Прекрасные тела, стр. 52
Поездка приободрила Клер, но она решила слегка перевести дух, прежде чем войти в бывшую фабрику Франкенхаймера. Там, на последнем этаже, подруги с нетерпением ждали ее появления. Она не видела их очень долго — на то были причины, которые она сама от себя скрывала.
Клер вдруг захотелось сбежать, вернуться в «Тереза-хаус» — к птице, к музыке, к status quo последних шести месяцев. Иногда ей казалось, что беременность поглощает всю ее жизнь и для других занятий не остается ни времени, ни сил… Если бы можно было просто сидеть, наблюдать, как растет живот, прислушиваться к стуку сердца, чувствовать толчки и ждать появления младенца. Клер ощущала себя на удивление занятой, хотя со стороны могло показаться, что она ничего или почти ничего не делает.
Но уже стемнело, да и холод был такой, что проникал сквозь все ее свитера даже во время езды. И все-таки ветер приятно взбудоражил Клер — она приняла его вызов и смогла примчаться сюда. Она привыкла носить тяжести (рюкзак весом семьдесят пять фунтов был для нее нормой), так что живот не слишком ее тяготил. И все-таки ей, наверное, больше не стоило искушать судьбу: сохранять равновесие и вправду стало сложновато. Главное, что сегодня она своего добилась.
Биоритм Клер вошел в ночную фазу, и она почувствовала прилив сил. Ее щеки запылали. «Да, ночка была что надо. Эх, покажу я им сейчас!» — подумала Клер и вошла в дом.
А в квартире на двенадцатом этаже ее действительно ждали. Долго ждали. Клер прибыла в 19 часов 35 минут, то есть она опоздала больше чем на час. Как уже говорилось, она жила по собственному времени, по «международному времени Клер».
В тот момент Джесси как раз выпроваживала Марту. Подавая ей роскошное пальто-накидку, Джесси подумала: «Между прочим, только я одна заметила, что накидка сделана из шерсти антилопы оронго, а этот вид находится на грани исчезновения. Интересно, знает ли Марта, что производство таких накидок нелегально и что за ввоз этой шерсти в страну полагается штраф и тюремное заключение?» Джесси размышляла, говорить об этом Марте или нет, а сама держала накидку, помогая подруге просунуть руки в рукава.
«Нет, — рассудила Джесси, — сегодня гораздо важнее выставить Марту прежде, чем появится Клер. Иначе мы сами окажемся… на грани исчезновения».
— Но я хочу ее видеть! — протестовала Марта. — Я останусь еще на минутку…
— Ну что ты, а как же Дональд? — напомнила ей Джесси. — Как же ваш ресторан?
— Нет, твой поход в ресторан ни в коем случае не должен сорваться, — хором поддержали хозяйку Нина, Лисбет и Сью Кэрол.
— А Дональд? — повторила Джесси. — У него же день рождения. Ты ведь не можешь оставить его в ресторане одного?
Это почти сработало. Марта стояла у лифта, и Джесси нажала на кнопку вызова, но тут оказалось, что в лифте кто-то поднимается. Кто это? Все гости давно собрались, значит, это могла быть только…
— Клер! — воскликнули подруги, когда двери лифта открылись и на площадку ступила почетная гостья — беременная, но вовсе не располневшая, одетая в яркие свитера и вязаную шапочку, с велосипедным колесом под мышкой.
Она сняла шапку, рассыпав по плечам огненные волосы, а потом улыбнулась, щедро показав щелку между передними зубами. И тут уж ни у кого не осталось сомнений, кто здесь самая-самая.
— Какая ты красивая! — раздался всеобщий восторженный возглас.
Глава двенадцатая
«КАКАЯ ТЫ КРАСИВАЯ…»
В которой Клер присоединяется к подругам и все им рассказывает.
— Какая ты красивая…
Да, да. Сегодня она была красивой. Впрочем, Клер вовсе не считала себя такой. Ступни у нее великоваты, плечи широкие, а бедра и икры слишком развиты из-за всех этих велосипедных прогулок и пеших походов. Клер — крупная, рослая «девчонка» (конечно, не совсем девчонка, ведь ей уже тридцать шесть, но в ней по-прежнему много девичьего) с широкой улыбкой и искренним смехом. Да, да, она была рада их видеть.
На самом же деле Клер испытывала неловкость — она ведь так надолго пропала.
— Знаю, знаю, — заговорила она извиняющимся тоном, обращаясь сразу ко всем, — я так виновата перед вами, но, поверьте, я о вас думала. Конечно, мне следовало позвонить…
Клер быстро прошла в глубь квартиры, и подруги сразу же ее окружили. На мгновение Клер почувствовала себя так, словно опять попала в какую-то экзотическую местность или на далекий остров, где вызывала неподдельное любопытство местных жителей своим разительным отличием от них. И действительно, если в Новой Гвинее аборигены дотрагивались до ее рыжих кудряшек и пробовали стереть ее веснушки, то здесь женщины прикасались к ее животу и пытались нащупать там ребенка, стремясь таким образом приобщиться к жизни внутри нее и в то же время воссоединиться со старой подругой.
— Привет, мамочка! — смеясь, приветствовали они ее.
— Ну, так что? — требовательно спросила Марта.
— Знаю, что виновата, — каялась Клер, — но я собиралась вам позвонить…
— Я оставила тебе семь сообщений, — объявила неумолимая Марта.
— Поверьте, я собиралась позвонить вам всем… но что-то мне все время мешало, а потом уже было неудобно.
Переступив порог жилища Джесси, Клер и в самом деле обрадовалась, что пришла сюда: здесь было тепло, светло, и пять улыбающихся женщин встречали ее, чуть не визжа от восторга. На минуту они перестали ощущать бремя лет и снова стали двадцатилетними девушками, а вернее, горластыми девчонками.
Клер действительно раскаивалась. Она заметила гору подарков и колыбель и поняла, как тщательно готовилась Джесси к этому вечеру. Ей очень понравилась царящая здесь праздничная атмосфера — свечи, огонь в камине, накрытый стол, булькающие на плите кастрюли. Воздух был пропитан ароматами жареных цыплят, розмарина, чеснока, лука и картошки. Вдохнув, Клер почувствовала, что умирает с голоду; это был не просто голод, а состояние «биологической тревоги».
Конечно же, это ребенок снова требовал пищи, а он был ненасытен. В последние несколько месяцев Клер наконец-то начала понимать истории об одержимости, о маленьком свернувшемся демоне, пожирающем женщину изнутри. Не далее как прошлой ночью она вгрызлась в индюшачью грудку и принялась машинально поедать ее, кусок за куском, пока не съела всю целиком. А потом она еще заказала китайский обед на двоих и, поскольку никто не видел, вылизала тарелки дочиста.
Вот и сейчас Клер кинулась к кофейному столику и зачерпнула полную пригоршню кукурузных чипсов.
— Простите, но я стала жуткой обжорой. Помираю с голоду. Остановите меня, а то вам ничего не достанется…
— Это не имеет никакого значения, — за всех ответила Джесси. — Ешь на здоровье, это все для тебя. Главное — ты опять с нами.
С аппетитом хрустя чипсами и смакуя зеленый чили (вот это приправа!), Клер стала восторгаться подарками, а также добротой и щедростью подруг.
— И это все мне? — смущенно спросила она.
— Да, от всех нас, — подтвердила Марта. — Вот я, например, купила все приданое и даже кроватку.
«О боже, начинается», — подумала Джесси и плотнее запахнула на Марте накидку.
— Ну вот, ты повидала Клер, — сказала она, оттесняя Марту к двери, — и как раз успеваешь в ресторан. Здорово мы рассчитали, правда? — Она повернулась к Клер. — Марте нужно идти: сегодня день рождения Дональда, и он ждет ее в «Зеленом омаре».
Джесси спиной почуяла, что Марта замешкалась на пороге.
— Но мне же хочется посмотреть, как она откроет мои подарки… Останусь еще на минутку.
«Вот дерьмо», — выругалась про себя Джесси. Теперь у нее было твердое предчувствие. Она не хотела себе признаваться в том, что видела назревающее столкновение так же ясно, как увидела бы на шоссе знак «Дорога закрыта».
Тем временем Клер исследовала содержимое своего рюкзака; основательно порывшись в нем, она достала подарок, завернутый в простую коричневую бумагу.
— Джесси… это тебе, держи, пока я опять не забыла. Я давным-давно хотела его отдать. Надеюсь, тебе понравится.