Детектив Франции. Выпуск 7 (сборник), стр. 21

Я смотрел, как он уходит. Я был сам не свой. Часы показывали полшестого утра. Начинался новый день. На улице появились молочники. Шейла спала с малышом в доме своей матери.

Ричард был негром. Чернокожим. И он чувствовал себя негром.

Я запер входную дверь и стал раздеваться. Я не понимал, что со мной происходит и что происходит вокруг. На пороге спальни я остановился и вернулся в ванную. Из зеркала на меня смотрел крепкий малый лет тридцати пяти, здоровый и цветущий. По нему ничего не скажешь. Он был, несомненно, белым… но мне не нравилось выражение его глаз.

Это были глаза человека, только что встретившегося с призраком.

4

С этого дня я стал подыскивать другую квартиру. Это было непросто, к тому же нужны были немалые деньги. Я ничего не говорил Шейле, я знал, что наша квартира ей нравилась, и боялся начать разговор. Как ей объяснить? На улице я без конца оглядывался — нет ли за мной слежки, я высматривал худую фигуру Ричарда, мне чудилось, что я вижу его курчавую голову и его лицо полукровки, его плохо отглаженный пиджак с короткими рукавами. Воспоминания детства, те, что связывали меня с Ричардом, были все одинаково тягостными и тревожными, хотя я не мог точно припомнить, с какого времени они стали такими, — ведь это были обычные воспоминания ребенка, такие же, как у всех остальных детей. Ричард был самым черным из моих братьев, и этим объяснялось почти все.

Я ходил на работу к Нику кружным путем, выходил из метро станцией раньше или позже и пробирался к бару, петляя по близлежащим улочкам в тщательно, любовно создаваемом мной лабиринте; в этой изматывающей нервы игре ставкой было некое подобие отсрочки, мнимое ощущение безопасности, за декоративной решеткой которого я прятался от будущего.

В конце концов мне приходилось входить в заведение Ника, входить, естественно, не оглядываясь, как ни в чем не бывало. Вот и сегодня, точно так же, как все последние дни, я решительно распахнул дверь бара.

Джим рассеянно просматривал вечернюю газету, разложив ее на стойке. Когда я вошел, он поднял на меня паза.

— Привет, — бросил он.

— Привет.

— Тебя спрашивал какой-то тип.

Я так и застыл на месте. Потом, вспомнив, что в зале клиенты, я зашел за стойку, прежде чем направиться в раздевалку переодеться.

— Какой тип?

— Не знаю. Хотел тебя видеть.

— Зачем?

— Понятия не имею.

— Как он выглядит?

— Да обыкновенно. Что с тобой?

— Ничего.

— А, ну ладно, — протянул Джим и снова погрузился в свою газету, но вдруг вспомнил: — Он через час снова зайдет.

— Сюда?

— Ну да, сюда. Я сказал, что ты будешь.

— Отлично.

— Что-то не так? — спросил Джим. В его голосе не было ни намека на участие. Просто любопытство в чистом виде.

— С чего ты взял, что у меня что-то не так? Я твоего типа даже не знаю.

— Разве ты никого не ждешь?

— Никого!

— Твое дело, — сказал Джим.

Я пошел в раздевалку и стал переодеваться. Значит, через час.

Нет, это был не Ричард. Джим мне бы обязательно сказал, если бы приходил негр.

Тогда кто?

Надо было просто выждать этот час. Я переоделся и вернулся в бар.

— Налей мне виски с водой, Джим.

— Больше воды? — спросил Джим.

— Больше виски.

Он посмотрел на меня, ничего не сказал и налил мне стакан. Я проглотил холодную, дерущую горло жидкость и попросил еще порцию. Я был не из тех, кто пьет виски как молоко, оно обожгло кишки, но я выпил его не моргнув глазом. Внешне я был абсолютно спокоен и внутренне — натянут как струна. Я устроился в углу, откуда удобно было наблюдать за всеми, кто приходил и уходил, и стал ждать.

Вошли две девчонки, постоянные клиентки. Улыбнулись мне. Когда они проходили мимо, я как обычно похлопал их по попкам, достойно обтянутым облегающими платьями. Они сели за столик вблизи стойки. Барышни. Ник улаживал с ними свои дела после обеда.

Я с удовольствием наблюдал за ними. Аккуратно подмазанные, чистенькие, в самом деле аппетитные. Симпатичные белые заводные игрушечки. Мысли о Ричарде вдруг вновь завладели мною, и с такой силой, что я невольно дернул плечом и, чтобы не выглядеть глупо, тут же стал разминать его.

Джим возился у кассы; и я внезапно почувствовал на себе его взгляд. Он тут же отвел глаза, как только понял, что я заметил его любопытство.

Ожидание было невыносимо. Я старался занять себя, разглядывал пол, стены, потолок, длинные люминесцентные лампы, бутылки в хромированных металлических ячейках, новых посетителей и посетительниц. Одну из них, брюнетку, с моего слишком высокого табурета видно было плохо. Я слез со своего насеста, подцепил стул и уселся прямо перед ней. Она прекрасно поняла, зачем я это сделал, и, чтоб я смог удовлетворить свой интерес, пошире раздвинула ноги. Хотя и было темновато, но, мне кажется, я правильно понял, что никаких помех для его удовлетворения там не было. То, что было, выглядело мило и одновременно недвусмысленно.

Брюнетка сделала мне знак и, поднявшись, направилась к телефонным кабинкам. Я потянулся.

Ну что ж, это был способ убить время.

Я пошел не за ней, а к лестнице, ведущей в карточный зал. Там за бархатной портьерой был коридорчик, выходивший на улицу, и по нему можно было подойти к телефонам с другой стороны.

Благодаря инженерным ухищрениям Ника кабинки с телефонами стали комфортабельными кабинетами. Хотя, конечно, они были узковаты, но никто не жаловался.

Она ждала меня в первой кабинке. Она знала, чего я хочу.

Я тоже знал, и потому сразу перешел к делу. Она продолжала курить, и это меня слегка раздражало. Есть все-таки вещи, которые должны заставлять девушек испытывать хоть какие-то чувства. Не ради же моего собственного удовольствия она сюда пришла.

Тут она бросила сигарету, и ее влажные полноватые губы прильнули к моим. Я легонько куснул нежную надушенную шею. Блаженное состояние, доступное лишь белому, обволакивало меня подобно плотному туману. Я был счастлив. Ее шелковистая, покрытая легким пушком кожа как будто сама скользила по моей ладони. Брюнетка помогла мне овладеть ею. Она стояла, закрыв глаза, вздрагивая, напрягаясь, потом постепенно расслабилась и, не пытаясь освободиться, вновь закурила. Я гладил ее крепкий зад. Я был доволен.

Потом, все так же молча, мы отпустили друг друга, и я привел в порядок одежду, хотя, по правде сказать, там почти нечего было приводить в порядок. Она достала из сумочки помаду. Я тихо прикрыл дверцу кабины и двинулся к лестнице. Отступивший было страх снова охватил меня. Я вбежал в зал.

Джим, как и положено, стоял за своей стойкой. Новых посетителей как будто не прибавилось. Я несколько раз оглядел бар, столики в зале.

— Дай-ка мне виски, Джим, — попросил я.

Он налил. Я выпил, поставил стакан и замер. На пороге стоял обыкновенный, нормальный парень. Один.

Джим поднял на него глаза.

— А вот и твой клиент, — сказал он.

— Понял, — кивнул я.

Я остался стоять у стойки.

Видимо, он меня не знал, потому что направился к Джиму.

— Дэн здесь? — спросил он.

— Вот он, — ответил Джим, указывая на меня.

— Привет, — сказал парень, внимательно посмотрев на меня. — Что будем пить?

— Виски, — ответил я.

Он заказал два виски. Ростом он был невелик, но в плечах чудовищно широк.

— Ты хотел мне что-то сказать?

— Точно, — ответил он. — По поводу твоего братца Ричарда.

— А тебе он кто, друг?

— Ну нет. С черными дружбу не вожу.

Сказав это, он уставился на меня. Я посмотрел ему прямо в глаза:

— Я — тем более.

— Ричард действительно твой брат?

— У нас разные отцы.

— И его папаша негр?

Я не ответил. Он ждал, потягивая виски. Джим был на другом конце стойки.

— Давай-ка, — сказал я, — сядем, где потише.

Я взял стаканы и пошел к столику в углу. Брюнетка, с которой мы развлекались в кабинке, только-только появилась в зале. Она улыбнулась мне и села на свое место. Я машинально подмигнул ей в ответ.