Мистик-ривер, стр. 89
«Ты не можешь бежать впереди паровоза».
Джимми слушает эти слова и говорит:
«Никто не может, Рей».
Простой Рей улыбается, уже начиная погружаться в глубину:
«А ты особенно не можешь».
Тринадцать лет этому сну, тринадцать лет, как голова Рея появляется из воды, а Джимми все никак не может понять, про что это он толкует.
27
Кого ты любишь?
Когда Брендан вернулся домой, матери дома не было — ушла на розыгрыш лотереи «Бинго». Она оставила записку: «Курица в холодильнике. Рада, что у тебя все в порядке. Но больше не надо».
Брендан заглянул к себе и в комнату Рея, но и того дома не было, и Брендан принес из кухни стул и поставил его возле двери в кладовку. Он встал на стул, и стул накренился влево, в ту сторону, где в ножке не хватало болта. Он поглядел на потолок, различил там следы смазавших пыль пальцев и почувствовал, как перед глазами у него качнулся воздух и все поплыло черными точками. Правую руку он сунул в щель за карнизом и осторожно расширил ее. Потом опустил руку, вытер о штаны и несколько раз глубоко вздохнул.
Есть вещи, ответов на которые ты предпочитаешь не знать. Так, Брендан после того, как вырос, не хотел случайной встречи с отцом, не хотел, взглянув в его лицо, понять, как легко тот перенес разлуку с ним. Так, он никогда не расспрашивал Кейти о прошлых ее дружках и даже о Бобби О'Доннеле, потому что не хотел представлять, как она лежит в объятиях другого, целуя его так же, как его, Брендана.
А что до правды, тут Брендан знал одно: по большей части надо лишь решить, хочешь ли ты взглянуть ей в лицо или же тебе лучше жить в удобном неведении и лжи. А с неведением и ложью люди мирятся легко. В окружении Брендана многие и дня не могли прожить без целого вороха лжи, сдобренной неведением.
Но это, эту правду надо встретить лицом к лицу. Потому что, сидя в камере предварительного заключения, он уже увидел ее, она прошибла его, как пуля, и застряла в животе. И не покидала его, а это значит, что спрятаться от нее он не мог, не мог сказать себе, что ее нет. И возможности неведения тоже не было. Ложь стала неделимым остатком.
— Черт! — сказал Брендан и, еще больше оттянув карниз, стал шарить пальцами в щели.
Пальцы нащупывали пыль, какие-то щепки, но пистолета там не было. Он шарил так целую минуту, хотя и знал, что не найдет того, что ищет. Отцовского пистолета там, где он должен был быть, теперь не было. Он исчез, скрылся и убил Кейти.
Брендан поставил карниз на место. Потом достал совок и подмел хлопья пыли, насыпавшиеся с потолка. Отнес в кухню стул. Ему надо было сохранять точность движений. Он понимал, как важно теперь спокойствие. Он налил себе стакан апельсинового сока, поставил стакан на стол. Сел на шаткий стул с подламывающейся ножкой так, чтобы видеть дверь. Он пил сок и ждал Рея.
— Погляди-ка, — сказал Шон, доставая из коробки латентные изображения и показывая их Уайти. — Вот самый четкий. Они сняли его с двери. А маленький он потому, что это детская рука.
— Старая леди Прайор слышала, как на улице непосредственно перед тем, как там встала машина Кейти, играли двое мальчишек. Играли с хоккейными клюшками, так она сказала.
— А еще она сказала, что расслышала, как Кейти сказала «Привет». Но может быть, это была не Кейти. Мальчишеский голос иной раз можно принять за женский. Нет следов от ног? Конечно нет — да что они весят, каких-нибудь сто фунтов!
— А голос мальчишки ты узнал?
— Похоже на Джонни О'Ши.
Уайти кивнул.
— А второй молчал.
— Потому что он вообще ни черта сказать не может — он немой, — сказал Шон.
— Привет, Рей, — сказал Брендан, когда оба мальчика вошли в дом.
Рей кивнул. Джонни О'Ши помахал рукой. Они направлялись в спальню.
— Подойди сюда на секунду, Рей.
Рей посмотрел на Джонни.
— На одну секунду, Рей. Я хочу кое о чем спросить тебя.
Рей повернулся, а Джонни О'Ши сбросил спортивную сумку, которую тащил на плече, и присел на краешек кровати миссис Харрис. Пройдя из маленькой прихожей в кухню, Рей развел руками и посмотрел на брата, словно говоря: «Ну, что?»
Обвив ногой ножку стула, Брендан вытянул стул из-под стола и, указав на него Рею, кивнул, приглашая сесть.
Голова Рея дернулась, словно в воздухе он вдруг почувствовал некий не совсем приятный ему запах. Он смотрел на стул. Смотрел на Брендана.
Он просигналил:
«Что я такого сделал?»
— Это ты мне расскажешь, — сказал Брендан.
«Я ничего не сделал».
— Так садись.
«Не хочу».
— Почему?
Рей пожал плечами.
— Кого ты ненавидишь, Рей? — спросил Брендан.
Рей поглядел на него как на умалишенного.
— Ну, давай, признавайся, — сказал Брендан. — Говори, кого ты ненавидишь?
Ответ Рея был краток:
«Никого».
Брендан кивнул:
— Хорошо. А кого ты любишь?
Рей опять поглядел на него тем же взглядом. Брендан подался вперед, уперев ладони в колени.
— Кого ты любишь?
Рей уставился в пол на свои ботинки, потом взглянул на Брендана. Подняв руку, он указал на Брендана.
— Ты меня любишь?
Рей кивнул и поежился.
— Ну а маму?
Рей покачал головой.
— Маму ты не любишь?
«И да и нет», — просигналил Рей.
— Значит, я единственный, кого ты любишь?
Худенькое личико сморщилось в недовольной гримасе. Руки взметнулись, жестикулируя:
«Да. А теперь можно мне идти?»
— Нет, — сказал Брендан. — Присядь-ка.
Рей, красный и сердитый, поглядел вниз на стул, потом вверх на Брендана. Он поднял руку, вытянув средний палец, и повернулся, чтобы выйти из кухни.
Брендан даже не понял, что сделал движение к нему, пока рука его не ухватила Рея за волосы и не кинула на пол. Он с силой тащил его назад — так тащат за шнур старую заржавевшую газонокосилку, — а потом разжал пальцы, и Рей, упав на кухонный стол, вместе со всем столом грохнулся на пол.
— Так ты меня любишь? — прошипел Брендан, даже не взглянув на брата. — Так любишь, черт тебя дери, что убил мою девушку, да, Рей?
Слова эти всполошили Джонни О'Ши, как это и должно было быть. Схватив свою спортивную сумку, он ринулся к двери, но Брендан коршуном налетел на него. Он ухватил мерзавца за горло и двинул об дверь.
— Мой брат ничего не делает без тебя, О'Ши.
Никогда.
Он замахнулся кулаком, и Джонни вскрикнул:
— Нет, Брен! Не надо!
Брендан ударил его в лицо с такой яростью, что услышал, как хрустнул сломанный нос. И опять ударил. Упав на пол, Джонни сжался в комок, плюя кровью на половицы, и Брендан сказал:
— Я сейчас еще тебя достану, я из тебя кишки вытяну, дерьмо собачье!
Когда Брендан вернулся в кухню, Рей стоял пошатываясь, его тенниски скользили на осколках разбитых тарелок. Брендан закатил ему такую пощечину, что тот грохнулся об раковину. Брендан ухватил его за рубашку, и Рей уставился на брата. Из глаз его, полных ненависти, струились слезы, рот был весь в крови, и Брендан, швырнув его на пол, придавил своей тяжестью.
— Говори, — приказал Брендан. — Я знаю, что ты можешь. Говори, проклятый ублюдок, не то, Богом клянусь, я тебя убью. Говори! — Так вопил Брендан, молотя кулаками по ушам брата. — Говори! Назови ее имя! Назови! Скажи: «Кейти», Рей, «Кейти»!
Взгляд Рея был мутным и туманным, лицо испачкано его собственной кровью.
— Говори! — вскричал Брендан. — Я и правда убью тебя, если будешь молчать!
Он схватил брата за волосы, оторвал его голову от пола и принялся мотать ее из стороны в сторону, пока взгляд Рея не прояснился, но Брендан все не отпускал его голову. Вглядевшись в самую глубину серых глаз, он увидел в них столько ненависти и одновременно любви, что первым его побуждением было оторвать эту голову и вышвырнуть за окошко.
Но он лишь повторил:
— Говори! — На этот раз хрипло, натужным шепотом: — Говори!
Он услышал за спиной громкий кашель и, обернувшись, увидел Джонни О'Ши, который, поднявшись на ноги и плюя кровью, целил в него из пистолета.