот увидишь, я ее догоню!

Через три месяца Джонатан въехал на конный двор Кавендишей на новом гнедом жеребце. Услыхав стук копыт, мать и Розалинда выбежали навстречу.

– Джонатан! Где ты раздобыл такого красивого скакуна? – спросила мать, поглаживая лоснящуюся шею коня.

– Здравствуйте, мои дорогие! За Фаэтона нужно сказать спасибо твоему мужу, сестренка, благодаря ему меня зачислили в королевскую гвардию. Я уезжаю в Нидерланды… в конце недели.

Он лихо спрыгнул с коня, но был невесел.

– О, сынок, ты уже говорил об этом, но я снова тебя прошу, не уходи на войну! Неужели у тебя действительно так все плохо?

Юноша грустно посмотрел на мать. Куда уж хуже, если, несмотря на бешеную скачку, он так и не смог догнать Маргарет, и теперь она недосягаема для него? А письмо от любимой, в котором она сообщает, что выходит замуж за другого, как этого якобы хотел ее дорогой отец?..

– Ты знаешь, что дед Маргарет отказал мне, когда я просил ее руки. – Овладев собой, он решил объясниться с матерью перед разлукой. – На мое первое письмо к ней ответа не было, а на второе ответил сам граф. Он сообщил, что писать Маргарет бесполезно, потому что мои письма будут перехватывать и что… в конце этой недели она выйдет замуж. Это письмо шло сюда больше двух недель… Я только что получил его, вот и решил отправиться на войну, – поспешно закончил он, чувствуя, что может расплакаться, как мальчишка.

– Вы только послушайте его! – возмущенно воскликнула сестра. – Сложил ручки, будто Маргарет в неприступной крепости и ничего нельзя поделать!

– А что я могу сделать, если мы с ней еще несовершеннолетние?

– Не расстраивайся, братишка. – Розалинда ободряюще похлопала Джонатана по плечу. – Я уверена, что она любит тебя, только на пути вашей любви появились препятствия.

– Знаешь, матушка, я никогда не хотел быть торговцем мануфактурой, как отец, и оставался в Лулворте только из-за Маргарет… Ох, прости меня, ради Бога, – Джонатан обнял мать за плечи, увидев ее глаза, полные слез. – Но пойми, я хочу помочь людям, оказавшимся во власти испанцев: их сажают в тюрьмы и подвергают жестоким пыткам. У них отнимают земли и имущество. Кроме того, есть опасность, что, завоевав Нидерланды, Испания нападет и на Англию. Так что выходит, мы будем воевать за наше отечество.

– А в Германии, говорят, самые лучшие оружейные мастера, а ты всегда интересовался оружием, – сказала Розалинда, пытаясь направить мысли юноши в сторону от военных действий. – Попробуй научиться у них чему-нибудь, если представится возможность.

– Что ж, попытаюсь, – пообещал он, чтобы успокоить сестру.

Про себя Джонатан решил, что после потери Маргаритки он свою жизнь посвятит защите слабых и угнетенных людей.

3

Клифтон-Мэнор,

Йоркшир, Англия, июнь, 1579 год

Испанцы прозвали его Эль Магико Демониако – Чертов Колдун – за побег из их самой охраняемой тюрьмы в Нидерландах. Покоренные его геройской славой женщины сократили прозвище до Эль Магико и называли волшебником. Королева Елизавета поручила ему руководить разведкой на территории Нидерландов во время восстания населения против владычества Испании. Он участвовал в бесчисленных сражениях и возвратился домой в ореоле славы героя, его всегда окружали восторженные поклонницы.

Маргарет Смитсон Лонглит размышляла об этой легендарной личности, сидя за статуей Венеры в уголке огромного парка своего деда. Последние дни Йоркшир был полон невероятных слухов о герое и пребывал в возбуждении, так как он направлялся сюда, чтобы набрать рекрутов. Из уст в уста неслась молва о его необычайных приключениях, безумной отваге и поразительной красоте и романтичности, которые разбили не одно женское сердце.

Говорят, он снял осаду с Лейдена, но при этом сам был тяжело ранен и чуть не умер. Он спас множество семей в Антверпене, который подвергся бесчинствам и грабежам испанцев, там же погиб его лучший друг. В Брюсселе он возглавил восстание горожан, в результате которого были схвачены все члены ратуши [1], состоящей из испанцев, но позже сам оказался в плену.

Если подобное действительно происходило с этим человеком, вряд ли он смог сохранить романтический взгляд на жизнь. Скорее всего, он похож на ее деда, которому тоже довелось знать, что такое война, поэтому Маргарет не разделяла всеобщего восторга.

Однако она совсем забыла о своем злом гении, коварном Роберте, который выслеживал ее. Маргарет осторожно выглянула из-за статуи. Слава Богу, его не видно. Значит, она могла хоть на время забыться за своим волшебным занятием – плетением кружева. Подушка с коклюшками и нитки лежат в ее комнате, но она не пойдет за ними, иначе рискует встретиться с Робертом. Но неважно, она может плести воображаемое кружево. Маргарет прислонилась к постаменту и закрыла глаза. В мыслях сразу возник любимый орнамент «лесная поляна». Словно наяву, она ощутила в ладонях прохладный металл и теплое дерево коклюшек.

Перехлест, виток, булавка. Перед мысленным взором вырастали маргаритки и колокольчики вперемешку с луговыми травами. Ласковый ветерок доносил до нее запах цветущего майорана. Будет девушка плести, будет кружево цвести. Воображаемый ритм привычных движений зачаровывал, уносил в страну грез. «Вот тебе подарок, дочка». Маргарет вспомнила об отце, и по щекам покатились слезы. Как она тосковала по нему, как трудно приходилось без человека, которому она полностью доверяла…

Чей-то кашель вернул Маргарет к действительности. Она открыла глаза и встретилась с хищным взглядом Роберта Вестона, виконта Солсоувера, наследника графства Родминстер. Он застыл в крадущейся позе под грушевым деревом внизу у изгороди, отделяющей парк от огорода. Между ними было не больше десяти шагов по дорожке из гравия, поднимающейся в парк. Итак, на этот раз он снова перехитрил свою жертву, выследив ее со стороны огорода.

Маргарет встала и, обогнув статую, поспешила прочь по тисовой аллее. У нее не было сил терпеть его гнусные приставания. Молодая женщина успела дойти до круглой площадки на пересечении нескольких аллей, в центре которой были огромные солнечные часы, когда Роберт закричал снизу:

– Маргарет, подождите! У меня для вас важная новость!

Она неохотно задержалась на площадке, но встала так, чтобы их разделяли часы. Что нового, а тем более важного для нее может сообщить этот самовлюбленный тупица, который не в состоянии поверить, что она не мечтает стать его любовницей? Скорее всего, это просто уловка для новой атаки, надо быть настороже. Уверенной походкой виконт двинулся прямо к Маргарет, обойдя диск часов справа. Она немедленно передвинулась влево. Во время разговора они так и двигались по кругу.

– Роберт, кажется, я ясно дала вам понять, что вашей любовницей никогда не буду, сколько бы вы меня ни осаждали, – Маргарет едва сдерживала раздражение. – Давайте положим конец разговорам на эту тему.

– Ах, дорогая моя Маргарет, вам нравится дразнить меня, говоря одно, а, думая совсем другое, – вкрадчиво улыбаясь, отвечал виконт. – Вы настоящая колючка. Но какая цветущая!

Молодую женщину передернуло, когда его похотливый взгляд выразительно пробежал по ее фигуре. Как раз сегодня мать настояла, чтобы Маргарет надела платье с очень низким вырезом и зашнуровала черный бархатный корсаж так туго, что ее пышная грудь выглядела вызывающе, а она чувствовала себя очень неловко. Этот высокородный болван, безусловно, уверен, что соблазнительность туалета предназначена именно для него. Маргарет с отвращением вспомнила его вечно влажные цепкие руки и толстые бедра, когда он нагло прижимал ее, поймав в каком-нибудь укромном местечке. Жалко, что она на самом деле не колючее растение с ядовитыми шипами, не то с наслаждением исколола бы ими ненавистного преследователя.