Четвертый оруженосец, стр. 28
Воины осторожно втащили обмякшее тело Осоки на ветку, и та снова вцепилась когтями в кору.
— Спасибо вам! Ох, спасибо, спасибо, — лепетала °на, дрожа от головы до хвоста.
Львиносвет успокаивающе похлопал ее хвостом по боку.
— Спасибо тебе, — сказал он Жабнику.
Воин Теней что-то буркнул себе под нос и еле заметно кивнул, словно ему было неловко признавать, что он помог соседской кошке.
Из- за деревьев послышались крики Двуногих. Собаки обернулись и, бросив тоскливые взгляды на котов, поспешно побежали на голоса. Когда топот их лап стих вдали и в лесу вновь наступила тишина, Львиносвет помог Осоке спуститься на землю, а Жабник вернулся на свое дерево и повел вниз Лепестянку. Наконец все коты благополучно слезли на траву и, все еще дрожа от пережитого, бросились к ручью. Растянувшись на выжженной солнцем траве, они долго лежали, не говоря ни слова.
— Кажется, я потянула плечо, — прошептала Осока, болезненно морщась. — Прости меня, Львиносвет! От меня одни неприятности.
— Глупости, ты в полном порядке, — заверил ее Львиносвет. — Никто не может уметь все на свете. Вот когда нам придется удирать от кого-нибудь, то вы с Белогрудкой в два счета обставите всех нас!
— Боюсь, сейчас я и в беге буду последней, — жалобно вздохнула Осока. — По крайней мере, пока плечо не пройдет.
— Мотылинка кое-чему научила меня перед выходом, — вмешался Чешуйник, обнюхивая больное плечо Осоки. — Она сказала, что мазь из разжеванных листьев бузины отлично помогает при растяжениях. Я могу сбегать поискать их!
— Какой от нас прок, если некоторые даже по деревьям лазать не умеют, — спросил Когтегрив, когда Речной воин убежал в лес. — Как мы справимся с тем, что нас ждет впереди?
Тревога молодого воина мгновенно передалась Львиносвету, и острый коготь страха моментально уничтожил его бодрое настроение. Остальные коты тоже невесело заворчали,
— Но никто не знает, что нас ждет впереди и с чем нам придется столкнуться, — пробормотала Осока. — Мы даже не знаем, действительно ли ручей чем-то перегорожен! Может, он просто пересох от жары, а мы так и будем идти и идти целую вечность, — горестно промурлыкала она.
Львиносвет покосился на свою ученицу и понял, что та не на шутку перепугалась. Он наклонился и тихо шепнул:
— Я верю, что ты не ошиблась.
Голубичка немного повеселела, хотя Львиносвет видел, как она нервно втягивает и выпускает когти.
Солнце село, и небо в просветах между деревьями окрасилось красным, а поддеревьями сгустились вечерние тени.
— Давайте переночуем прямо здесь, — предложила Белогрудка. — Нам всем нужен отдых, а Осоке особенно.
— А здесь безопасно? — дрожащим голосом спросила Лепестянка. — Вдруг собаки вернутся? Может быть, нам лучше переночевать на деревьях?
— Еще чего не хватало! Да ты первая свалишься, когда уснешь, — грубо рявкнул Жабник.
Лепестянка в ужасе закатила глаза.
— Что же нам делать?
— Все будет нормально, — успокоил ее Львиносвет. — Выставим стражу и будем дежурить по очереди. — Он вскочил и бодро объявил, не давая котам времени на возражения: — Давайте соберем мох и папоротники для подстилок!
Голубичка и Лепестянка помчались к ручью за мхом, а Львиносвет и оставшиеся коты принялись обрывать верхушки сухого папоротника.
— А ты ложись и отдыхай, — велел Львиносвет Осоке. — Чешуйник скоро вернется.
Когда Речной кот возвратился с охапкой листьев бузины, остальные уже переплели вместе верхушки папоротников, выстроив круглую палатку, а Лепестянка и Голубичка сделали уютные гнездышки из мха.
— Ну вот, — весело воскликнул Чешуйник, усаживаясь рядом с Осокой. — Сейчас я разжую листья и помажу тебе плечо, а утром ты будешь здорова!
— Спасибо, — робко прошептала Осока.
Когда патрульные устроились во временной палатке, их снова охватило смущение. Всем было неловко ложиться спать вместе с чужими котами, поэтому соплеменники теснее прижимались друг к другу, а Когтегрив чуть не выскочил из палатки, когда Лепестянка случайно задела его хвостом.
— Прости, — еле слышно пролепетала Речная кошка.
Львиносвет сам едва не наступил на ухо Белогрудке и, попятившись, налетел на Жабника.
— Осторожнее! — проворчал тот. Львиносвет виновато кивнул и, выбравшись из палатки, уселся на берегу сухого ручья.
— Я буду сторожить первым, — вызвался он. Грозовой воин сел поудобнее, подвернув под себя лапы, и вскоре понял, что так устал, что непременно уснет, если не будет двигаться. Заставив себя встать, Львиносвет принялся расхаживать взад вперед по берегу и вокруг полянки, где на них напали собаки. Время от времени он настораживал уши и принюхивался. Вокруг все оставалось спокойно: запах собак растаял вдалеке, и лишь однажды Львиносвет услышал далекое сопение барсука.
Когда он вернулся к палатке, то увидел две убывающие луны, светящиеся в блестящих кошачьих глазах.
— Ты почему не спишь, Голубичка? — строго прошептал Львиносвет, стараясь не разбудить усталых котов.
— Как же я могу? — так же тихо, но с вызовом спросила ученица. — А если собаки вернутся? Ведь я услышу их раньше всех вас!
— Ты не можешь все время заботиться обо всех, — сказал Львиносвет, с сочувствием глядя на нее. — Мы справимся, вот увидишь. А теперь спи.
Он подумал, что Голубичка будет спорить и уже приготовился напомнить ей, кто здесь наставник. Однако ученица тихонько вздохнула, свернулась клубочком на своей подстилке и закрыла глаза, накрыв нос хвостом. Через несколько мгновений Львиносвет услышал ее ровное дыхание и понял, что Голубичка уснула.
Он сел на траву. Лишь тонкая стена папоротников отделяла Грозового воителя от спящей Голубички, и каждый раз, окидывая взглядом окрестности, он невольно посматривал на свою ученицу.
«Поверь мне, я знаю, что значит обладать способностями, которых никто не понимает и в которые никто не верит, — грустно думал он. — Такие способности делают тебя самым одиноким котом на свете».
Глава 14
Как только колючие заросли перестали раскачиваться за спинами Ежевики, Львиносвета и Голубички, Воробей резко развернулся и бросился в свою палатку. Каждая шерстинка на его шкуре дрожала от тревоги.
«Восемь котов отправляются в трудное путешествие, доверившись тому, что Голубичка якобы увидела, услышала или почувствовала где-то в верховьях ручья. Да уж, это не пророчество Звездного племени!» — с досадой подумал он про себя.
Но больше всего Воробья волновало молчание звездных предков. Небесные заступники ничего не сообщали ему ни о путешествии, ни о бурых животных, которые, если верить Голубичке, перегородили ручей. Во время последнего визита к Лунному озеру ни один из целителей из соседних племен тоже ни словом не обмолвился о посланиях предков.
«Может, Звездное племя хочет убедиться, спасет ли нас Пророчество Трех? — в который раз спрашивал себя Воробей. — В конце концов, это пророчество сильнее власти предков! — целитель остановился и задрал морду к невидимому небу. — Эй, кто-нибудь там! Вы смотрите на нас сейчас?»
Шорох кошачьих лап за спиной оторвал Воробья от размышлений и заставил обернуться.
— Не смотри на меня так! — послышался возмущенный голосок Искролапки.
— Тогда перестать дуться, — огрызнулась Иглолапка. — Никто тебя не задевает, понятно?
— Ты бы тоже дулась, если бы твоя сестра отправилась в далекое путешествие спасать лесные племена, — проворчала Искролапка, — а ты осталась в лагере, выполнять скучные обязанности!
Воробей услышал звук разбрасываемой гальки, а потом раздался возмущенный вопль Кисточки.
— Осторожнее! Великое Звездное племя, да что же за времена настали! Неужели нынешние молодые коты не могут сходить на поганое место без того, чтобы не обсыпать стариков камнями?
— Извини, — процедила Искролапка.
Воробей услышал, как старейшина сердито поплелась прочь, и почувствовал густое облако раздражения, роем диких пчел гудевшее над ее головой.