Местный обычай, стр. 30

Мужчина поклонился.

— Да, ваша милость, — произнес он, как показалось Энн, потрясенно и с облегчением. Выпрямившись, он повернулся и стремительно залез в кабину водителя, чтобы вызвать помощь.

Только тогда Эр Том повернул голову.

— А теперь, быстрый мой, — начал он на низком лиадийском.

Шан резко вывернулся у него на руках.

— Искры, Мирада!

Вид у Эр Тома был суровый.

— Искры, вот как? — проговорил он на земном, очень грозно. Спустив мальчика на землю, он крепко ухватил одну его ручонку. Энн схватила другую — и стиснула ее. — Покажи мне эти искры.

Шан послушно зашагал вперед, ведя с собой отца и мать. Всего в двух шагах за ремонтной установкой он нагнулся и наклонил голову, чтобы указать на нужное место носом, поскольку никто из родителей не желал отпустить его руку.

— Вот!

В асфальт был вплавлен граненый синий камень, сверкавший на ярком лиадийском солнце.

— А! И это — твои обычные искры или что-то немного другое?

Шан заморгал с очень печальным видом.

— Искры, — повторил он и попытался вырвать руку, которую держал Эр Том. — Шан идет! — потребовал он, топая ножкой.

— Шанни! — строго одернула его Энн, но Эр Том выпустил маленькую руку.

— Искры! — воскликнул Шан, указывая вниз на переливающийся камень. — Еще искры! — Его пальчик ткнул в точку чуть выше яркой головы Эр Тома. — Ма с искрами! Джерзи с искрами! Рилли. Все с искрами, но не трогаются. Эта искра трогается! Тронется эта — тронутся еще?

— А! — Эр Том опустился на асфальт на одно колено и очень серьезно посмотрел Шану в лицо. — Вот, — мягко сказал он и, к полному изумлению Энн, снял кольцо мастер-купца. Аметист вспыхнул ярко-фиолетовым огнем. — Тронь эту искру, денубиа. Кулачок Шана жадно сжался вокруг большого камня. Завороженная происходящим Энн встала на колени с другой стороны от ребенка и отпустила его руку, однако крепко взяла за плечо.

— Теперь ты можешь тронуть те другие искры? — спросил Эр Том.

Долгие, напряженные секунды Шан рассматривал пустой воздух над головой Эр Тома, а потом осторожно поднял жадную руку.

— Ничего, — вздохнул он, и его тело мгновенно потеряло всю свою неестественную напряженность. Его глаза наполнились слезами, но он только покачал головой. — Не трогаются, Мирада.

— Может, когда станешь старше, — мягко сказал Эр Том, надевая кольцо обратно на свой палец. — А пока ты понял, что есть… разные виды искр, правда? Те, до которых ты можешь дотронуться, и те, которые ты только видишь. Ты сможешь это запомнить?

— Да, — ответил ему Шан с полной уверенностью.

— Хорошо. А еще ты должен запомнить, что нельзя убегать от матери. Это был нехороший поступок, который причинил ей боль. Мы не обращаемся так с родными людьми, которые заслуживают всей нашей любви и всей нашей доброты. Я недоволен.

Шан судорожно сглотнул, и его глаза снова налились слезами.

— Мне стыдно, Мирада.

— Так и должно быть, потому что ты виноват, — сказал ему Эр Том. — Но тебе следует дать матери успокоение, не правда ли?

Мальчик печально повернулся к Энн.

— Мне стыдно, ма.

— Мне очень жаль, Шанни, — отозвалась она. — Нехорошо было вот так убегать, правда?

Он кивнул, а потом слезы вдруг хлынули ручьем, и он бросился ей на шею, уткнувшись лицом в ее плечо.

— Мне стыдно, стыдно! — лепетал он и так отчаянно зарыдал, что Эр Том заметно встревожился.

Энн улыбнулась ему и подняла палец.

— Ладно, — проговорила она, мягко растирая Шану спинку и разминая напряженные мышцы. — Думаю, это достаточно стыдно. Но ты должен сделать для меня еще кое-что.

— Что? — спросил Шан, поднимая залитое слезами личико.

— Обещай, что больше не будешь убегать.

— Обещаю, — сказал он, а потом вздохнул, и его слезы высохли так же стремительно, как появились. — Я не буду убегать.

— Хорошо, — сказала Энн.

С этими словами она поставила сына на землю, но не забыла при этом крепко взять его за руку. А потом она посмотрела на Эр Тома, который тоже выпрямился.

— Почему он так плачет? — спросил он, и в глазах его все еще отражалась тревога.

Энн ухмыльнулась.

— Можешь написать благодарственное письмо Джерзи. Как-то раз Шан раскапризничался и начал хныкать из-за чего-то, а Джерзи сказал ему, что если он хочет выглядеть по-настоящему убедительно, ему надо учиться выражать свои чувства — и продемонстрировал, как это делается. К тому времени, как я вернулась, они оба сидели на полу посредине квартиры Джерзи, обнимая друг друга и обливаясь слезами.

Она покачала головой, но мгновенно стала серьезной.

— Ты в порядке? — спросила она, неуверенно прикасаясь к его плечу. — Падение было сильным.

— Со мной все хорошо, — серьезно заверил он ее.

— У тебя поцарапана куртка, — заметила она и потрогала царапину на коже, после чего осмотрительность напомнила ей, что руку следует убрать.

Он равнодушно посмотрел на царапину и пошевелил плечами.

— Если это — самое худшее, то нам следует благодарно поклониться удаче.

Он взял Шана за другую руку.

— А тем временем нас ждет машина, — напомнил он и повел их в обход остановившейся самоходки — и из дока.

Глава семнадцатая

Автомобиль оказался низким, обтекаемым и удивительно просторным. Энн откинулась на пассажирском сиденье, которое было передвинуто так, чтобы с ее ростом ей было удобно. Держа на коленях задремавшего Шана, она смотрела, как мимо проносится Космопорт Солсинтры.

Она мысленно вздохнула, пожалев, что знакомство с портом оказалось таким коротким: Эр Том уже выводил машину из Главных ворот порта собственно в город.

Он на секунду перевел на нее серьезные лиловые глаза.

— Прости мне мою необходимость, — негромко попросил он, — и разреши показать тебе порт в другой раз — скоро.

Она моргнула, а потом наклонила голову.

— Спасибо тебе, Эр Том. Мне это будет приятно.

— Мне тоже, — ответил он и снова замолчал, ведя машину с такой же спокойной уверенностью, какую он демонстрировал за пультом космического корабля.

Энн откинулась на спинку сиденья и стала наблюдать за ним, бросая на скользящую мимо Солсинтру лишь беглые взгляды. В другой раз она увидит ее всю, погрузится в атмосферу, полагаясь на меланти и знания Эр Тома, и увидит все чудеса, на которые способен этот Город Драгоценностей.

Машина легко обогнула увитый цветами угол, проехала под древней аркой из резного камня, плавно вошла в поворот, набрала скорость — и внезапно выехала за город, оказавшись среди пышных лугов и обширных садов.

— Уже скоро, — сказал Эр Том так тихо, что она могла бы подумать, будто он говорит сам с собой — если бы его слова не были произнесены на земном.

Машина еще раз набрала скорость, луга и сады замелькали быстрее — и стали меняться. Дома стали больше и отодвинулись дальше от дороги. Некоторые были полностью скрыты, и их отмечали только ворота и подъездные дороги.

В дальнем конце долины были тоже видны деревья, а над ними в зеленоватое безоблачное небо возносилось… Дерево.

— Что… — Она подалась вперед, так что Шан сонно запротестовал. — Это же не может быть деревом!

— И все же это дерево, — отозвался Эр Том, пока машина спускалась с холма на дно долины. — Джелаза Казон, Дерево Корвала, которое находится у дома моего брата, тоже называемого Джелаза Казон.

«Джелаза Казон», услужливо подсказал ей уголок сознания, принадлежащий ученому-лингвисту, означает «Исполнение Джелы» или «Умиротворение Джелы». Она воззрилась на его невероятную высоту и судорожно облизала внезапно пересохшие губы.

— А кто такой Джела? — пробормотала она, едва заметив, что задала этот вопрос вслух: настолько она была поглощена самим Деревом.

— Напарник Кантры йос-Фелиум: честь тому, кто погиб еще до Исхода.