Я – сталкер. Тропами мутантов, стр. 10

Новая дверь – и еще один большой зал впереди. На пороге Пригоршня отпихнул ботинком череп: длинный, вытянутый, с острыми желтыми зубами. Небольшой череп, вдвое меньше человеческого. Кроме него ничего не было, никаких костей. И пройдя в дверь, я понял – почему. Череп просто выкатился из зала, а там, внутри, весь пол был устлан ковром из косточек, больших и малых. Помещение толком разглядеть не удавалось из-за высоких баков, установленных рядами. Между баками шли трубы, на вентилях клочьями висели гроздья не то растений, не то каких-то химических образований, этакие волокнистые бороды синевато-зеленого цвета. Позади баков что-то едва слышно хлюпало и чавкало. И никакого движения.

Мы двинулись по широкому проходу между округлыми боками баков. Окон в зале не было, свет проникал только из двери позади. Зато моховые бороды заметно светились. Сквозняк нес из зала с бассейном вонючие испарения и шевелил мохнатые светящиеся бороды. Свет колебался, тени причудливо шевелились под ногами и на стенах. Потолок в этом неверном свете показался не плоским, а каким-то холмистым, на нем выступали большие плотные сгустки… На ум пришло сравнение: словно провисшие животы.

– Здесь, по крайней мере, есть жизнь, – заметил Шустрый, с хрустом топча косточки на полу. – Сюда мутанты забредают, вон сколько костей.

– Зато живут они здесь недолго, – ответил я. – Шустрый, почему костей так много?

– Не знаю, и знать не хочу, – отрезал сталкер, – а хочу я поскорее отсюда убраться. Вон впереди выход.

Мы быстрее зашагали к светлому прямоугольнику двери. Я оказался впереди и поэтому не сразу увидел, что произошло с Пригоршней. Услышал его сдавленный крик, развернулся – перед носом мелькнули грязные ботинки. Что-то, прилепившееся к потолку, опутало его голову и плечи толстенными жгутами и тянуло вверх. Пригоршня барахтался в воздухе, раскачивался, рычал. Шустрый выпучил глаза. Я, еще не сообразив, что происходит, бросился к десантнику. Увернулся от взмаха ноги, вцепился в штанину и повис. Неведомый враг подтягивал свою добычу вверх, но с двойной ношей не справился, движение замедлилось. На меня из темноты сверху валились хлопья слизи. Прямо над нами был один из «животов» – да здоровенный! Крепко прилепившийся к бетонной балке, он раскрылся, выпустив гибкие щупальца, – они-то и тянули Пригоршню. Над десантурой колыхался вязкий слизистый ком, между щупальцев темнела пасть с клыками. Она ритмично разевалась и сужалась, разевалась и сужалась… Еще сверху лилась какая-то гадкая жижа, летели комья вязкой массы.

Грохнул выстрел – это Шустрый всадил заряд дроби в горб на потолке. Жгуты-щупальца задергались, над нами хлюпнуло, и мы свалились на пол. Подо мной громко хрустнули косточки, потом на меня рухнул Пригоршня. Я спихнул его, вскочил. Вверху колыхалось вязкое тело твари, поливая меня и Пригоршню струями теплой жижи. Соседние бугры на потолке тоже пришли в движение, из них падали, разворачиваясь, пучки щупальцев, шарили в темноте и, не найдя добычи, снова втягивались… Пригибаясь и прикрывая головы руками, мы побежали. Хрупкие косточки под ногами трещали и разлетались на куски.

Ругаясь на весь Могильник, мы вылетели во двор за Химстанцией, пересекли его и остановились, только выскочив на поляну перед лесом, что начинался дальше.

– Твою мать, твою мать, твою мать! – Пригоршня стал рвать пучки травы, попытался ими очистить голову, плечи. – Что за, твою мать, неведома зверюка меня захавать хотела?!

– Не знаю, – ответил Шустрый, который, как опытный сталкер, под «неведому зверюку» не лез и остался самым чистым из нас. – Не слышал про таких ни разу, и не видел. Зато Яр мы таки пересекли. И еще у меня для вас есть радостная весть, парни: тут в лесу дальше ручей большой течет. Вы там умыться сможете. А умыться вам не помешает, как честный сталкер вам скажу.

Глава 6

Солнце давно перевалило зенит, было жарко, в зарослях звенели насекомые. А впереди клубился туман. Из глубины его, откуда-то издалека доносились приглушенные выстрелы.

Мы все дальше уходили от Яра, и через некоторое время туман окутал нас.

– Прямо в перестрелку непонятную лезем, – проворчал Пригоршня. – Может, лучше пересидим где-то, обождем?

– Слышишь же, они редкие совсем, – возразил Шустрый. – Это не настоящий бой, что-то вялотекущее. Они так сутки могут стрелять или больше. А вокруг – Могильник, хоть здесь еще окраина Зоны, но места опасные. Нет, не хочу я ждать, давайте дальше, тем более скоро вечереть начнет. Главное, тихо идти, осторожно. До цели мало осталось.

Поросшая бурой травой земля под ногами мягко пружинила, казалось, вот-вот разойдется – и провалишься в топкую глубину. Двигались треугольником: Шустрый впереди, мы с Пригоршней позади него, в паре метров друг от друга. Вдруг десантник споткнулся и, выругавшись, присел на корточки.

– Что?! – Шустрый развернулся, ствол обреза рыскал из стороны в сторону.

– Да не, ничего, мертвец тут. Гляньте, как одет интересно. То-то ты его, сталкер, не заметил!

Я пригляделся. Там кто-то лежит? Вроде ничего не видно… Сделал шаг к Пригоршне, второй. Казалось, что он сидит над продолговатой изогнутой кочкой. Еще шаг – и неожиданно картинка перед глазами преобразилась, и я понял, что на земле лежит человек в пятнистой куртке с капюшоном, сливающейся с зелено-бурой травой. Штаны на нем – обычный камуфляж, а вот куртка…

Я присел на корточки рядом с десантником.

– Это же леший! – Шустрый, повесив обрез на плечо, встал на колени, стащил с головы мертвеца капюшон, расстегнул пятнистую куртку. Вместо молнии у нее были петли, куда надо было продевать короткие черные палочки, пришитые к ткани. Сталкер перевернул тело на спину.

– Еще не задубел. Свежий труп.

Некоторое время мы молча разглядывали молодого черноволосого мужчину с растерзанным горлом. Глаза у него были необычные – зрачки почти кошачьи, а радужка поблескивала крошечными изумрудными пятнышками.

– Крысюк поработал, – констатировал Шустрый. – Или… нет, вроде не похоже. Что же его убило? Да и вообще – как леший здесь очутился? И куртка, куртка у него какая!

Он начал сдирать с мертвеца куртку, и только тогда я понял, что она кожаная, а не из какой-то плотной ткани.

– Постой… Кожаный камуфляж? – удивился я. – Как это?

– Никто не знает, что за шкуры они используют для своих шмоток. Так, ее я себе беру.

– А мне что? – возмутился Пригоршня. – Я ж мертвяка нашел.

Под курткой на мужчине была темная рубаха, тоже кожаная, на ремне – кобура с пистолетом и патронная сумка, а в черных ножнах большой охотничий нож с деревянной рукоятью.

– Тебе ствол и боезапас, Химику – нож.

Я возразил:

– У меня уже есть один.

– Вот ты мне его назад и отдай, а себе новый бери, – Шустрый скинул свою куртку и надел пятнистую. – Кста, что за ствол такой странный, не узнаю…

– Я тоже, – Пригоршня вертел пистолет в руке. Тот был плавно изогнут, совсем без углов, спусковой крючок – блестящая скоба, уходящая в рукоять. – Тут же магазина в рукояти нет. Как его перезаряжать-то, а?

Он постучал торцом рукояти по ладони, показал нам. Потом потряс оружие – и при этом, должно быть, неловко нажал на скобу или она слишком легко поддалась под пальцами… Короче говоря, пистолет выстрелил.

Ствол при этом был направлен наискось в землю. Из него ударила… Трудно было понять, что это такое. Вроде тугой шипящей струи, но почти невидимой. Этакая полоска марева, как будто воздух на длинном узком участке на миг раскалился.

Из земли вырвался клуб жаркого пара, взлетели мелкие комья и пепел, которым мгновенно обратилась трава.

– Ай! – Пригоршня подскочил, бросив пистолет, словно это был живой тарантул. – Что за хрень?!

Впрочем, он тут же опомнился и схватил оружие, опередив меня.

Я присел над местом, куда ударил заряд. В земле появилась неглубокая яма. Очень сухая – вся влага оттуда выпарилась. Перевел взгляд на Шустрого, подошедшего ближе, и спросил: