Добрый убийца, стр. 18
Заварка кончилась. В холодильнике от последнего домашнего застолья остался сок.
Выпив холодную жидкость прямо из пакета, Петр заглянул в ванную. Прополоскав рот, он оглядел себя в зеркало и, к удивлению, следов вчерашнего пьянства на лице не обнаружил.
«Все равно надо с этим завязывать», — промелькнула в голове совестливая мысль.
Задержавшись в прихожей, Петр поднял с пола свою куртку и зимнее пальто жены, аккуратно повесил одежду на плечики и, покосившись на тумбочку, где лежало платье и белье Нади, вернулся и снова лег.
"Вчера в офисе собралась тьма народу. — Ерожин пытался припомнить гостей, явившихся на открытие его бюро. Аксеновы при были всем семейством. Сева Кроткий еще привел с собой трех бизнесменов. Те пожелали стать постоянными клиентами и сегодня в два часа нагрянут подписывать бумагу. Полковник Бобров с Петровки заявился со своей Кирой.
Три корреспондента из газеты и радио быстро набрались, но записать интервью с подполковником успели трезвыми. Грыжин пригласил замминистра МЧС. Это по его команде Ерожина вывезли вертолетом. Тот задержался недолго. Особенно приятно подполковнику было увидеть у себя профессора Ермакова с супругой. — Сколько же я всего выпил? Ужас.
В офисе вроде вел себя нормально. А дома?" — Ерожин покосился на спящую жену.
Надя спала тихо. Судя по розовым щекам и ровному дыханию, последствия вчерашнего безобразия ее не беспокоят. А такого со своей молодой женой Петр Григорьевич никогда раньше не творил. Надю он раздел прямо в прихожей. Даже вещи не дал повесить. Сначала он приволок ее на новый кожаный диван.
Что нашло на Петра, он не знал и сам. То ли зверь в нем проснулся по пьянке, то ли вчерашний приступ ревности сказался. Ерожин вспомнил, как он схватил своими лапищами нежные, почти детские плечи жены, как билась головка Нади о мягкую спинку кожаного дивана, как он вертел ее, рычал и не мог насытиться. Потом перенес жену на кровать и опять набросился. Последнее, что запомнил Ерожин, это ее темные глаза. Он лежал на спине. Надя приподнялась и, обхватив руками коленки, с удивленным любопытством разглядывала мужа, словно видела его впервые.
— Ну и зверюга, — сказала она тихо и потушила свет.
В окне посветлело. Спать больше Петру не хотелось. Он осторожно встал и начал собирать по квартире свои трусы, носки, брюки и рубашку. Убрав все это в ванную, залез под душ и несколько раз поменяв воду с горячей на холодную, растерся полотенцем. Голова посвежела.
«К трем надо ехать в театр, встречаться с Боком. — Ерожин припомнил, что директор театра выразил желание составить с Петром какой-то контракт. — В артисты к нему я точно не пойду», — усмехнулся Петр Григорьевич и, побрившись, начал одеваться. Чтобы не будить Надю, он напялил на себя все вчерашнее, хотя рубашка была изрядно помята и далеко не первой свежести. Облачившись в пиджак, Ерожин обнаружил в кармане незнакомую пластиковую карточку. Повертев в руках, сообразил, что это ключ от его офиса. Уже в куртке Петр Григорьевич написал на кухне Наде короткую записочку и, тихонечко прикрыв за собой дверь, вышел на лестничную площадку.
Усевшись в «Сааб», он не успел вставить ключ в зажигание, как зазвонил мобильник.
— Я хочу срочно вас видеть, — сообщил мужской голос с заметным кавказским акцентом. Голос этот Ерожин однажды уже слышал, но вспомнить не успел. Мужчина его опередил. — Это Анчик из Новгорода. Я в Москве.
Петр назвал банкиру адрес своего бюро, завел машину и покатил в центр. Начинался второй рабочий день частного сыщика, подполковника в отставке Петра Григорьевича Ерожина.
12
Надя с трудом открыла глаза. Петр перед уходом задвинул занавески, и она не могла понять, сколько сейчас времени.
Сладко потянувшись, она зажгла лампу и встала с постели. Подойдя к зеркалу, Надя внимательно себя оглядела и, удовлетворившись тем, что синяков на теле нет, отправилась в ванную. Грудь ныла нестерпимо, и Надя не могла до нее дотронуться.
«Хорошенький щадящий режим выдерживает мой муженек», — вспомнила Надя предписание профессора Ермакова, грустно улыбнулась и подумала, что больной супруг быстро пошел на поправку.
С вечера она собиралась пораньше встать и поехать в офис. Там после банкета посуда осталась немытая, и Наде стало стыдно, что она проспала. «Надо позвонить дяде Ване и попросить прощения», — решила Надя, но очень быстро забыла о своем раскаянии.
Она стояла под душем и, краснея, вспоминала, что вчера вытворял с ней Ерожин. Никакой обиды от «зверств» благоверного она не ощущала. Наоборот, боясь себе в этом признаться, Надя желала повторения. Нет, не сегодня, не сразу. Но таким ей Петр нравился.
Она с любовью и нежностью размышляла, какой Ерожин бывает разный. То ласковый и заботливый, то — как вчера, зверь зверем. Из-под душа Надю выгнал звонок в прихожей. Она набросила халат и вышла в переднюю. После бандитского погрома в квартире, который учинил мерзкий Кадков, Надя дверь сразу открывать поостереглась.
— Кто? — спросила она, вытирая полотенцем голову.
— Телеграмма, — ответили с лестничной площадки.
Надя заглянула в глазок и увидела раскосую девушку в куртке с большой сумкой через плечо.
— Здесь проживает Петр Григорьевич Ерожин? — спросила молодая почтальонша и, получив утвердительный ответ, вручила Наде бланк с телеграммой. Ерожина закрыла дверь, бросила телеграмму на тумбочку для обуви и вернулась под душ.
Закончив полоскаться, Надя вытерлась и пошла на кухню. На кухонном столе она обнаружила записку. Надя взяла клочок бумаги и прочла: «НЕ ОБИЖАЙСЯ, ЛЮБЛЮ!!!»
«Дурачок, разве на это женщина может обидеться, — улыбнулась Ерожина и, поставив на плиту кофейник, решила взглянуть на телеграмму. — Если что-то срочное, позвоню ему на мобильный», — подумала она.
Вернувшись с бланком на кухню, Надя одним глазом стала отслеживать кофе, а другим попыталась прочесть текст. Сначала молодая женщина ничего не могла разобрать.
«Какому слову и почему Петр не должен верить? Какая старая дура»? — прочитав подпись и обратный адрес, Надя тут же забыла о кофейнике.
Текст был странный. «Я старая дура. Не верь ни одному моему слову. У меня прекрасный муж, а у тебя замечательная девочка-жена. Береги ее. Шура.»
На плите зашипело, и запах горелого кофе заполнил кухню. Надя машинальным движением схватила кофейник, бросила его в раковину и, выключив плиту, продолжала смотреть на телеграфный бланк.
«Чему не должен верить Петр? — гадала Надя. Внезапно она вспомнила странное поведение Петра, его ревнивый допрос и понемногу начала догадываться. — Вот почему он спрашивал, люблю ли я Алексея?! Шура уверена, что у меня с ее мужем роман. Бедный Алеша! Что там у них?» — Надя прибежала в комнату, раздвинула портьеры и схватила телефон.
Номер Алексея она помнила наизусть. Ростоцкий ответил сразу. Услышав голос Нади, Алексей очень обрадовался.
— У тебя, Алеша, дома все в порядке? — волнуясь, спросила Ерожина.
— Все в норме, — ответил Алексей.
— А как Шура? — продолжала допрос Надя.
— Как всегда. Немного скучает без внука.
Я сутками на работе торчу. А так тоже в норме. Что у вас?
— У нас все замечательно, — повеселела Надя. — В Москву не думаешь приехать?
Ростоцкий пока в Москву не собирался. Они еще немного поговорили, и Надя положила трубку. Несколько минут посидев в кресле, она решила повторить попытку с кофейником, но зазвонил телефон.
— Это Надя Ерожина? — спросил незнакомый женский голос.
— Я вас слушаю, — ответила Надя.
— Я Нателла Проскурина.
— Очень приятно, Нателла. Я вас не узнала. Разбогатеете… — приветливо ответила Надя. — Но Петра дома нет. Он весь в делах.
— Я не Петру, а вам звоню. Хочу попросить о встрече, — сказала Нателла.
— Буду рада.
После звонка в Самару у Нади настроение поднялось, и она отвечала актрисе искренне.
Проскурина с удовольствием откликнулась на приглашение и выспросила, как найти их башню в Чертаново Почтовый адрес Нателла имела от Анчика, но как добраться — не знала.