Навеки, стр. 53

Валхала была, по-видимому, яблоком раздора между ними, потому что при одном упоминании о райской обители для викингов Вольфстан испустил яростный клич и вскочил на ноги, так что бедный стул под ним жалобно заскрипел.

Он потянулся к секире, лежавшей на столе, что яснее ясного говорило о его раздражении. Торн тут же дернул Розалин назад, и она поняла, что ее опасения подтвердились. Поскольку Торн все еще держал в руке меч, оба воина немедленно вступили в смертельный поединок.

Розалин оторопело уставилась на них. Они пытались убить друг друга прямо в ее спальне! И тут кровь застыла у нее в жилах — она вспомнила, что только Вольфстан Безумный мог убить Торна. Не просто ранить, а убить, что он и пытался сейчас сделать, свирепо размахивая боевым топором.

— Остановитесь! — крикнула она. — Прекратите сию же минуту!

Ни один из них не обратил на ее слова ни малейшего внимания — как будто ее не было. Но она была — и была до смерти напугана.

Торн не мог защищаться щитом от смертоносных ударов и вынужден был использовать свой меч или уклоняться в сторону. Не дай Бог он промахнется или не успеет вовремя отскочить! Вольфстан тоже был без щита, но он нападал на Торна, не давая ему возможности перевести дух, и от клинков только искры летели.

Не долго думая, Розалин осторожно подобралась сзади к Вольфстану, схватила стул и что есть силы обрушила его на спину призраку. Ей было совершенно все равно, как воспримет Торн ее вмешательство в поединок — она хотела прекратить этот кошмар любой ценой.

Но она забыла, что Вольфстан был настоящим призраком: стул пролетел сквозь него и чуть не задел Торна. Розалин покачнулась, потеряла равновесие и растянулась на полу.

Она села, все еще удивляясь, почему под этим бестелесным призраком так скрипел стул. Но может быть, он не все время был бестелесным? Может, он способен по собственному желанию изменять вес своего тела? Уж про его-то топор совсем нельзя было сказать, что он сделан из воздуха — она снова и снова слышала, как он со звоном обрушивался на Проклятье Бладдринкера. Но если Вольфстан — бестелесный, то как Торн сможет его убить? Ведь меч пройдет сквозь него, не причинив никакого вреда.

Розалин вынуждена была прервать свои размышления, поскольку сражающиеся приблизились к ней вплотную. Она не успела вовремя отползти в сторону, и Вольфстан наступил ей на ногу. Розалин почувствовала, как тело ее мгновенно пронизал могильный холод. Она вздрогнула и вскочила на ноги. Надо их остановить во что бы то ни стало. Но не вызывать же для этой цели деревенского священника!

— Ты и при жизни не отличался особенной силой, Вольфстан. Неужели ты не можешь меня хорошенько позабавить? Даже девчонка отразила бы твои хилые удары.

Розалин взглянула в сторону Торна и увидела, что он едва удерживается от смеха. Он, видите ли, забавляется! Она сходит с ума от страха за него, а он находит в этом удовольствие!

Она была теперь готова сама наброситься на него с топором — так разозлилась. Ей бы следовало знать, что для него это всего лишь невинная забава — он ведь говорил ей, что хотел бы почаще встречаться со старым врагом.

— Ты самонадеянный хвастун, Торн Бладдринкер. Если бы божественная Ирза не наделила твою семью силой и выносливостью, я бы давно уже снес твою болтливую голову с плеч — задолго до того, как тебя прокляла Ганхильда.

Теперь они еще задирают друг друга, как мальчишки в драке! Розалин подняла с пола стул, уселась на него и минут двадцать слушала, как они обмениваются оскорблениями, от которых у нее краснели уши. Она скрестила руки на груди и нетерпеливо постукивала одной ногой об пол — ей казалось, что еще немного, и она сойдет с ума. Они были похожи на детей, которые играют в ковбоев и индейцев, бандитов и полицейских или в привидение и заколдованного воина. По их недвусмысленным намекам было ясно, что они хорошо знали друг друга еще до того, как в их судьбы вмешалось колдовство Ганхильды. Розалин поняла, что сейчас они вели себя так же, как и всегда.

Викинги оставили игру и снова начали наносить друг другу мощные удары, но Розалин уже больше не боялась, что Торн может пострадать в схватке — он и в самом деле был более искусным воином. Просто до этого момента он всего лишь забавлялся, желая продлить удовольствие от долгожданного поединка со своим давним врагом. Бросив в ее сторону мимолетный взгляд, Торн заметил ее волнение и раздражение и поспешил закончить затянувшийся бой.

Он отразил взмах секиры Вольфстана, но вдруг резко повернул меч и нанес своему противнику удар, который рассек бы его надвое, если бы тот не был призраком. Меч прошел сквозь Вольфстана, но на теле его не было заметно ни капли крови.

Однако Вольфстан скорчился так, будто он получил смертельный удар, — топор выпал из ослабевших пальцев, он согнулся, зажав рукой невидимую рану, и не успела Розалин и глазом моргнуть, как он растаял в воздухе, а через секунду за ним последовала его боевая секира.

— До встречи, Вольфстан, — спокойно произнес Торн, быстрым и точном движением вложив Проклятье Бладдринкера в ножны.

Послышался отдаленный смех, затем наступила тишина. Розалин стиснула зубы и усилием воли подавила невольную дрожь.

— Как часто он тебя навещает?, — сухо промолвила она, обращаясь к Торну. — Раз в неделю, раз в месяц? И как он каждый раз тебя находит?

— Он приходит ко мне только раз во время каждого моего пребывания в земном мире, — ответил Торн, благоразумно пропустив мимо ушей ядовитый сарказм в ее голосе. — Теперь он больше не появится, поскольку я не собираюсь покидать это время.

Оп произнес эти слова почти с грустью — словно только что осознал, что в последний раз встречался со своим врагом. Розалин поняла, что он не собирается возвращаться в Валхалу, значит, он хочет остаться с ней, как и обещал.

Сейчас было самое время вывести его из этого заблуждения, отправить его обратно и вернуться к нормальной жизни — если это теперь возможно. Но глядя на его оживленное красивое лицо, дышавшее радостью победы, она поняла, что не в силах произнести эти слова. Не сейчас, не так скоро.

Завтра. Завтра она все ему скажет. А пока…

Глава 40

Розалин откладывала момент расставания целую неделю, выдумывая то один, то другой предлог, чтобы удержать при себе Торна — еще чуть-чуть. Она прекрасно понимала, что ни ей, ни ему от этого не легче, что с ее стороны это эгоистично, но ничего не могла с собой поделать. В результате она все сильнее привязывалась к нему, и ее приводила в ужас мысль о том, что в конце концов ей все же придется отослать его обратно в Валхалу.

Но в течение этих нескольких дней она старалась гнать от себя тяжелые мысли. Она просто наслаждалась его присутствием, стараясь запомнить малейшие подробности, чтобы потом всю жизнь бережно хранить их в своей памяти.

Она отпустила Джона и Элизабет Хьюмс на несколько недель, чтобы они могли навестить мать Элизабет, проживающую в Брайтоне. А когда из Франции вернулся Дэвид, она сообщила ему, что увидится с ним позже. Она не хотела, чтобы кто-нибудь тревожил ее в последние дни, которые ей осталось провести с Торном.

Наконец пришел день, когда она поняла, что не может больше тянуть. Мысль о том, что ей придется расстаться с ним, жгучей болью отзывалась в ее сердце; казалось, больше не было сил выносить эту муку.

И все же она решила напоследок задать ему несколько ничего не значащих вопросов, на которые даже не надеялась получить более менее приемлемые ответы. Они с Торном обнявшись лежали на постели в спальне, но не занимаясь любовью, а просто наслаждаясь близостью друг друга. Розалин было приятно прикасаться к нему, согреваясь от его тепла. Ей нравились его нежные ласки, в которых не было чувственного огня, но которые говорили, какое удовольствие ему доставляет она.

Розалин медленно провела рукой по его груди и спросила:

— Скажи, можно сломать Проклятье Бладдринкера?