Серебряный ангел, стр. 65

Только произнеся это, Шантель поняла, что ее слова оскорбительны для дея. К счастью, он, задумавшись, не придал им особого значения.

— И все-таки что-то было причиной того, что ты наконец расслабилась и занялась любовью со мной. Что же?

Шантель отвела взгляд и тихо проговорила:

— Это бы лр… В конце концов, главная причина в том, что я теперь не свободна.

Глаза Джамиля потеплели, голос стал мягким, в нем слышалось понимание.

— Правильно. Это стало неотвратимым в тот самый день, когда тебя пленили. Очень хорошо, что ты наконец поняла.

— Но до сегодняшнего дня у меня была надежда. В вашем гареме так много прекрасных женщин, а заходите вы туда не так часто. Вы вполне могли забыть, что среди них есть я.

Джамиль, улыбаясь, погладил ее по щеке.

— Ты не из тех женщин, которые могут рассчитывать на это, маленькая луна. Любой мужчина, хоть раз увидевший тебя, никогда не забудет твоего лица. Разве ты сама об этом не знаешь?

Шантель покачала головой.

— Однако, по вашим понятиям, я слишком худа, чтобы быть привлекательной.

В глазах дея мелькнули веселые огоньки.

— Может быть, тебе бы и следовало слегка пополнеть, но, на мой вкус, у тебя есть все, что мне надо.

— И вы не хотите, чтобы я поправилась?

— Я хочу, чтобы ты оставалась такой же, как сейчас, всегда.

— Значит, если я растолстею, вы меня больше не захотите?

Дерек усмехнулся, поражаясь переменчивости женского мышления.

— Клянусь, это очень похоже на признание в том, что тебе понравилось быть со мной. Или ты уже забыла обо всем и придумываешь новые планы сохранения девственности, которой уже нет?

Шантель покраснела. Она действительно думала обо всем по инерции, не учитывая, что она с сегодняшнего дня уже не та, что теперь ей предстоит смотреть на многие вещи новыми глазами. Она еще не разобралась до конца, как относится к произошедшему. Ей было сейчас как-то неловко. Ведь раньше она никогда бы не поверила, что может забыть себя, совершенно отдавшись страсти, тем более что это ей понравится. Но делиться с кем-то такими мыслями было бы глупо, а уж с ним и подавно. У дея и так достаточно преимуществ перед ней, чтобы давать ему еще и такой козырь.

А еще ее настораживала резкая смена чувств, произошедшая в ней за такое короткое время: приятная расслабленность и удовлетворенность, злость, потом подавленность и, наконец, смущение. Это мешало ей сосредоточиться. Да и можно ли сосредоточиться, когда между ног у тебя удобно расположился мужчина? Необходимо уйти и остаться наедине с собой. Почему она до сих пор здесь? Ведь то, что дей оставляет на ночь только жен, не выдумка Вашти, так говорили и многие другие. Возможно, пока ему просто не хочется спать.

— Ты выглядишь печальной, маленькая луна, — услышала Шантель голос дея. — Я не позволю тебе сожалеть о случившемся.

Самонадеянность Джамиля показалась ей смешной.

— Вы можете распоряжаться моим телом, ваше высочество, но чувства мои вам неподвластны, они подчиняются только мне.

— Правда? И твои ощущения тоже подчиняются , только тебе?

При этих словах он наклонил голову, обхватил губами сосок и начал его осторожно посасывать. Теплая приятная дрожь, возникшая в ласкаемой груди, прокатилась по ее телу, достигла живота, опустилась возбуждающей волной ниже. Шантель закрыла глаза. А губы дея продолжали свое волшебное воздействие. Они переместились на другую грудь, затем вернулись к прежней… Шантель уже не могла сдерживать поднятую ими волну нежности. Руки ее обхватили голову дея, нежно перебирая пальцами его волосы. Эти непроизвольные движения ответили на постав", ленный вопрос лучше всяких слов.

Сильные руки неожиданно подняли ее и перенесли на кровать. Очнувшись на мгновение от сладкого полузабытья, девушка неожиданно вспомнила, что они не одни в комнате. Как же она могла забыть об охранниках? Но охватившее ее смущение оказалось беспочвенным. Оглянувшись на стену, девушка обнаружила, что телохранителей на их обычных местах нет.

— А где же ваши немые? — спросила она, затаив дыхание под пристальным взглядом дея, медленно скользящим по ее телу сверху вниз.

— Отосланы в сад, чтобы не раздражать твою скромность.

Однако и без охранников ей было от чего испытывать смущение. Шантель почти физически ощущала тяжесть его взгляда, который остановился теперь на ее груди.

— Я… правильно ли я поняла, что вы еще не закончили со мной? — произнесла она, не решаясь поднять глаза.

— Да, да, маленькая луна, — с чувством произнес Джамиль, не переводя взгляда. — Как ты могла подумать, что я смогу отпустить тебя? Ты успела меня огорчить, и теперь нужно время, чтобы я успокоился.

— Мне кажется, что у вас в гареме, кроме меня, есть достаточно женщин, которые с радостью попытаются вас утешить.

Намек, прозвучавший в этой фразе, наконец заставил дея посмотреть ей в лицо. Но вслед за этим он, улыбнувшись, вдруг запрыгнул на кровать и мгновенно оказался совсем близко, прижимаясь к ее телу. Рука дея ласково погладила ее по щеке, расправила серебряные локоны и притянула голову девушки. Их губы слились в горячем нежном поцелуе.

— Думаешь, другая может разжечь во мне такую страсть? — Губы его при этих словах пощекотали ее шею, покрывая ее поцелуями, переместились к уху. Приятные мурашки пробежали по телу девушки от затылка до пяток. Я не в состоянии думать о ком-то другом с тех самых пор, как впервые увидел тебя. Как же я позову в свою кровать другую, Шахар? Только ты нужна мне.

Слова дея возбуждали не менее ласковых прикосновений его языка к уху. Не поверить Шантель просто не могла. Сомнения, да и все прочие мысли вновь отступили под напором проснувшейся страсти.

Глава 34

— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? Шантель безразлично пожала плечами, не отрывая головы от мраморной плиты, на которой лежала.

— Нет, конечно… — лениво произнесла она и вдруг резко вскинула голову, что вопрос задан на безукоризненном английском языке. — Ты тоже из Англии?

Как выяснилось, задала его Джамиля — одна из пяти икбаль. Женщина быстро распахнула полы своего халата и легла рядом с Шантель на теплый мрамор в центре общего зала хаммама. Под халатом Джамили ничего не было, и принятая ею поза как нельзя лучше демонстрировала красоту ее упругих налитых грудей. Впрочем, Шантель обратила на это лишь мимолетное внимание. Она уже почти привыкла к свободе нравов, царивших в банях, и сама была сейчас полуобнажена.

— Я думала, кто-нибудь уже сообщил тебе об этом, — произнесла улыбающаяся Джамиля. — Наши семейные владения находятся в Глостере, хотя большую часть своей жизни я провела в Лондоне.

— Нет. Никто мне ничего не говорил. Я думала, что Рахин здесь единственная англичанка. А почему ты мне сама не дала знать прошлый раз, когда подходила с леди Шилой?

— Дело в том, что Шила обучает меня турецкому, а он мне дается с трудом. Вот она и настаивает, чтобы я все время говорила только по-турецки. Вообще она очень добра и внимательна ко мне. Просто я сама не способна к языкам. Помнится, и мой учитель французского был вечно недоволен.

— Как прекрасно вновь услышать родную речь! Я так рада… — Шантель осеклась. — Извини, чуть не сказала, что рада встретить тебя здесь. Оказаться в положении рабыни я бы и врагу не пожелала.

— Не беспокойся. Я понимаю, что ты имела в виду. Когда я увидела тебя, мне тоже было так грустно. Конечно же, я предпочла бы встретиться с тобой на свободе.

— Ты давно здесь?

— Не очень. Чуть больше шести месяцев. До тебя я была последней, кого купили для этого гарема. Я думала, что таковой и останусь. И другие были уверены, что новеньких больше не будет, поэтому так удивились твоему появлению. И из-за меня уже было много шума.

— Шума?

— О да, — улыбнулась, вспомнив что-то, Джамиля. — Сейчас это кажется смешным. А тогда мне было не до смеха. Я была страшно напугана. Дей так рассердился на свою мать из-за меня, что пришел прямо в гарем и отчитал ее при всех. Я была уверена, что меня продадут в другое место, а то и того хуже.